Во-вторых, определенное влияние на создание специфической языковой картины мира оказывает различная продуктивность использования в языках тех или иных способов наречения. В английском языке широкое применение нашли заимствование и словосложение, не столь распространенные, например, во французском языке.
Главной же причиной своеобразия языковых картин мира является, однако, специфика номинативной деятельности человека, универсальной в своих процессуальных аспектах и диалектически противоречивой при выборе свойств и признаков, которые могут быть положены в основу наименования. Об этом свидетельствуют многочисленные несовпадения даже в звукоподражательной лексике в которой, казалось бы, единая техника номинации (имитация) и единый набор свойств (звуковые проявления), избираемые как основание для наименования, должны были бы обеспечить тождественный в разных языках результат. Такого тождества, однако, не происходит. Сравним например, английское слово cock-a-doodle-do и русское кукареку, английское mew-mew и русское мяу-мяу, английское quack-quack и русское кря-кря, которые наряду с некоторым сходством звуковых форм обладают значительными различиями в этом плане. Еще более яркие расхождения наблюдаются там, где выбор свойств и признаков именуемого объекта, на которые опираются говорящие в процессе номинации, а также способа наименования и используемых номинативных средств свободен и достаточно произволен. Для процессов вторичной номинации характерна именно такая вариативность. Многообразие свойств, отношений и связей обозначаемых объектов, их изменчивость и развитие при сохранении тождества, индивидуальность каждого отдельного объекта в классе однородных сущностей, равно как и специфика восприятия одного и того же объекта в разных ситуациях и разными людьми, создают возможность опоры при наименовании объекта на его сущностные, важнейшие, чаще всего функционально значимые характеристики и связи, с одной стороны, или же использование случайных, периферийных параметров. На отражении во вторичных наименованиях реально существующих и значимых связей и функций объектов основано наибольшее число аналогий в разных языках. Сравним например, английское слово winnowing-machine 'веялка' от winnow 'веять', sowing-machine 'сеялка' от sow 'сеять', threshing-machine 'молотилка' от thresh 'молотить' и их русские эквиваленты, в которых зафиксированы одни и те же признаки, а именно: функциональная предназначенность данных предметов. Многочисленны совпадения в выборе признака для наименования в названиях лиц по профессии, местожительству и других категориях слов. В то же время даже в этой сфере вторичной номинации, основанной на отражении в имени важнейших свойств объектов, в разных языках возможны несовпадения и расхождения. Сравним например, английское слово bedroom 'комната с кроватью/кроватями' и русское спальня 'комната, в которой спят', английское слово sitting-room 'комната для сидения' и русское гостиная 'комната для гостей', английское sailor 'тот, кто плавает' и русское моряк 'тот, кто связан с морем' и другие. Наибольшие же расхождения (это, однако, не исключает и соответствий) наблюдаются при выборе в процессе создания наименования случайных, периферийных признаков и связей, т.е. в сфере метафорических переносов. Сравним английское eye во вторичных значениях 'ушко иголки, петелька, глазок, соглядатай, осведомитель' и др. и русское глазок 'небольшое круглое отверстие в чём-нибудь, почка, срезаемая с растений для прививки, пигментное пятно (в окраске насекомых, птиц, медуз и др.)', а также 'кружок, пятнышко в рисунке ткани' и многие другие [1, с.11].
Таким образом, слово прежде всего многозначимо. Но если так, то как же люди понимают друг друга, как они устанавливают, в каком значении употребляется то или иное слово? Обычно мы употребляем слова в определённом контексте, в определённом словесном окружении. Например, в русском языке, когда мы говорим о соли выступления товарища Иванова, никто из нас не думает о продукте, употребляемом в пищу, а когда мы пробуем слишком солёный суп, то соль выступает в нашем сознании именно в этом последнем значении.
Таким образом контекст, окружение, в которое попадает слово, придаёт ему точное значение. Как бы ни было многозначимо слово, в тексте, в речевом потоке, в диалоге оно получает обычно совершенно определённое значение [3, с. 7].
