Главенствующим признаком литературы является ее континуальность, включенность в литературный процесс. Именно поэтому следует отказать в праве называться литературой, например, примитиву: наивные авторы не представляют собой никакого процесса, они, образно говоря, «разбросаны» по культурному полю, не образуя никакой целостности.
Нельзя отрицать существование рок-процесса (хотя и это может быть поставлено под сомнение, если задаться вопросом о целостности рок-культуры). Однако это именно рок-культурный процесс, в крайнем случае – процесс музыкальный. Можно ли говорить о каком-либо подобии процесса именно в сфере поэтической, вообще текстуальной составляющей рок-культуры?
Некоторым аналогом процесса, происходившего в русской послевоенной неподцензурной литературе и выразившегося отчасти в феномене самиздата, стал рок-самиздат.
Здесь субкультурный процесс. Субкультура – образование хотя бы отчасти структурированное и склонное к выстраиванию автономных культурных иерархий[34].
Всякий ли текст, написанный рокером, является рок-текстом? Возможна ли, если говорить утрированно, «рок-проза» или «рок-драматургия»? При однозначно положительном ответе рок-текстами окажутся, например, прозаические опыты Б.Г., пьесы А. Гуницкого, поставангардистские стихи А. Хвостенко, публицистика Е. Летова и т.д., абсурдность чего очевидна.
Рок-текстом, составляющей рок-композиции первого (опус) или второго (метакомпозиция) уровней с полной уверенностью можно назвать текст, исполненный и циклизованный в рамках той систематики, которая предлагается Ю.В. Доманским. Другое дело – классификация текста как имеющего отношение к рок-субкультуре, включенного в ее иерархию эстетических ценностей, хотя и здесь проза Б.Г. более уместна, нежели «непесенное» поэтическое творчество Хвостенко[43].
Среди множества современных профессиональных поэтов – от Бродского и Сосноры до представителей поколения двадцатилетних – цитируются, без всяких маркеров их «роковости», Б.Г., Е. Летов и К. Рябинов), однако это будет «взгляд поверх ситуации», сознательный выбор позиции внешнего наблюдателя, а не участника процесса.
Рок-поэзия вроде бы постольку поэзия, поскольку не рок. Остается непроясненным вопрос об элитарности или же массовости рок-культуры и, вообще говоря, о ее статусе, что и есть наша главная тема.
По предположению Е.А.Козицкой, функцию массовой письменной литературы отчасти «несут в современной литературной ситуации именно рок-тексты». Мы не согласны с подобным утверждением, хотя бы потому, что противопоставление элитарного и массового характерно и для собственно письменной литературы, и для рок-культуры; впрочем, не следует сразу отказываться от соотношения «среднего» звена описываемой парадигмы и рок-культуры (или же, если хотите, рок-поэзии)[42].
Искусствовед В.Н. Прокофьев помещает на место массовой литературы, масскульта художественный примитив, наивное искусство (в его терминологии – третью культуру). Мы полагаем, что и примитив, и масскульт, и разного рода субкультуры сходны в генезисе, но принципиально различаются в эволюционном отношении. Рок-культура рассматривается нами как особый тип субкультуры.
Примитив связан с иными типами культуры прерывистыми связями, он ориентирован на них бессознательно и внеидеологично. Поле субкультур граничит и с фольклором, и с масскультом, и с примитивом, используя их как материал для своих иерархических представлений и в то же время поставляя материал для остальных типов культуры.
Формирование рок-культуры как целостности в момент слома модернистского проекта и возникновения ситуации постмодерна в значительной степени предопределило его синтетический характер, вобравший в себя и авангардный утопизм, и постмодернистскую эклектичность. Здесь хотелось бы отметить, что рок не единственное синтетическое образование новейшего времени.
Формируя рефлективный язык, позволяющий говорить о новом типе искусства исходя из его собственных законов, а не из законов исходных искусств: нельзя забывать, что в эстетике механическое сложение невозможно, всякое соединение либо не удается в принципе, либо порождает новую сущность.
Сказанное выше о визуальной поэзии можно применить и к рок-культуре, однако, с очень большой осторожностью, и вот почему. В отличие от той же, например, визуальной поэзии рок – не столько синтез определенного типа устно исполняемой поэзии, определенного музыкального строя и определенного способа поведения на сцене, сколько субкультура, а, следовательно, претендует на создание целостного образа мира, предпочтительных моделей социокультурного поведения и полноценной иерархии ценностей.
