индукцию и дедукцию,
установление причинно-следственных связей,
анализ (как рассмотрение с разных сторон, разложение на детали и подробности,
соотнесение общего с частным...
Эти жанры рассчитаны на проведение исследовательских работ: с их помощью -
- ставятся и решаются проблемы,
- выясняются отношения между личным и общественным
- даются оценки продукции духовного творчества
- осуществляется социальное прогнозирование и т. д.
Еще одна группа жанров даже выделится именно в связи со спецификой метода. В нее входят жанры художественно-публицистические, то есть такие, которые решают публицистические задачи методами искусства, используют для исследования действительности и обобщений возможности художественного образа. К этой группе относятся очерки, зарисовки, жанры сатиры.
Жанр определяет способ деятельности журналиста только в самых общих чертах - речь идет о направлении мысли, о "порядке осмотра мира", но отнюдь не о конкретных приемах и поступках. Больше того, предполагается, что журналист, зная общий путь к цели, непременно постарается изобрести свой собственный ход, придерживаясь только основных ориентиров.
Попробуем осуществить это на практике.
Возьмем одну из самых острых тем нашего времени - тему детской беспризорности. Задача - узнать, что думают об этом педагог, добившийся высоких результатов в работе с беспризорными детьми. Раз нам нужно мнение авторитетного человека, значит, жанр - интервью. Метод: подготовить вопросы и побеседовать.
С кем побеседовать? Педагогов, имеющих значительные успехи в интересующем нас деле, к сожалению, пока мало. И они уже все на виду, о них писали, их интервьюировали... Перебираем возможные "ходы". Педагог в милицейской форме? Было. Педагог в рясе, священник? Совсем недавно коллега из другой газеты нашел, обскакал... Зарубежная знаменитость? Трудно добраться... Кстати! Говорят, зарубежные светила до сих пор изучают опыт нашего Макаренко. И находят много ценного для современности... А почему бы не задать наши больные вопросы тому же Антону Семеновичу? Лично с ним не пообщаешься, поскольку он давно умер, но ведь остались целые тома статей, лекций, писем и даже "Педагогическая поэма"! И там наверняка не одно только социалистическое воспитание, там, возможно, есть и ответы на наши вопросы... Ответы, конечно, для другой, минувшей эпохи, однако не зря говорят, что новое - это хорошо забытое старое! Тут тебе, дорогой читатель, и новость, и польза, и удовольствие от неожиданного решения темы...
Итак, способ решения задачи все тот же - интервьюирование, задавание вопросов и получение ответов. Но с поправкой на оригинальный авторский "ход": путем изучения (литературных) документов.
Как видно, верность методу не лишает журналиста свободы действий. Знание жанра даже определенным образом стимулирует попытки самостоятельно найти лучший для конкретного случая вариант, потому что указывает направление поисков.
Жанр как литературная форма
Постоянство связей между определенным предметом, функцией и методом обеспечивает ту самую устойчивость формы, которая делает жанр узнаваемым даже при сравнении произведений, написанных разными авторами из разных стран и разных времен. Сходство композиции или, скажем, стиля может быть более или менее выраженным; сохраняется скорее некое "общее впечатление"... На самом деле в каждую форму впечатаны - как следы рук гончара в глину, принявшую форму сосуда! - следы общего творческого процесса по обработке информации.
Он повторятся множество раз, и результаты очевидно родственны, хотя и неповторимы.
"О несходстве сходного" - таков подзаголовок книги, в которой Шкловский изложил свою теорию жанра.
Фельетоны бывают похожи на все, что угодно. Есть фельетоны в виде сказки, статьи, басни, детектива, докладной записки. Рубрика - ремарка "фельетон" оказывается далеко не лишней, читателя как бы заранее предупреждают - не верь глазам своим! Это только внешне похоже на сказку (статью, детектив...), а по сути - фельетон. То есть предстоит тебе, читатель, познать некое социальное зло и подвергнуть его осмеянию... Фельетонистами изобретено бесчисленное множество художественных "ходов" к решению этой задачи. Но внутри столь же бесчисленных внешних форм непременно проглядывает общая для всех логическая фигура - парадокс. Без этого произведение может быть острым и критическим, но сатирическим быть не может. Борьба со злом будет вестись уже другими методами и в другом жанре.
Получается, что устойчива именно внутренняя форма текстов, написанных в одном жанре.
Внешняя форма в некоторых случаях тоже закрепляется надолго. Такие ее черты, как, скажем, разговорный язык в интервью, или наличие обращения в начале открытого письма, или употребление глаголов в настоящем времени, свойственное репортажному стилю - постоянны и легко узнаваемы. Но тот же репортажный стиль легко перекочевывает в корреспонденцию, с обращения к читателю (или к антигерою) может начинаться памфлет, разговорная речь "звучит" в колонках комментаторов... Подобные факты многочисленны, они служат аргументом для утверждений о "размытости" жанров - они, то и дело смешиваются, вбирают в себя чуждые элементы, видоизменяются до полной неузнаваемости.
