Л.П. Крысин выделяет социально ориентированные значения слов – то есть те, которые называют асимметричные ролевые отношения, содержат указание на неравенство социальных ролей. Семантическая структура таких слов содержит минимум два актанта: субъекта и адресата (кто обладает властью над кем). Иллюстрируя данные положения, Л. П. Крысин останавливается на двух группах примеров (Крысин, 2000):
1) слова, обозначающие отношения подчинения (зависимости), когда роль семантического субъекта выше социальной роли объекта (PxÉPy): арестовать, аудиенция, головомойка, диктатура, кара, коноводить, контролировать, конфисковать, надзирать, позволить, покровительство, сместить, экзаменовать и т.д.;
2) слова, обозначающие отношения подчинения (зависимости), когда роль семантического субъекта ниже социальной роли объекта (PxÌPy): апеллировать, вымолить, выплакать, исхлопотать, молить, отпроситься, прекословить, пререкаться, повиновение, подпевала, подчиняться, рапорт, слушаться и т.д.
Разграничение ситуаций общения на два класса (симметричных и асимметричных) не является единственным в терминах ролевых отношений. Е.Ф. Тарасов классифицирует ролевую коммуникацию следующим образом (Тарасов, 1990):
1) по признаку определенности, фиксированности ролевой структуры: роли нормативные (общение командира и подчиненного ему солдата) и ненормативные (общение прохожих на улице);
2) по признаку соблюдение / несоблюдения социальных (этических) норм: роли, санкционируемые обществом (общение продавца и покупателя в магазине) и несанкционируемые («беседа» грабителя с жертвой нападения);
3) по признаку типичности для данного общества: роли стандартные (общение врача и пациента) и нестандартные (поучение взрослых, исходящее их уст подростка).
Развитие гендерной лингвистики закономерно повлекло за собой повышение интереса к анализу гендерных ролей. Ценности и представления, касающиеся роли женщины и мужчины в обществе, и связанные с ним гендерные стереотипы и социальные установки регулируются на глубинном ментальном уровне общественного сознания. Этот уровень, наиболее стабильный, уходит корнями в далекое прошлое и передается из поколения в поколение. Он формируется в ходе долгой истории развития общества и имеет различные аспекты: исторический, социальный, экономический, культурный, религиозный, политический (Берн, 2000).
Среди факторов, влияющих на формирование гендерного поведения и стереотипов, наиболее существенными оказываются язык, игры, школа, религия, средства массовой информации.
Согласно теории ценностных ориентаций Ф. Клакхога и Ф. Стродбека (Klakhohn, Strodbeck, 1961), все культурные группы обладают общим набором ценностных ориентиров, однако каждая из ценностей занимает свое место на иерархической лестнице в определенной культуре (Лебедева, 1999). Анализ ценностных доминант, таким образом, может выступать критерием для дифференциации разных культур. Кросс-культурные исследования гендерных ролей основываются на положении о том, что любой культуре свойственна большая либо меньшая степень маскулинности / феминности.
Согласно теории К.Хофстеда (Hofstede, 1983), различия в гендерных ролях зависят от степени полоролевой дифференциации в культурах или степени ее маскулинности /феминности. В исследованиях, проведенных в Японии и США, изучались концепции независимости и покорности в половых ролях. В результате выяснилось, что американцы ценят независимость больше покорности и в мужчинах, и в женщинах, а японцы ценят независимость больше покорности только у мужчин. Японские мужчины видят «идеальную» женщину менее покорной, что отражает их желание изменения женских ролей (Лебедева, 1999).
Кросс-культурные исследования семейных ролей свидетельствуют о том, что в индивидуалистических культурах более близкими являются ролевые отношения между мужем и женой (горизонтальная проекция), а в коллективистских – между родителями и детьми (вертикальная проекция). Интересен пример, приводимый Н.М. Лебедевой для иллюстрации этого вывода. Американец вьетнамского происхождения 21 года «получил разрешение правительства США на эмиграцию в США. Ему разрешалось взять с собой или свою мать, или жену с ребенком. Он выбрал мать (в согласии с большей значимостью родительско-детских отношений в коллективистской культуре Вьетнама). Позднее он обратился с ходатайством в правительство США о разрешении на приезд его жены и ребенка» (Лебедева, 1999: 143).
С точки зрения сценариев формирования женского поведения в обществе, отношения к ним, многие исследователи обращали внимание на культурную модель семейных отношений (Митина, 2000).
