К настоящему времени достаточно четко оформились направления исследования национально-культурной специфики деятельности социума: физиологический, нейрофизиологический, психический, культурологический (философский, исторический, лингвистический).
В перспективе исследования национально-культурной специфики, по мнению Ю.Е. Прохорова, должны ответить на следующие вопросы: 1) каковы параметры отличия речевого общения одной национально-культурной общности от другой? 2) каково значение этого отличия для общения разных национально-культурных общностей на языке одной из них и важность выбора языка? 3) каковы принципы выделения и описания этого отличия? 4) каковы способы элиминирования этого отличия? [Прохоров Ю.Е., с. 51].
В лингвистике и психолингвистике за последние десятилетия уже сложилась традиция изучения отражения национально-культурной специфики в языке и речевой деятельности, в большинстве случаев это исследования, касающиеся лексики различных языков.
Так, Н.Л. Шамне выделяет два аспекта изучения национальной специфики семантики лексической единицы: первый аспект связан с изучением национально-специфической семемы (семем) в семантической структуре слова, причем эта семема является безэквивалентной, хотя может и иметь некоторые переводные соответствия; в рамках второго аспекта исследуется наличие национально-специфических компонентов в структуре значений лексических соответствий, эти несовпадающие компоненты значений выявляются при анализе векторных соответствий, при словарном рассмотрении единицы [Шамне, с. 173].
За разные виды национальной специфики семантики, как утверждает И.А. Стернин, отвечают разные макрокомпоненты значения. Национально-культурная специфика, обнаруживаясь в случаях полной (мотивированной) безэквивалентности или отсутствия/наличия определенных компонентов значения, обусловленном отсутствием/наличием соответствующих признаков в называемых словом объектах материальной и духовной культуры, сосредоточена в денотативном и эмпирическом компонентах значения; национально-концептуальная специфика, выявляемая в случае немотивированных лакун и межъязыковых родовидовых несовпадениях, сосредоточена в денотативном компоненте; национально-оценочная и национально-эмоциональная – в коннотативном; национально-языковая специфика, отражающая различия между единицами двух языков, связанные с исторически сложившейся системой языков и не связанные с культурой или особенностями мышления народа, представлена в структурном макрокомпоненте значения [Стернин, с. 116-120].
А. Гудавичюс обнаруживает в лексической семантике поверхностный и глубинный уровни отражения культуры [Гудавичюс, с. 17]. Поверхностным уровнем отражения культуры исследователь называет такой, «когда особенности культуры народа находят непосредственное выражение в особых единицах лексического уровня языка (безэквивалентная лексика) или в характере этих единиц (словообразовательная мотивированность, метафоризация). К этому же уровню отражения относится и стилистическая дифференциация лексики...» [там же, с. 18]. О.Д. Кузнецова и Ф.П. Сороколетов говорят о близости данного уровня к этнографизмам, отражающим в своем значении понятия материальной и духовной культуры народа [Кузнецова, Сороколетов, с. 4], но представляется, что при более строгом анализе этих явлений безэквивалентная лексика оказывается практически тождественной этнографизмам по характеру фиксации смыслопорождения. Глубинный же уровень кроется в природе самого значения как «сокращенного» понятия, сигнализирующего об объектах действительности (или концептах) при вторичной референции в актах речи [Гудавичюс, с. 18]. Речь, собственно, должна идти именно о национально-культурных особенностях означивания реалий в речемыслительной деятельности.
В этом смысле разграничивает два взгляда на национально-культурную специфику языковых явлений Д.О. Добровольский, утверждая, что, согласно первому взгляду, национально-культурный компонент усматривается только в значении так называемых слов-реалий типа самовар, а второй взгляд восходит к идеям В. фон Гумбольдта о внутренней форме языка и воплощении в языке «духа народа» [Добровольский, с. 39].
В интерпретации Д.О. Добровольского духовное присвоение действительности происходит под воздействием родного языка, так как мы можем помыслить о мире только в выражениях этого языка, пользуясь его концептуальной сетью, т. е. оставаясь в своем «языковом круге». Следовательно, разные языковые сообщества, пользуясь различными инструментами концептообразования, формируют различные картины мира, являющиеся по сути основанием национальных культур. Первый подход исследователь называет сравнительным, так как все языковые факты, различающиеся в данных языках, признаются специфическими; второй подход признается интроспективным, так как все специфическое в данном языке исследуется вне сопоставления с другими языками [там же, с. 40].