И тут выплывает проклятый вопрос о чистоте жанра. Проклятый - потому что если идеальной чистоты жанра нет, то (с точки зрения дилетантов и дремучих практиков) "все позволено".
Они могут, если, конечно, знают - и у Шкловского подходящую цитату найти:
"Мне кажется, чистых жанров вообще не существует, Правда, иногда какое-нибудь жанровое явление закрепляется как классическое, то есть канонизируется" .
Ну и что?
Классическим образцы представлены в хрестоматиях по газетным жанрам. "Порядок осмотра мира" в них четко соблюден, нагляден, удобен для изучения. Но лучшие журналистские произведения, написанные позже, действительно отличаются от классических образцов. "Чистыми" были бы жанры, неизменные в своем совершенстве. Не отражающие тех изменений, которые постоянно происходят в мире. Застывшие.
"Вообще же все жанровые явления (по Шкловскому) содержат в себе движения, и тем самым они противоречивы" [4].
Вот это действительно интересный вопрос: что и куда в жанровых явлениях движется?
Подвиды и гибриды
Прежде всего, конечно, движется сама жизнь.
Открываются новые предметные грани действительности.
Дополняются и усложняются информационные задачи.
Одни (не главные) функции жанров отмирают, выдвигаются другие.
К старым способам решения познавательных задач добавляются новые, зачастую заимствуемые по соседству - у науки, искусства...
Эти движения в каждом из жанрообразующих факторов серьезно изменяют жанр в целом, не "отменяя" его. Тогда речь идет уже о выделении особого вида жанра. Или о смешивании его с другими жанрами.
Процесс "гибридизации" был подробно показан В. В. Ученовой на примере репортажа. В начале 80-х гг. происходило заметное движение репортажа к аналитике. То есть, конечно, оставался и классический, информационно-событийный и познавательный репортаж. Но еще в 30-е гг. к нему прибавилась межжанровая форма - знаменитые репортажи А. Кольцова ("Три дня в такси", "Семь дней в классе"), похожие одновременно и на очерки, и на статьи. А через полвека трудами Г. Бочарова, Ю. Роста, В. Черткова и других выделился уже особый вид репортажа - аналитический.
Термин, впрочем, не прижился; сегодня чаще говорят о "репортерском расследовании" Однако расследование - не жанр, расследование - метод, открывающий пути к нескольким жанрам: корреспонденции, проблемному очерку, статье... Ну, да дело не в названии, существенно, что лучшие репортерские силы двинулись в глубину, от созерцания к осмыслению происходящего в жизни.
Показывать, как протекает событие, теперь лучше удается телевидению. Глазами телеобъективов мы видим достаточно много подробностей... и нередко просто не успеваем осмыслить увиденное. Газетные репортеры сделали предметом своего внимания стоящее за событием явление. Или проблему. Или черту характера человека. (А это уже предметы других жанров, верно?) К показу прибавили обдумывание, объяснение (а это уже другие задачи).
В результате появились гибриды, которые сами авторы по привычке называли репортажами, а редакции нередко представляли как очерк. А один из лучших журналистов "Литературной газеты" А. Рубинов называл свои произведения по имени метода - "операциями".
Он проводил исследовательские операции для изучения острых социальных проблем. На этом обычно специализируется статья, а в статье используются современные методы научного исследования. Рубинов применил метод, более свойственный естественным наукам - эксперимент. В процессе эксперимента ученый ведет наблюдение, и Рубинов, наблюдая, показывает читателю ход эксперимента как событие, то есть ведет динамичный репортаж, насыщенный зримыми деталями.
Увлеченный читатель легко приходил вслед за автором к анализу полученных данных и следил теперь уже за ходом рассуждений исследователя... Внешняя форма публикаций А. Рубинова - блестящих, оригинальных, остроумных - была ближе к репортажной, а логический стержень, на котором держался текст, соответствовал логосюжету статьи.
При этом сочетание разных жанров в "Операциях" А. Рубинова было настолько же гармоничным и естественным, насколько продуманным был процесс проведения операций. Совсем иначе выглядит слияние жанров в тех случаях, когда автор действует наудачу, "по обстоятельствам", без ясной цели: в результате - эклектика, хаотично перемешанные фрагменты и элементы разных жанров, алогичность, пестрота стиля... Взболтать "коктейль из всего" - отнюдь не то же самое, что вырастить высокоурожайный гибрид.
Теоретический вывод был сделан В. В. Ученовой так: "Осознавая и творчески осваивая процесс развития жанров, важно не терять из виду, что за внешне наглядными метаморфозами жанров происходит многомерное сочетание, пересечение и взаимодействие методов журналистского познания, репортерского поиска, приемов исследования, и именно в этих, спрятанных в глубине строки, взаимодействиях обнаруживаются многие "секреты" эволюции традиционных жанровых форм". [5]