Т. о., журналисты должны добиваться высокой информационной насыщенности в каждом тексте. Для этого существуют определенные правила, которые необходимо применять в практической деятельности. Эти правила формулируются в соответствии с тремя этапами массово-информационного процесса: фиксацией действительности и ее первичным отображением; созданием журналистского текста и освоением текста аудиторией.
В соответствии с этими тремя этапами «текстовую деятельность» журналиста описывают с трех сторон: семантической, синтактической, прагматической.
Семантика текста – это характер его отношений с действительностью (что и как отображено).
Синтактика текста – это характеристика его внутренней структуры (как организован текст).
Прагматика текста – характеристика его отношений с аудиторией (как он осваивается).
Журналист должен проявлять равное внимание ко всем трем сторонам текста: точно отображать действительность, четко представлять композицию текста, стараться сделать текст ценным для аудитории. При следовании этим требованиям реализуется такая важная задача массово-информационного процесса, как информированность аудитории.
Информированность – это такое состояние сознания аудитории, при котором каждый ее субъект располагает необходимой и достаточной информацией, позволяющей верно ориентироваться в действительности.
Стопроцентная, полностью соответствующая реальному положению вещей информированность – это, конечно, положение из области фантастики. На пути информированности стоит множество преград: неполнота знаний журналиста, неизбежный субъективизм журналистов при отображении действительности, внетворческие преграды, в т. ч. затрудненный доступ журналистов к информации, а информации – к аудитории. По данным Фонда защиты гласности в 2001 году на территории России было официально зафиксировано 180 отказов журналистам в доступе к информации, включая запреты на производство аудио- и видеозаписи, фотосъемки, отказы в аккредитации, ограничение прав на посещение и присутствие на мероприятиях в органах государственной власти, на предприятиях, в учреждениях; 21 случай отказа от печатания и распространения газет; 44 случая отключения от эфира, 15 случаев изъятия, скупки или ареста тиража1.
Но, тем не менее, в каждом тексте журналист должен видеть шаг к основной цели своей деятельности – повышению информированности аудитории.
Вернемся к трем этапам массово-информационной деятельности и соответствующим аспектам «текстовой деятельности» журналиста – семантике, синтактике и прагматике. Они не постепенны, не изолированы друг от друга. Но на первый план выступает прагматический аспект. Если текст не находит контакта с аудиторией, то бессмысленно говорить, насколько качественно он организован или каких важных проблем касается.
Для прагматической ценности материала журналист должен знать свою аудиторию и стараться выполнять следующие требования.
1. Текст должен обладать таким свойством, как небанальность, т. е. должен содержать оригинальность сведений. Проявления небанальности различны: это и новизна информации, наличие сведений, ранее неизвестных аудитории; это и углубление, систематизация уже известной информации; это и новая интерпретация уже имеющихся данных. Необходимо заметить, что неэффективна не только давно известная информация, но и совершенно новая. Лишенная основы из заранее накопленных знаний, она не будет воспринята аудиторией должный образом.
2. Следующее требование к тексту - его декодируемость, доступность сообщения для понимания. Журналист должен учитывать языковую стихию аудитории. Некоторые молодежные издания, например, излишне усердствуют в стремлении соответствовать манере общения своих читателей, пытаясь копировать современный сленг. Журналисту должен быть известен "код культуры" аудитории, т. е. уровень ее образованности. В период резкого социального расслоения нельзя не учитывать социальную позицию аудитории.
3. Требование релевантности (от англ. "relevant" – уместный, относящийся к делу) подразумевает ценность, значимость сведений для аудитории. Свойством релевантности в наибольшей мере обладают тексты, которые соответствуют потребностям и интересам аудитории. Интерес обычно руководит поиском информации интерес, а потребности проявляются не так остро.
В семантическом плане выделяют четыре структурных компонента или четыре вида информации: дескриптивная (d), прескриптивная (p), валюативная (v) и нормативная (n).
D (от лат. "descriptio" - "описание") – описание окружающего мира. Это опора всего текста, и, в принципе, всей журналистики, которая, как известно, опирается на факты.
P (от лат. "prescriptio" - "предписание") – информация, содержащая “социальный идеал” журналиста, как, по его мнению, должно обстоять дело.
V (от лат. "valeo" - "ценность") – информация, содержащая оценку факта, ситуации или лица.
N (от лат. "norma" - "норма") – рекомендации журналиста к действиям в той или иной обстановке, в той или иной ситуации.
