5.3. Отстаивание точки зрения в политическом дискурсе
Итак, политический дискурс, чтобы быть эффективным, должен строиться в соответствии с определенными требованиями военных действий. Выступающие обычно предполагают, что адресат знает, к какому лагерю относится, какую роль играет, в чем эта роль состоит и – не в последнюю очередь – за какое положение выступает («аффирмация»), против какого положения, и какой партии или какого мнения («негация»), ср. [Grünert, Kalivoda 1983, 75]. Принадлежность к определенной партии заставляет говорящего:
– с самого начала указать конкретный повод для выступления, мотив «я говорю не потому, что мне хочется поговорить, а потому, что так надо»;
– подчеркнуть «репрезентативность» своего выступления, указав, от лица какой партии, фракции или группировки высказывается данное мнение, – мотив «нас много»; поскольку коллективное действие более зрелищно, чем отдельное выступление, часто предусматриваются поддерживающие действия со стороны единомышленников;
– избегать проявления личностных мотивов и намерений, тогда подчеркивается социальная значимость и ответственность, социальная ангажированность выступления – мотив «я представляю интересы всего общества в целом» (ср. [Volmert 1989, 23]).
Как и действия на поле боя, политический дискурс нацелен на уничтожение «боевой мощи» противника – вооружения (т.е. мнений и аргументов) и личного состава (дискредитация личности оппонента).
Одним из средств уничтожения в политических дебатах является высмеивание. Смех вообще, по мнению, многих теоретиков (например, А. Бергсона), проявляет неосознанное желание унизить противника, а тем самым откорректировать его поведение. Такая направленность осознанно эксплуатировалась в политических дебатах еще со времен Римской империи. Об этом свидетельствуют обличительные речи Цицерона, в которых высмеиваются даже интимные характеристики противника, вообще говоря, не имеющие прямого отношения к политике. По [Corbeill 1996, 4], оратор «входит в сговор» со слушателем, стремясь исключить из игры своего политического оппонента как не заслуживающего никакого положительного внимания. Много поучительных примеров такого способа уничтожить противника находим мы у В.И. Ленина.
Поскольку высмеивание находится на грани этически допустимого, можно предположить, что в наибольшей степени оскорбительный юмор воспринимается обществом как уместный только в самый критический период; а в «нормальные» периоды такой жанр вряд ли допустим.
В более же мягкой форме исключают противника из игры, когда говорят не о личности (аргументируя ad hominem), a об ошибочных взглядах, «антинаучных» или несостоятельных. Так, во времена СССР говорили о «патологическом антикоммунизме», «научной несостоятельности», «фальсификации фактов», «игнорировании исторических процессов» и т.п., см. [Bruchis 1988, 309]).
Еще мягче выражались, когда говорили: «товарищ не понял» (скажем, недооценил преимущества социализма перед капитализмом и т.п.) – своеобразно смягченная оценка не очень высокого интеллекта противника. В академическом, не политическом дискурсе чаще в таких случаях говорят: нечто у данного автора «непонятно» или «непонятно, что некто хотел сказать»; в этом саркастичном обороте вину как бы берет на себя интерпретатор. Еще больший эвфемизм граничит с искренностью – когда говорят: «Я действительно не понимаю...»
Отстранив, таким образом, оппонента от равноправного участия в обсуждении вопросов, оратор остается один на один со слушателем; при определенных режимах свободный обмен мнениями не предполагается, и политический дискурс не нацелен на диалог, см. [Morawski 1988, 11].
Итак, понимание политического дискурса предполагает знание языковых приемов, фона, ожиданий автора и аудитории, скрытых мотивов, сюжетных схем и излюбленных логических переходов, бытующих в конкретную эпоху. Исследованием этих аспектов дискурса и занимается политологическое литературоведение.
Список литературы
Винокур Г.О. 1941 – О задачах истории языка // Уч. зап. Московского гор. пед. ин-та, каф. русского языка. М., 1941. Т. 5. Вып. 1 (или в кн.: Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. С. 207–226.)
Волошинов В.H. I929 – Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. Л., 1929.
Гловинская М.Б. 1989 – Семантика, прагматика и стилистика видовременных форм // Грамматические исследования: Функционально-стилистический аспект: Суперсегментная фонетика; Морфологическая семантика. М., 1989. С. 74–146.
Ильин М.В. 1997 – Слова и смыслы: Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. 1992/97 – Толковый словарь русского языка. 4-е изд., доп. М., 1997.
Ast F. 1808 – Grundriss der Philologie. Landshut, 1808.
Badaloni N. 1984 – Politica, persuasione, decisione // Linguaggio, persuasione, verità. Padova, 1984. P. 3–18.
Bayley P. 1985 – Live oratory in the television age: The language of formal speeches // G. Ragazzini, D.R.B.P. Miller eds. Campaign language: Language, image, myth in the U. S. presidential elections 1984. Bologna, 1985. P. 77–174.
