Наше исследование выявило существование тождества между значением и смыслом болезни как среди пациентов, перенесших инфаркт миокарда, так и среди ликвидаторов аварии на ЧАЭС. Отсутствие рефлексии приводит первых к различным осложнениям в патогенезе, у вторых включает механизмы саморазрушительного поведения, деформируя смысловую реальность.
Аддикты же, действуя свободно, в данном контексте без ориентиров на ограничения социума, против диктата внешней среды в принципе отказываются от набора социализированных значений наркоманий. Здесь можно говорить об отсутствии взаимопересечения значений как социальной мифологии и объяснений своего состояния со стороны личности. Поэтому смысл в этом мире исчезает, а аддикт пытается выстроить определенную логику и ищет смыслы в другом Мире. Так личность переходит в другое измерение, где удовлетворяются любые потребности. Единственной ниточкой, связывающей аддикта с реальностью, являются телесные болевые ощущения в области сердца, означающие, что личность еще имеет определенные отношения с этой реальностью. Эти отношения - есть любовь как "главная выбирающая сила в жизни" [293, 298].
Четкое выделение в смысловой структуре опыта значения требует выявления личностной окраски, значения этого значения. Так, логика научного поиска приводит к анализу личностного смысла как оценочного отношения и переживания.
Представители второго подхода под смыслом понимают в первую очередь субъективные представления, переживаемые личностью в процессе переработки значений. Психоаналитическое направление, впервые в истории психологии обращая внимание на психогенную природу многих заболеваний, предполагает, что в прояснении смысла болезни немаловажную роль играет бессознательный компонент психики. Смысл с позиций классического психоанализа формируется через превращение адекватного ситуации реагирования в постоянную и в этом смысле ригидную модель поведения. Такую модель человек использует вне зависимости от конкретной ситуации, в силу чего она превращается в невротическую. Мы определили, что невротические модели поведения в смысловой структуре болезней и расстройств системы кровообращения занимают одно из основных мест, деформируя отношение к заболеванию и всю динамику смысла. В группе пациентов с инфарктами миокарда было выявлено отсутствие гармонического отношения к болезни у лиц, имеющих невротические проявления. С другой стороны, наибольший процент гармонического типа был выявлен у больных, не имеющих невротических моделей поведения.
Также установлено, что наличие невроза приводит к изменениям и соматического состояния. Если наличие инвалидности позволяет человеку удовлетворить фрустрированную потребность в любви, заботе и внимании со стороны значимых лиц, то объективная клиническая картина заболевания будет ухудшаться в ситуации адекватного поведения пациента и улучшаться при наличии невротических моделей поведения.
Данная закономерность четко прослеживается на выборке ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС. "Чернобыльцы" демонстрируют противоречивую картину использования факта инвалидности, усугубляя саморазрушительные тенденции. А невротические паттерны поведения аддиктов приводят их к революционным попыткам поменять мир. Если это удается, процент невротических моделей поведения у страдающих опийной наркоманией лиц уменьшается.
Неофрейдизм в лице Л.Бинсвангера, Р.Лейнга и др., сближаясь с экзистенциализмом, рассматривает смысл болезни как сигнал отказа человека от свободной возможности быть - самим - собой в мире, что сужает горизонты мировосприятия, сводя поведение человека к единственному модусу. Так болезнь становится "укрытием" от всех экзистенций мира, где царят чуждые личности силы, перед которыми она беззащитна. Именно такая стратегия была выявлена у большинства участников ликвидации аварии на ЧАЭС.
Сторонники аксиологического направления особую роль отводят судьбе как проявленности трансцендентного опыта личности. Болезнь - это страдание, а страдание ведет и к переосмыслению мира, достижению более высокого уровня моральных и духовных ценностей. Здесь на первый план выходит болеющая личность, которая обязана осознать смысл своего заболевания, расшифровать это "послание свыше". Только после этого в дело вступает врач. Переосмысление мира и себя в нем демонстрируют наркозависимые пациенты.
Представители аксиологического подхода поднимают и актуальную проблему допустимых границ вмешательства во внутренний мир больного человека, навязывания внешних представлений о смысле его болезни. Данные авторы указывают на огромную роль "внутреннего целителя" в каждом человеке, активизация которого и приводит к выздоровлению.