Современных исследователей интересует прежде всего интроспективный подход, поскольку сравнительно-историческое языкознание, предоставляя огромное количество материала о специфике языковых систем, не решает проблему порождения механизма этой специфики. В связи с этим Д.О. Добровольский справедливо замечает, что интроспективный подход более полно может реализоваться в психолингвистических исследованиях, когда выявляется национальная специфика языка глазами его носителей, осознающих свои собственные национально-культурные характеристики и через их отражение в языке.
Многими учеными отмечается фрагментарность, несистемность таких исследований [Леонтьев А.А., 1997, с. 189]. Отдельные неполные исследования, не учитывающие всего многообразия факторов, влияющих на этнически специфичную речевую деятельность в целом, не могут претендовать на вскрытие механизмов, лежащих в основе такой деятельности. Известно, однако, большое количество работ по сопоставительному языкознанию, в рамках которого поуровнево исследуются языковые системы практически всех языков мира. Зафиксированные в ходе сопоставительных исследований языковые различия не отвечают на вопрос о специфике речевой деятельности того или иного этноса и тем более не дают представления о способах ее преодоления в практическом отношении. Постулирование необходимости знания или, по крайней мере, учета культурного компонента значения, самих реалий чужой культуры для обеспечения понимания в межкультурной коммуникации, давно уже стало аксиомой; предлагаются многочисленные методики описания национально-культурной специфики различных единиц языка, однако не обнаружен механизм межкультурного взаимодействия и общения, потому и не разработаны методики по достижению эффективной коммуникации. Более того, оставаясь в рамках зафиксированных значений, пусть даже с выявленными национально-культурными компонентами, не удается объяснить процессов их понимания/непонимания, усвоения/неусвоения, принятия/непринятия. Поэтому в современной науке и возникают направления по поиску национального (этнического) сознания, национального (этнического) компонента сознания, национальной (этнической) картины мира, менталитета (ментальности) и т.п., как точке сосредоточения национально-культурной специфики.
В настоящее время возможность моделирования картины мира (концептуальной системы) индивида (этноса) не вызывает сомнения. При необходимом различии картин мира в определенных компонентах или в целом сущность концептуальной картины мира понимается как деятельностная и определяется как система информации об объектах, репрезентируемая в деятельности индивида. Национальная или национально-культурная специфика обусловливается наличием соответствующего компонента в картинах мира индивидов, интеграция которых и обеспечивает национальную (этническую) целостность и самосознание.
Национально-культурная специфика речевого общения, по утверждению А.А. Леонтьева, складывается под влиянием системы факторов, действующих на разных уровнях организации процессов общения и имеющих разную природу. Это факторы, связанные с культурной традицией; факторы, связанные с социальной ситуацией и социальными функциями общения, соотносятся с функциональными подъязыками и функциональными особенностями, а также с этикетными формами; факторы, связанные с этнопсихологией в узком смысле, т.е. с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности; факторы, определяемые спецификой языка данной общности [Леонтьев А.А., 1997, с. 191-192].
Ставя проблему возникновения национальной специфики языков и культур, а также ее роли в процессе межкультурной коммуникации, И.Ю. Марковина отмечает, что «несовпадение в разных культурах условий при включении в универсальную структуру деятельности способствуют созданию национально-культурных вариантов осуществления идентичных деятельностей. Национально-культурная специфика деятельностей проявляется, следовательно, в социально одобренных в данной локальной культуре стандартных способах совершения действий» [Марковина, 1983, с. 189].
По современным представлениям, язык является важнейшим знаком принадлежности его носителей к определенному этносу. С одной стороны, язык выступает как главный фактор этнической интеграции, с другой стороны, он же является основным этнодифференцирующим признаком этноса. В связи с этим в науке возникает понятие языковая картина мира, имеющая этническую специфику. Существует однако мнение, что языковая картина мира не является ни этнически специфичной, ни национально. «Культурная информация, закодированная в языковых единицах, далеко не обязательно ограничена рамками одного языка и национально-специфическими средствами выражения» [Опарина, с. 28]. В качестве доказательства приводится «Библия», универсальная по общечеловеческому и общекультурному содержанию. Но не учитывается тот факт, что при безусловном наличии интерсубъектного ядра в языковых, культурных, концептуальных картинах мира достаточный объем содержания этих картин мира занимает личностно-субъективная информация.