1) типологическая аргументация, указывающая на малую вероятность (либо полную невероятность) реконструкции системы смычных с тремя рядами: глухие - звонкие - звонкие придыхательные;
2) ссылка на отсутствие (либо чрезвычайную редкость) фонемы, традиционно реконструируемой как *Ь;
3) соотнесение данных реконструкции смычных с морфонологическими закономерностями структуры праязыковой корневой морфемы, запрещающими, в частности, корни с двумя звонкими смычными (в традиционной реконструкции - *DeD-).
Эти параметры должны были, по мнению представителей "глоттальной теории", обосновать необходимость пересмотра существовавшей до того реконструкции системы праязыковых смычных, указывая при этом на тот элемент праязыковой структуры, который нуждается в пересмотре в первую очередь: на серию смычных, традиционно реконструируемых как звонкие согласные. Предложенная модель, по мнению разработавших ее исследователей, позволяла исключить противоречие результата реконструкции данным типологии и объяснить особенности праязыковой системы, связанные с парадигматическими и синтагматическими ограничениями.
Последовавшая дискуссия показала, что предложенные в качестве обоснования "глоттальной теории" положения могут быть существенным образом оспорены либо их значимость оказывается в достаточной мере относительной. Были высказаны следующие сомнения в правомерности основанной на "глоттальной модели" реконструкции.
Во-первых, было указано на относительность показаний типологии. Типологические утверждения носят индуктивный характер и потому не могут обладать абсолютной запретительной силой. Это значит, что отсутствие какого-либо явления среди известных (на данный момент) языков в принципе не может считаться свидетельством полной невозможности данного явления. Так что речь может идти, строго говоря, только о крайне малой вероятности того или иного явления, а не о его полной невозможности (ср. 28, с. 97). Как раз учитывая, что праязыковое состояние с необходимостью должно включать крайне неустойчивые стадии развития (в первую очередь накануне распада праязыковой общности), нельзя полностью исключить того обстоятельства, что праязык в течение непродолжительного времени мог находиться в "аномальном", "нетипичном" состоянии, которое затем сменялось состоянием с типологической точки зрения более вероятным (и более устойчивым). Кроме того, практические и теоретические сложности учета всех доступных в той ли иной мере наблюдению языковых данных предполагают осторожность в обобщающих суждениях. Вскоре после появления первых публикаций по "глоттальной гипотезе" появились сообщения, что система смычных типа t — d — dh (или очень близкая к ней) все же существует в некоторых языках
Юго-Восточной Азии (язык келабит и др.) и, следовательно, нет никакой необходимости отказываться от соответствующей индоевропейской реконструкции (28, с. 93).
Во-вторых, сомнению были подвергнуты и структурные аргументы "глоттальной гипотезы", связанные с особенностями реконструируемой языковой системы.
Достаточно проблематичным выглядит аргумент, связанный с отсутствием (или редкостью) смычного *Ь (традиционная реконструкция) в праязыковой системе. Прежде всего, утверждение, что звонкий билабиальный смычный полностью отсутствует в реконструируемой системе смычных, является очевидным преувеличением: число морфем, содержащих этот смычный, действительно невелико, однако они все же есть, причем реконструируются достаточно надежно, например *bel - 'сила, сильный', ср. др.-инд. bala- 'сила'; лат. de-bilis 'бессильный'; греч. beltion 'лучший', ст.-слав. болий 'больший' (28, с. 99-100; недоразумение связано, как указывает Семереньи, с тем обстоятельством, что *Ь действительно крайне редко встречается в начале слова, но гораздо чаще — в других позициях: 37, с. 153). Далее, редкость звонкого билабиального смычного еще не является непременным аргументом в пользу пересмотра реконструируемой системы: редкость этой фонемы отмечена в индоарийских языках с их четырьмя рядами смычных, не содержащими глоттальные или подобные им фонемы, в то же время и языки с глоттальными смычными не всегда отличаются редкостью или отсутствием b (41, с. 178-180). Наконец, уже неоднократно указывалось, что редкость фонемы *Ь в праязыке может объясняться и частичным переходом этой фонемы в другие; так, уже достаточно давно предполагалось, что ряд праязыковых билабиальных звонких мог в соответствующих условиях дать *т (28, с. 100; 40, с. 92-93; в целом о проблеме *Ь см. 29).
Наконец, третий, основной аргумент в пользу пересмотра реконструкции праязыковых смычных, связанный со структурой корневой морфемы (т.е. ограничениями на встречаемость различных типов смычных в пределах корня), также был подвергнут серьезному сомнению.
Прежде всего, наличие глоттализованных смычных, как показывают типологические данные, вовсе не означает запрета на присутствие двух глоттализованных фонем в пределах корневой морфемы (в том числе в семитских языках, см. 14, 41), так что глоттальная реконструкция не объясняет соответствующих морфонологических закономерностей.