Bell V. 1995 – Negotiation in the workplace: The view from a political linguist // A. Firth ed. The discourse of negotiation: Studies of language in the workplace. Oxford etc., 1995. P. 41–58.
Booth W.С. 1961 – The rhetoric of fiction. Chicago, 1961.
Bruchis M. 1988 – The USSR: Language and realities: Nations, leaders, and scholars. New York, 1988.
Corbeill A. 1996 – Controlling laughter: Political humor in the late Roman republic. Princeton; New Jersey, 1996.
Coseriu E. 1987 – Lenguaje y polltica // M. Alvar ed. El lenguaje politico. Madrid, 1987. P. 9–31.
Culler J. 1975 – Structuralist poetics: Structuralism, linguistics and the study of literature. London, 1975.
Duel D. 1982 – Silent and non-silent pauses in three speech styles // Language and Society. 1982. Vol. 25. №1. P. 11–28.
Eco U. 1979 – The role of the reader: Explorations in the semiotics of texts. Bloomington; London, 1979.
Finke P. 1984 – Konstruktive Selbstthematisierung: Eine metatheoretische Studie zur Linguistik und Literaturwissenschaft // Analytische Literaturwissenschaft. Braunschweig; Wiesbaden, 1984. S. 9–40.
Garcia Santos J. F. 1987 – El lenguaje politico: En la Secunda Republica y en la Demo-cracia // M. AJvar ed. El lenguaje politico. Madrid, 1987. P. 89–122.
GrácJ. 1985 – Persuazia: Oplyvkovanie cloveka cïovekom. Brno, 1985.
Grünert H., Kalivoda G. 1983 – Politisches Sprechen als oppositiver Diskurs: Analyse rhetorisch-argumentativer Strukturen im parlamentarischen Sprachgebrauch // E. W. Hess-Lüttich ed. Textproduktion und Textrezeption. Tübingen, 1983. S. 73–79.
Guilhaumou J. 1989 – La langue politique et la révolution française: De l'événement à la raison linguistique. Paris, 1989.
Hirsch E. D. Jr. 1967 – Validity in interpretation. New Haven; London, 1967.
Iser W. 1978 – The implied reader. Baltimore; London, 1978.
Januschek F. ed. 1985 – Politische Sprachwissenschaft: Zur Analyse von Sprache als kultureller Praxis. Opladen, 1985.
Martinei Albertos J.-L. 1987 – El lenguaje de los polfticos como vicio de la lengua periodlstica//M. Alvar ed. El lenguaje politico. Madrid, 1987. P. 71-87.
Miles L. 1995 — Preface // Schaffner C, Wenden A. L., eds. Language and peace. Alder-shot etc., 1995. P. IX–Х.
Morawski L. 1988 – Argumentacje, racjonalność prawa i postępowanie dowodowe. Toruń, 1988.
Morik K. 1982 – Überzeugungssysteme der Künstlichen Intelligenz: Validierung vor dem Hintergrund linguistischer Theorien über implizite Äusserungen. Tübingen, 1982.
Pocock J. 1987 – The concept of a language and the métier d'historien: Some considerations on practice // A. Pagden ed. The languages of political theory in early – modern Europe. Cambridge etc., 1987. P. 19–38.
Ralhmayr R. 1995 – Neue Elemente im russischen politischen Diskurs seit Gorbatschow // R. Wodak, F. P. Kirsch eds. Totalitäre Sprache – langue de bois – language of dictatorship. Wien, 1995. S. 195–214.
Schopenhauer A. 1819/73 – Die Welt als Wille und Vorstellung: l. Bd. Vier Bücher, nebst einem Anhange, der die Kritik der Kantischen Philosophie enthalt. 4. Aufl // A. Schopenhauer's sämtliche Werke / Hrsgn. v. Julius Frauenstadt. 2. Aufl: Neue Ausgabe. Bd. 2. Leipzig, 1891.
Schrotta S., VLsotschnig E. 1982 – Neue Wege zur Verständigung: Der machtfreie Raum. Wien; Hamburg, 1982.
Spitzer L. 1928 – Stilstudien: H. Stilsprachen. München, 1928.
Todorov T. 1991 – Les morales de l'historique. Paris, 1991.
Volmert J. 1989 – Politikrede als kommunikatives Handlungsspiel: Ein integriertes Modell zur semantisch-pragmatischen Beschreibung öffentlicher Rede. München, 1989.
Wierzbicka A. 1995 – Dictionaries and ideologies: Three examples from Eastern Europe // B.B. Kachru, H. Kahane eds. Cultures, ideologies, and the dictionary: Studies in honor of Ladislav Zgusta. Tübingen, 1995. P. 181–195.