Рок-культура представляется нам структурированной крайне слабо. Подчас принадлежность к данной субкультуре оборачивается постмодернистским симулякром, вплоть до того, что единственным качеством представителя субкультуры оказывается его самоидентификация в качестве такового.
Рок - слабо структурированная субкультура, вычленяемая по признаку идеологического конструирования ее членами нового (эмбрионального) синтетического вида искусства.
3.2. Проблема художественной целостности образов рок-произведения
Рок-культура как феномен осознала себя лишь несколько десятилетий назад, причем природа этого феномена нуждается как в синхроническом, так и диахроническом обосновании[29].
Что же касается явления, именуемого русским роком, то в нем вербальная составляющая имеет зачастую ничуть не меньшую, если не бо̀льшую, значимость, нежели музыкальная.
Песенная культура вообще не отрефлексирована в науке как явление со своей особой историей. Песня изучается лишь в качестве элемента древнего синкретизма, но наработки специалистов по античной культуре вряд ли могут нам существенно помочь. Античная песня как изначально нерасчлененное на слова и музыку целое лишь в общих чертах напоминает песню современную, в которой вербальная и музыкальная составляющие могут быть созданы отдельно друг от друга, причем разными авторами.
Литература тоже подразделяется на артефакты, имеющие бо́льшую или меньшую художественную ценность, и литературоведение проблемы из этого не делает.
В сущности, разница между «высокохудожественной» и массовой литературой аналогична разнице между рок и поп-музыкой.
Упоминание аранжировки и вокала как составляющих художественной целостности рок-произведения, вскользь сделанное в предыдущем абзаце, на самом деле заслуживает куда большего внимания, когда речь идет об исполнении песни. Возникает вопрос о границах этой художественной целостности.
На восприятие реципиентом рассчитан именно звучащий текст (в широком смысле), и единственно возможными способами публикации рок-произведения являются звуковые носители (магнитная пленка, компакт-диск, MP-3 и т.п.) либо «живое» исполнение песни на концерте.
И тут выявляются, быть может, самые главные и трудноразрешимые для понимания художественной целостности рок-произведения проблемы. Первая: какую художественную целостность считать «канонической» – ту, что записана на звуковом носителе и растиражирована или ту, которая звучит при «живом» исполнении (то, что эти версии могут порой кардинально отличаться друг от друга, думается, в доказательствах не нуждается – примеры весьма многочисленны)? Кроме того, различные версии одной и той же песни могут записываться одним и тем же исполнителем на разных альбомах, а иногда и на одном. Вероятно, одним из путей решения указанной проблемы была бы выработка представления о художественной целостности рок-произведения как:
1) совокупности всех вариантов его исполнения и публикации;
2) некоей доминанты, позволяющей воспринимать все варианты этой песни именно как варианты одной песни, а не разные произведения.
Другая проблема заключается в том, что природа рок-произведения требует двух фактически взаимоисключающих рецепций. С одной стороны, всякое художественное произведение, и рок-произведение тоже, предполагает медленное, вдумчивое восприятие для постижения его смысловой целостности. С другой стороны, рок-произведение рассчитано на восприятие моментальное, актуальное, непосредственно в течение того времени, пока песня звучит. Как эти разнонаправленные тенденции взаимодействуют между собой и как они влияют на формирование художественной целостности.
Наконец, последняя (по порядку, но не по значимости) из проблем, о которых хотелось бы упомянуть в связи с изучением рок-культуры, – это проблема авторства. Многие литературоведческие исследования исходят из того, что именно авторская интенция служит основанием формирования художественной целостности произведения. При изучении рок-культуры данное положение становится сомнительным, поскольку в создании песни чаще всего участвуют несколько авторов. Исследование этой проблемы могло бы прояснить либо действительную роль авторской интенции в формировании целостности литературного произведения, либо (если таковая обнаружится) специфику взаимоотношений между авторскими интенциями и целостностью именно в рок-произведении.
Заключение
На основании проведенного исследования можно сделать следующие выводы:
1. Слово «рок-поэзия» трудно воспринять как определение разновидности поэзии. В отличие от, скажем, поэзии раннего символизма или даже советской поэзии, приставка «рок-« настолько прочно срастается с корнем, что мы сразу же понимаем: есть поэзия вообще, которая делится на разные виды и разряды, бывает, может быть, хорошей и плохой, а есть еще и такая вот «не-вполне-поэзия» – рок-поэзия. В настоящей работе мы постараемся наметить границы подхода, который отвечал бы этому стихийному ощущению.