Исследователи, которых мы отнесли к третьей группе, предполагают, что месторасположение смысла - на перекрестке между значениями и индивидуальным сознанием. Здесь смысл - это совместное бытие личности и мира, на границе-контакт. Мир предлагает наборы значений, которые уже содержат «программу» болезни (описания симптоматики нозологии есть в любом медицинском справочнике), которая может меняться, множа смыслы (этиопатогенез может быть подвергнут изменениям вплоть до принципиального пересмотра). Мир преподносит эту программу человеку в форме интроекта. Следовательно, любое значение болезни может быть присвоено личностью, стать смыслом. Однако, смысл это результат обживания мира личностью, это укоренненость в почве бытия. Поэтому смыслы проявлены только тогда, когда личность желает, чтобы они существовали.
Для личности болезнь представлена через телесные ощущения, переживания, оценки, знания о болезни, другими словами, через внутреннюю картину болезни. Если мир и личность взаимодействуют адекватно, то смысл как встреча человека с миром есть результат познания и осознания себя в деятельностно-практическом контексте, т.е. через потребностную сферу личности.
Психологи третьего направления ратуют за целостность личности, подчеркивая, что у современного человека имеется множество незавершенных Гештальтов, то есть неудовлетворенных потребностей, разрушен гомеостаз как тонкий механизм саморегуляции и самоконтроля организма. Поэтому смысл болезни может быть заключен в искажениях форм жизни, это "хроническая фигура", не склонная к отступлению на задний план. Мы отнесли к данному направлению и психоаналитика Л.Сонди, технология решения проблемы смысла у которого, с нашей точки зрения, ближе Гештальт-психологии Ф.Перлза и гуманистически-ориентированной психологии А.Маслоу, нежели психоанализу З.Фрейда. Л.Сонди рассматривает потребностную сферу личности как часть судьбы, делая при этом акцент на возможность свободы выбора.
Выбор может существовать на нескольких уровнях. Так, по образному выражению М.Хайдеггера, познание это "возможность предварительного разумения бытия" [332, 120], которое лежит на поверхности. О такой возможности личность может не знать и / или не отдавать себе отчета в этом. Таким образом, возможность может быть не реализованной, тогда смысл принимает форму потенции.
Осознавание предполагает движение к, осмысление болезни на глубинном уровне, через телесные ощущения, через знаки, другими словами, через осмысление информации, в том числе интроецированной, через собственный опыт существования в мире. Это движение может быть конструктивным и неконструктивным, а смысл выступает как сущность, воспроизведенная с потерями или наращениями для субъекта. Адекватность определяется тем местом, которое занимает болезнь в жизни человека. Если осмысление болезни выражается в самоактуализации, как ее трактует А.Маслоу, то есть через обживание и осознание своей болезни как движении к себе, через распаковывание смыслов, то динамика может рассматриваться как конструктивная.
Подобный механизм зафиксирован в нашем исследовании у пациентов, имеющих гармоническое отношение к своей болезни. Поэтому осознанные смыслы могут выступать средством для решения вопроса о выздоровлении, либо улучшении состояния. Чем осознаннее для личности болезнь, тем проще и полнее пара "психолог - пациент" может двигаться к ремиссии, либо к здоровью.
Второй вариант связан, по нашему мнению, с саморазрушительными тенденциями, проявляющимися в движении "от себя", названном Хайдеггером заброшенностью Я. Мир для такого человека представляется как брошенное на произвол судьбы бытие, где теряется и личность. Смысл в этом ключе можно рассматривать как распад, когда мир не приемлет тебя, а Я не устраивает содержание того, что предлагается миром. Именно эту тенденцию демонстрируют ликвидаторы последствий катастрофы на ЧАЭС
Некоторые решаются на бунт против мира. Тогда смысл является своеобразным резервом готового к употреблению в других структурах, других мирах иначе осознанного смысла.
Таким образом, прояснение смысла болезни, который, находясь на границе внутреннего и внешнего, где протекает особенно интенсивная жизнь и выявляются актуальные потребности личности, позволяет превратить сокровенное в откровенное, тем самым обеспечивая болеющей личности осознание происходящего. Овладение смыслом приводит к возможности адекватного решения задачи, что соответствует в конечном счете полноте и гибкости использования смыслов в качестве исходных предпосылок и средств движения к выздоровлению.