В дореволюционной России наиболее частотной была модель патриархальной семьи, а главная роль, вслед за общиной, определялась не по признаку пола, а по старшинству. Большой вес приобретала жена отца, фигура бабушки, которая становилась главой дома в случае смерти своего мужа, уважительно называясь «государыней дома». «Культ бабушки» процветал в России на протяжении многих веков, проявляясь даже в политической и экономической сфере.
О.В. Краснова занималась изучением роли бабушки в семейной жизни в современном обществе (Краснова, 2000). Анализируя работы американских авторов, О.В. Краснова оттолкнулась от классификации бабушек и дедушек, предложенной в 60-е годы XX века. «Прародителей» видели в следующих типах ролей:
- «формальный» – бабушки и дедушки имеют жестко зафиксированные представления о ролях, которые они должны исполнять в семье, а также представления о социальных ролях внуков;
- «суррогатные родители» – те, кто принял на себя заботу о внуках;
- «источник семейной мудрости» – пожилые, которые обеспечивают потомков информацией о своем культурном наследстве и культурных корнях;
- «заряд шуток» – пожилые, которые активно вовлекают внуков в проведение веселого досуга;
- «далекий» – пожилые, редко взаимодействующие с внуками (Краснова, 2000: 107).
Для современной ситуации в России, по мнению отечественных исследователей, наиболее типичными являются две роли бабушек в семье: «бабушки-жертвы» и «бабушки-соперницы». Проведенное О.В. Красновой пилотажное исследование позволило выявить этапы «прародительства» и типы бабушек, а, следовательно, и более подробно изучить роли старшего поколения в семье и их соответствие нормативным и личностным моделям поведения. Анализируя разнообразные модели поведения бабушек по отношению к внукам, авторы опроса принимали во внимание фактор образования, условия проживания, родственные связи и частоту контактов, в соответствии с чем выделили подтипы современных российских бабушек (Краснова, 2000).
Наиболее привычной ролью «молодой» бабушки является роль «формальной» бабушки, которая живет отдельно от внуков, ограничиваясь регулярным, но достаточно нечастым общением с внуками, всячески балует и поощряет внуков.
Реже встречаются «отстраненные» («символические») бабушки, которые предпочитают не вмешиваться в жизнь молодого поколения, не мешая детям воспитывать и растить внуков.
Роль «увлеченной бабушки» характерна для бабушек разных возрастов. Это женщины, максимально вовлеченные в проблемы внуков и ответственные за семью, высоко ценящие личностные и социальные представления о роли бабушки.
«Далекие» бабушки практически не имеют никаких обязанностей по отношению к внукам, ограничиваясь редкими телефонными звонками и открытками ко дню рождения.
Предложенная типология ролей бабушек в семье основана на различных типах взаимоотношений с внуками и вкладе бабушек в семейную жизнь. Нормативные ролевые модели поведения зависят от конвенциональных ожиданий, т.е. предъявляемые нормы и требования изменяются в зависимости от ожиданий окружающих и социальных норм общества. Изменяются не только нормативные параметры ролей, но и сам круг ролей, связанных с определенным возрастом и социальным статусом.
В современной лингвокультурологии, этнической и кросс-культурной психологии рассматриваются различные типы взаимоотношений в семье, в связи с чем выделяются культуры, где наиболее значимыми являются отношения между матерью и сыном (Индия), отцом и сыном (Китай), супругами (культуры Запада) (Лебедева, 1999).
По мнению многих исследователей, занимающихся изучением кросс-культурной коммуникации, в культурах, где наиболее важными предстают роли «отец» – «сын», другие роли также имеют много общего с ними: например, особой значимостью будут отличаться ролевые взаимодействия начальник – подчиненный, учитель – ученик, правитель – народ. Потребность общаться на равных с представителями нижестоящего социального статуса, характерная для западных культур, является следствием преобладания в культуре ролевых отношений «муж» – «жена», основанных на равенстве (Лебедева, 1999).
Сопоставление ролевых позиций мужчин и женщин позволяет анализировать полоролевые стереотипы. А.И. Егорова, занимаясь исследованием ролевых взаимоотношений народа саха, выявила, что в женских авто- и гетеростереотипах и в образах традиционных саха преобладают положительные качества, а в мужских гетеростереотипах и образах современных саха больше присутствует отрицательных качеств. По мнению автора, образы «традиционной женщины» и «современного мужчины» саха характеризуются андрогинностью, т. е. в первом завышены маскулинные черты, а во втором – феминные. Наиболее положительно оцениваемыми у обоих полов оказались образы «идеального мужчины» и «идеальной женщины», затем – «традиционного мужчины» и «традиционной женщины», а наиболее негативно оцениваемым – «образ современного мужчины» (Лебедева, 1999: 144-145).