К тому же сами эти закономерности при более внимательном рассмотрении оказываются не столь уж бесспорными. Как показали исследования Айверсона и Сэменса (14), вопрос о возможности существования в праязыке корневых морфем с двумя звонкими смычными (как и некоторые другие закономерности) оказывается не таким простым, как это представлялось в течение долгого времени. В первую очередь нельзя говорить о полном отсутствии корней с двумя звонкими в праязыке: они чрезвычайно редки, однако необходимо учесть, что корни со структурой *ТеТ, т.е. с двумя смычными любого качества, вообще очень редки в праязыке и составляют не более 3,5% от общего числа реконструируемых корней. Есть смысл говорить не об отсутствии корней с двумя звонкими смычными, а о том, что для праязыковой корневой морфемы характерна определенная морфонологическая структура, отличающаяся, в частности, неравномерностью представленности смычных в начале и конце корня: если в начале корня смычные составляют более половины всех согласных, то в конце корня их доля резко падает (некоторые вопросы детализации структуры корня см. в работе: 38). Если же учесть и относительность всех статистических данных, касающихся праязыка (всегда приходится считаться с тем, что наши представления о праязыке, полученные в ходе реконструкции, могут содержать существенные пробелы в силу тех или иных обстоятельств), то и третий аргумент в пользу реконструкции одной из серий праязыковых смычных как глоттализованной оказывается под угрозой.
В дополнение к этому критики глоттальной теории отметили еще несколько проблем, связанных в том числе и с диахроническим измерением типологических закономерностей.
Реконструируемая в соответствии с глоттальной теорией индоевропейская система смычных сама оказывается небезупречной с типологической точки зрения (в частности, это касается соотношения частотности глоттализованных лабиального и лабиовелярного, см. 40, с. 92-93).
Глоттализованные смычные достаточно определенно связываются с признаком глухости, поэтому непонятно, каким образом праязыковые глоттализованные могли дать в качестве рефлексов множество случаев именно звонких смычных (так в большинстве засвидетельствованных индоевропейских языков, см. 37, с. 161). В качестве возможного решения остается предположение, что реконструируемый ряд содержал преглоттализованные смычные, которые действительно могут переходить в звонкие (см., в частности, 41). К тому же глоттализованные смычные отличаются большой устойчивостью, в связи с чем вообще предположение о практически полной утрате праязыковых глоттализованных в процессе формирования отдельных индоевропейских языков оказывается не слишком вероятным. В целом же переход от реконструируемой на основании глоттальной теории системы смычных к системам отдельных индоевропейских языков оказывается целой серией достаточно сложных трансформаций, что также не свидетельствует в пользу этой теории.
Глоттальная теория поставила под сомнение направление и порядок трансформации праязыкового консонантизма в процессе распада индоевропейской языковой общности, так что прагерманский консонантизм, считавшийся до того - в соответствии с законом Гримма - результатом передвижения согласных, оказывается наиболее близким к праязыковому состоянию, тогда как языки, считавшиеся до того наиболее архаическими, такие как греческий или санскрит, представляются в этом случае довольно далеко отошедшими от первоначального консонантизма.
В этой ситуации особое диагностическое значение приобретают звуковые законы консонантизма, входящие в комплекс закона Гримма, дополняющие и уточняющие этот закон, в частности закон Грассмана (общий обзор см. в книге: 9).
Г. Грассман предложил решение для одного исключения из закона Гримма, которое до него истолковывалось как отсутствие передвижения согласных в тех случаях, когда звонкому согласному в древнеиндийском в германском соответствует также звонкий (ср. готск. bindan при санскр. bandh - "связывать" вместо ожидаемого в этом случае соответствия р ~ Ь). Первые поколения индоевропеистов были абсолютно уверены в том, что именно санскрит по всем параметрам дает картину, наиболее близкую к праязыковому состоянию (речь идет о явном предубеждении, поскольку в этом были абсолютно уверены и те из лингвистов, которые не работали непосредственно с санскритскими данными, как, например, Я. Гримм; о проблеме "санскритоцентризма" индоевропеистики в начальной фазе ее развития см. 27).
Г. Грассман (11) показал, что исключения из закона Гримма в данном случае являются мнимыми, так как в действительности отклоняются от первоначального состояния не германские, а другие языки. В течение долгого времени закон Грассмана не вызывал возражений и вполне согласовывался с общей схемой реконструкции (к истории закона см. 9, 32). Появление глоттальной теории поставило этот закон в его классическом виде под сомнение, поскольку под сомнением оказалось и само общегерманское передвижение согласных (германский консонантизм менее всего отличается от праязыкового в его "глоттальном" варианте). В результате закон Грассмана в контексте глоттальной теории получал возможность значительного "удревнения", поскольку мог быть проинтерпретирован как часть или продолжение праязыковой вариативности признака аспирации, так как неглоттализованные смычные, согласно глоттальной теории, могли выступать в двух вариантах: аспирированном и неаспирированном.