В конкретных исторических условиях на любой книжный язык действует не одна, а несколько тенденций, способствующих его интеграции с другими языками. Так, например, болгарский литературный язык развивается под воздействием двух противоречивых тенденций — к балканизацпи и к славизации. Источником балканизации является живая разговорная речь, болгарские диалекты с определенным набором языковых черт, характеризующих балканский языковой союз. Источником славизации является книжная литературная традиция, влияние русского языка, имеющее преимущественно книжный характер.
Румынский язык развивался под воздействием трех противоречивых тенденций: балканизации, славизации и романизации. Источником балканизации являлся массовый билингвизм, прежде всего романо-славянский. С принятием христианства предки румын и молдаван примкнули к восточноевропейскому культурно-историческому ареалу с книжно-славянским языком, обслуживающим сферы духовной культуры, церкви и администрации. В это время широко распространились заимствованные из славянского календарные личные имена (Васнлий, Теодор, Михаил, Гаврил и др.), фамилии знатных бояр претерпевали значительную славизацию именно через Польшу и Литву. Тогда же в русский язык проникли через польский и чехизмы (аксамит, аптека и др.), раньше (XI — XIII вв.) — через книжно-славянский. В XVIII в. основная масса европеизмов пришла в русский язык через польский, тогда же проникло значительное количество собственно полонизмов (выразительный, подозрительный, подлый, скромный, завзятый, повод, довод, союз если, наречие можно и т. п.).
Динамика заимствований из одного языка в другой отражает способы и характер связей между языками, входящими в общий культурно-исторический ареал. Так, за три столетия в венгерский язык проникло около 1000 заимствований из английского языка. Вначале их было очень мало, за весь XVII в. было заимствовано всего 5 слов, со второй половины XVIII в. число английских заимствований через французский несколько увеличилось, и к 1820 г. их было уже 90. В период интенсивного формирования венгерского литературного языка число заимствований, главным образом через немецкий, возросло до 650. Заимствования этого периода относятся к общественно-политической и технической терминологии. В межвоенный период (1920—1945) было заимствовано уже 180 слов путем непосредственных контактов в области экономики и торговли, что и нашло отражение в семантике заимствований: значительно сократилось число общественно-политических и юридических терминов и вырос объем производственно-хозяйственной лексики. В первые послевоенные годы (1945—1960) отмечалась деанглнзация заимствований, замена прежних заимствований кальками, а также заимствованиями из русского языка. Это отразило ослабление венгерско-английских связей, с одной стороны, и процесс интеграции стран социалистического содружества — с другой. С 1960 г. начинается новый приток англицизмов, но это уже интер-национализмы, составляющие общий лексический фонд европейского культурно-исторического ареала современной эпохи НТР. Это прежде всего интернационализмы, бытующие в языках народов стран социалистического содружества.
Границы между культурно-историческими ареалами подвижны; постоянно происходит реинтеграция пограничных регионов, борьба эпицентров за расширение своего влияния. Так, район Перемышля на территории современной Польши ранее относился к восточнославянскому ареалу (XI—XIV вв.), но после монголо-татарского нашествия эта земля вошла в состав Польши. Еще в XV— XVI вв. здесь преобладали русские календарные имена даже среди поляков (Stepan, Iwan). Польские имена - Grzegorz, Jakub, Macej встречались реже соответствующих русских Григорий, Яков, Матвей. С конца XVI в. отмечается интенсивный процесс замены русских имен польскими, сопровождавшийся ослаблением роли православной церкви в этом регионе.
Славянские земли Центральной Европы (Паннония, Великая Моравия, Лужица) в период раннего средневековья оказались под перекрестным влиянием Рима и Византии, пограничной полосой между западноевропейским и восточноевропейским ареалами. Паннонская миссия Кирилла и Мефодия и создание славянской письменности содействовали присоединению этого региона к восточноевропейскому культурно-историческому ареалу. Арест (870—873) и смерть Мефодия (885) означали победу немецкого духовенства и полное церковное подчинение этого региона Риму. Место родного, славян кого книжного языка на многие столетия заняла латынь. Последующие попытки реабилитировать славянский язык длительное время не имели успеха. Не устоял основанный самим императором Карлом IV Эмаусский монастырь в Праге, где предполагалось вести богослужение на книжно-славянском. Даже перенесение архиепископства в Прагу и открытие университета не смогли укрепить позиции славянского языка. Попытка Яна Гуса, ректора Пражского университета, поднять славянский (чешский) язык до уровня книжного окончилась костром, поглотившим и смелого славянина и славянские книги.