1.2 Метафора и метонимия как виды лексико-семантической номинации
И метонимия, и метафора принадлежат к тем конструктивным средствам языка, которые обеспечивают сосуществование лексических единиц, возникших на разных этапах истории слова. Порой им бывает отказано в статусе объектов для изучения норм сосуществования языковых единиц в их развитии, особенно если они не являются образцами для регулярного аналогического производства новых единиц. Но еще в середине 60-х годов Д. Н. Шмелев, объясняя «повторяемость, типичность, закономерность» связей между объектами языковой системы формулирует положение: «Историческое развитие значений слова, идущее по пути метафорических, метонимических или функциональных переносов наименований, определяет соответствующий тип соотношений между сосуществующими в дальнейшем значениями слова - точно так же, как характер взаимоотношений между сосуществующими значениями слова в известной мере указывает на ход его развития … Указанные виды ассоциаций (главным образом метонимические и метафорические) обеспечивают наиболее устойчивое объединение значений в пределах одного слова и поэтому с известной долей условности могут рассматриваться как обобщенные формулы семантической структуры последнего. В соответствии с этими формулами, по-видимому, могут быть определены и дифференциальные признаки отдельных значений» [4, с.49].
В основе всех видов вторичной номинации лежит ассоциативный характер человеческого мышления. В актах вторичной номинации устанавливаются ассоциации по сходству и по смежности между некоторыми свойствами элементов внеязыкового ряда, отображёнными в уже существующем значении имени, и свойствами нового обозначаемого, называемого путем переосмысления этого значения. Ассоциативные признаки, актуализируемые в процессе вторичной номинации, могут соответствовать компонентам переосмысляемого значения, а также таким смысловым признакам, которые, не входя в состав дистинктивных признаков значения, соотносятся с фоновым знанием носителей языка о данной реалии или о внутренней форме значения [2, с.336].
1.2.1 Понятие метафоры
Еще одним чрезвычайно продуктивным типом семантических изменений, ведущим к формированию вторичных, производных значений, является метафора. Метафора представляет собой перенос наименования того или иного предмета или явления на другой предмет или явление на основании их сходства, причем уподобление одного предмета другому может осуществляться вследствие общности самых различных признаков: формы, цвета, внешнего вида, положения в пространстве, вызываемого ощущения, впечатления, оценки и т.д. В том случае, если имя предмета или явления переносится на другой предмет или явление вследствие их функциональной общности, выделяют функциональный перенос как разновидность метафоры. В качестве источников для метафорических переносов могут послужить различные группы лексики. Разнообразны и метафорические отношения между значениями слов, одно из которых является первичным, исходным, второе — вторичным, производным. Все это затрудняет выведение более или менее устойчивых моделей метафорических переносов. В то же время можно отметить некоторые закономерности действия метафоры, общие для многих языков. К ним относится частое использование наименований животных для обозначения людей, которым приписываются свойства животных (напр., ass — 1) зоол. осёл домашний, ишак (Equus asinus); 2) глупец, невежда; cow — 1) зоол. корова (Cavi-cornia); 2) разг. неуклюжий, глупый, надоедливый человек; wolf — 1зоол. волк (Canis lupus); 2) жестокий, безжалостный или жадный человек; волк, хищник и др.; ср. рус. осёл, корова, волк, собака, обезьяна и т.д.), использование наименований частей тела для обозначения различных частей предметов (напр., head — 1) голова; 2) верхняя часть чего-л., крона (дерева); 3) головка (цветка), кочан (капусты), колос, метелка (злаковых); 4) головка (булавки, винта и т.д.), шляпка (гвоздя), обух (топора); arm — 1) рука (от плеча до кисти); 2) ручка, подлокотник (кресла); 3) тех. плечо (рычага); кронштейн, консоль; ручка, рукоятка; спица (колеса); стрела (крана); рог (якоря); ножка (циркуля); крыло (семафора) и др.; ср. рус. головка, ножка, нос, зуб и др.) [1, с.55].
Лингвистка Л. М. Лещёва также уделяет этой проблеме большое внимание.
Ярким примером ассоциаций по сходству является метафора, (face of a person and face of a clock; neck of a body and neck of a bottle). Метафора основана на скрытом сравнении, которое устанавливает общие семантические особенности между понятиями. Есть много примеров использования лексико-семантической номинации, основанной на сходстве понятий (метафорическая номинация) (She is a fox; he is a shark; this vehicle is a caterpillar) [5, с.46].