Следовательно, схематично журналисткий текст как система (S) будет выглядеть следующим образом: S (d, p, v, n). Такое обозначение – своеобразный каркас любого произведения, который облачен в плоть из конкретных фактов, оценок, рекомендаций.
Синтактический аспект – это размещение рассмотренных выше элементов структурных компонентов в конкретном тексте.
Их набор может быть как полным S (d, p, v, n), так и предельно редуцированным. Например, схема хроникальной заметки – S (d). Так же изучение синтактики текста предполагает анализ с точки зрения интенсивности расположения элементов: сбалансированное наличие элементов S (d, p, v, n), акцентированное наличие элементов S (d, d, d, n); и с точки зрения порядка их развертывания, например: S (d, v), S (d, p, v, n), S (p, d, v).
3. Информационное пространство
Информационное пространство (поле) – это пространство, которое охватывает тот или иной объем фактов реального мира. Термин единое информационное пространство (ЕИП) обычно используется по отношению к информационному пространству какого-либо региона или государства в целом. ЕИП в теории журналистики понимают возможность обеспечить каждого гражданина минимально полным спектром фактов и мнений, имеющихся в стране или регионе. По определению Е. Прохорова, единое информационное пространство - это наличие в любой "точке" страны такой "плотности" информационного поля, благодаря чему каждый имеет возможность получить всю "необходимую и достаточную" информацию для адекватной ориентации в жизни региона, а также, конечно, страны, континента и мира, для выработки взглядов и мнений, для принятия решений (от выбора товара до выбора президента)".
Информационное пространство имеет свои рамки. Существует две группы официальных ограничений.
1. Институциональные, связанные с деятельностью государства как социального института (государственная, военная тайны).
2. Конвенциональные (коммерческие тайны, этические нормы – например, право граждан на неприкосновенность частной жизни).
Помимо этих вполне легитимных и бесспорных ограничений в реальной практике отечественной журналистики немало факторов, нарушающих целостность ЕИП. Это политические и финансовые интересы владельцев СМИ, которые зачастую идут вразрез с представлениями о свободной циркуляции информации; готовность журналистов поддерживать "хозяев", а не идеалы свободной прессы; царящие в журналистской среде полумифические представления о том, чего "требует аудитория". К этим "международным стандартам" в России добавляются проблемы недоступности центральной печатной прессы для жителей глубинки; монополия региональных администраций на местные СМИ.
Ценности владельцев. Как пишет о владельцах СМИ Дэвид Рэндалл в упомянутой нами выше книге "Универсальный журналист", "в целом они работают в газетном бизнесе ради денег, пропаганды или того и другого вместе. Будь это государство, политическая партия, предприятие, банк, просто богач или спонсор – всем им нужно только это".
При советской власти историческая роль СМИ как орудия государственной пропаганды заложила плодотворную почву для современной российской прессы, где борющиеся магнаты скупают основные газеты и телеканалы в исключительно политических целях. В других странах тоже существует множество ограничении, – вряд ли удастся найти газету, публикующую информацию о коррумпированности своих основных акционеров.
Д. Рэндалл приводит такой пример "горького урока" для российских журналистов относительно судьбы СМИ, которые слишком глубоко затронули вопрос о состояниях, накопленных представителями политической элиты, и о способах его получения. Это случилось в 1997 году с газетой "Известия" и ее главным редактором Игорем Голембиовским. Под его руководством "Известия" стали либерально настроенной газетой, поддерживающей рыночные реформы. Несмотря на все либеральные взгляды, известинцы столкнулись с финансовыми затруднениями и обратились в конце 1996 года к одной из крупнейших российских нефтедобывающих компаний – "Лукойлу", продав ей 20 процентов своих акций. Журналисты предполагали, что этот шаг станет сильной финансовой поддержкой и не окажет на газету никакого политического давления.
Вся трагичность просчета Голембиовского стала очевидной после того, как 1 апреля 1997 года "Известия", ссылаясь на ведущую французскую газету "Le Mond", опубликовали статью о том, что состояние премьер-министра России Виктора Черномырдина резко увеличилось с $28 миллионов до $5 миллиардов за четыре года его пребывания у власти. Хотя премьер-министр с презрением отрицал эти обвинения, он так и не довел дело до суда. У него было более эффективное и быстродействующее средство для того, чтобы расквитаться с "Известиями".