В Лужицу христианство пришло из Чехии (X в.) и принесло в старославянскую религиозную терминологию и славянский книжный язык. Однако с утверждением епископства в г. Мейсене (968) и этот регион отошел к западноевропейскому ареалу. Анализ серболужицкой религиозной терминологии убедительно показал, что из 305 терминов 161 слово имеет церковнославянское или древне-чешское происхождение (njedzela, pjatk, sobota, swajatki, trojica, zakori, hreh, mitosc), некоторые из них относятся к разряду устаревших слов (cyrkej, djabol, duchowny, kfest и др.) И в Польшу христианство проникло через чехов, но основную массу духовенства здесь составляли немцы, французы, итальянцы; немцы занимали господствующее положение в польских монастырях. Христианство принесло много латинских и немецких заимствований, характерных для западноевропейского культурно-исторического ареала (papez, biskup, aniot, krzyz, msza и др.). Влияние немецкого духовенства было до того глубоким и всепроникающим, что до конца XIV в. в главном соборе Кракова, Свято-Мариинском, проповеди читались не по-польски (в столице Королевства Польского!), а по-немецки. Упорной п длительной была борьба между западным и восточным ареалами за регион Белоруссии и Литвы, куда пришло христианство из Киевской Руси. Литовские князья, видя горькую участь прусских племен, приняли христианство первоначально по восточному обряду. Но экспансия крестоносцев продолжалась. Борьба против общего врага (Грюнвальд) сплотила славянские и литовские племена в единое государство, Великое княжество Литовское, где языком государственной администрации и церкви выступал книгг'о-славянский язык. Идеологический и военный натио гемецкого духовенства и рыцарства продолжался. Литовцы вскоре отошли от восточного ареала, постепенно перейдя в католичество. Однако следы первого этапа христианизации сохранились в литовском языке: angelas 'ангел', baznycia, cerkve 'церковь', baznytinis, baznycios 'церковный', grabas 'гроб', lmyga 'книга', krikstyti 'крестить', krikstas 'крещение', kOmyste 'кумовство', kunigas 'ксендз', melsti 'молиться', penktadions 'пятница', sventas 'святой' и др. Естественно, основной состав христианской терминологии современного литовского языка восходит к западноевропейскому источнику: popiezius 'папа (римский)', vyskupas 'епископ', kryzius 'крест' и др. До 1386 г. в Литве сохранялось равноправие католиков и православных. С XV в. экспансия западной церкви резко усилилась: вплоть до середины XIX в. шла упорная борьба западного ареала за территорию Белоруссии. На сей раз крестоносцев сменили иезуиты, но суть экспансии не изменилась.
Подчинение Риму и немецкому духовенству шло через униатскую церковь (Брестская уния, 1596), официально вытеснившую православие. Собор в Замостье 1720 г. поставил православную церковь вне закона. В связи с этим процессом на территории Белоруссии прекратили свое существование книжно-славянский, старобелорусский, язык и книгопечатание. Католицизм продолжал свое наступление. Этот процесс был приостановлен лишь в 1839 г., когда епископ Семашко воссоединил православную и униатскую церкви Белоруссии.
В середине XIX в. с большим трудом восстанавливается белорусское книгопечатание. Начало новому его этапу положили «римско-католические» катехизисы, напечатанные латиницей по польской орфографии (катехизисы 1835 и 1845 г., изданные в Вильно). В 1862 г. был издан латиницей белорусский букварь «dladobrychdzietokka-tolikou». По польской орфографии латинской графикой на протяжении всего XIX в. печаталась возрождавшаяся белорусская художественная литература (Ф. Богуше-вич, В. Душш-Марцинкевич и др.). Параллельно развивалось книгопечатание русской «гражданкой», поддержанное русским правительством. С 1907 г. в Петербурге издавалась белорусская газета «Наша шва» двумя шрифтами: латиницей и «гражданкой». В 1911 г. газета организовала дискуссию читателей по проблемам белорусской графики.
Большинство высказалось за «гражданку», и с 1912 г. «Наша шва» перешла на русский шрифт. Но еще в 1913 г. латиницей издавались католические газеты «Bielarus» и «Noman».
Историко-культурный ареал как гигантский социум несколько напоминает государство, отличаясь от последнего тем, что не административное, а именно духовное взаимодействие определяет его целостность. Здесь не столько военная сила — солдат или рыцарь, — сколько деятели духовной культуры и идеологии — священник и монах, школьный учитель, книгоиздатель, писатель и ученый — составляют тот подсоцпум, который охраняет целостность и расширяет границы своего культурно-исторического ареала. Его форпосты — монастыри и церкви, школы и типографии, его оружие — слово, буква и книга. Правда, когда не хватало аргументов, прибегали н к оружию — монашеские ордена действовали не столько словом, сколько огнем и мечом. Крестоносцы больше доверяли мечу, иезуиты — школе и латыни, но и те и другие прибегали к огню: первые сжигали прусские и славянские села, вторые — славянские книги. Вот почему передвижение границ между историко-культурными ареалами прежде всего отражается на судьбах языка, на судьбах книгопечатания. Так, например, одним из крупнейших святилищ, имевших общегреческое значение, была Паннония на мысе Микале (Иония, Малая Азия), способствовавшая интенсификации речевого общения всех греков VIII—VI вв. до н. э., и прежде всего Ионии. Будучи тесно связанной с главным городом Ионии Милетом, эта территория послужила эпицентром сложения делового наддиалекта и общегреческого койне. Именно здесь, в Ионии VIII в. до н. э., на основе общегреческого койне возникла древнегреческая письменность [Гринбаум 1979]. Значительную роль в деле культурной и языковой интеграции древних греков сыграли Олимпийские игры (с 776 г. до н. э.). Для всех греков Олимпия была не только священной землей с наиболее авторитетным святилищем и олимпийским пантеоном, но и важнейшим центром речевого общения, закрепления и распространения общегреческого разговорного койне ц литературного языка. Олимпийский стадион вмещал 40—45 тыс. зрителей, построенные позже Афинский и Эфесский — 60—70 тыс. Между прочим, прекращение Олимпийских игр (393 г. н. э.) так или иначе связано с прекращением действия интегрирующие тенденций внутри эллинского ареала, со сменой его идеологического содержания; получило широкое распространение христианство, перешагнувшее языковые и территориальные границы прежнего эллинского мира.