Несколько отличается от вышеперечисленных точка зрения В.З.Панфилова, представляющая своеобразный компромисс между "логическим" и "грамматическим" направлением. Выделяя в структуре суждения, выражаемого предложением, два уровня (суждение как пропозициональная функция, структуру которого образуют местный предикат и его аргументы - первый уровень; суждение как субъектно-предикатная структура, которую образуют логический субъект, - понятие о предмете и логический предикат - понятие о признаке, присущем или не присущем этому предмету мысли, — второй уровень), В.З. Панфилов первый уровень связывает с синтаксическим членением предложения, второй — с актуальным(Панфилов 1977: 37-48).
Другое направление изучение модальности связано с работами Ш. Балли, предопределившими традицию описания модальностей в европейском языкознании. По мнению Ш. Балли, «логическая функция модальности заключается в выражении реакции мыслящего субъекта на его представление» (Балли 1955: 234). При этом часть высказывания, соответствующую процессу, образующему представление, Ш. Балли называл диктумом, вторую часть, следуя той же логике, — модусом. Модус образуют модальный глагол и модальный субъект. Каждое предложение, по мнению Ш. Балли, обладает модальностью, то есть модальность в его толковании выступает как синтаксическая категория, представленная конструкциями различной степени сложности.
В логико-семантических концепциях категория модальности связывается с понятием модуса. Частично из-за некоторого совпадения этих терминов происходит их отождествление. Мы, вслед за С.С. Ваулиной, Е.И. Беляевой, Н.П. Макаровой, М.А. Болотиной и другими исследователями, считаем правомерным различать модус и модальность, имея при этом в виду, что содержание первого понятия значительно шире содержания понятия второго, так как модус вместе с модальностью включает в себя и другие категории, отражающие различные аспекты отношения субъекта речи к пропозиции. В частности, можно назвать такие разновидности модуса, как аксиологическую, эмоционалъно-экспрессивную, социальную оценку, которые многими исследователями исключаются из понятия модальности.
Лингвисты пытаются выявить некоторый содержательный признак, который мог бы выступить в качестве доминантного значения категории модальности. Обычно на роль такого признака выдвигается либо дихотомия "объективность / субъективность" (в других терминах - de ге / dedicto; онтологическое / эпистемическое и т.п.), либо противопоставление "реальность / ирреальность".
Так, Грамматика современного литературного русского языка, вышедшая в 1970 г., представила категорию модальности в двух разновидностях значений: объективно-модальных и субъективно-модальных. Данный раздел Грамматики написан Н.Ю. Шведовой, согласно мнению которой, модальность не может ограничиваться лишь указанием на отношение говорящего к предмету высказывания с точки зрения реальности / ирреальности, а в значительной мере в этой категории проявляется субъективно-оценочное отношение (Грамматика 1970: 610-615). Близкой точки зрения придерживаются Е.М. Вольф, Е.В. Клобукова, Т.В. Маркелова и другие, которые относят к категории модальности качественную оценку дескриптивного содержания высказывания по признакам "хорошо / плохо" (Вольф 1985: 11-15). Однако другие авторы считают, что оценочность лишь частично связана с семантикой этой категории и предлагают рассматривать оценочность как особую семантико-прагматическую сферу, окружающую модальность (Теория грамматики: 1990: 61).
У представителей западноевропейского, в том числе английского языкознания, занимавшихся и занимающихся проблемами модальности (Дж. Лайонз, Р. Кверк, Л.С. Бархударов, Д.А. Штелинг, Ф. Палмер, А.Вежбицкая и многие другие) большая часть имеющихся у них точек зрения на природу данной категории, несмотря на их разнородность (Уорф, Лондон, 1959: 63), основывается на концепции Ш. Балли, согласно которой, как уже указывалось нами выше, в любом высказывании можно выделить основное содержание (диктум) и его модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное или волевое суждение говорящего в отношении диктума.
В отечественном языкознании среди множества существующих попыток описания структурно-содержательного объема модальности наиболее широкое распространение получила классификация модальных значений, разработанная Г.А. Золотовой, которая, опираясь на концепцию модальности, предложенную В.В. Виноградовым, выделяет три аспекта модальных отношений: 1) отношение содержания высказывания к действительности в плане его реальности / ирреальности с точки зрения говорящего - объективная модальность, реализующаяся с помощью форм глагольного наклонения, изъявительного, с одной стороны, и сослагательного, повелительного, с другой (На улице сильный мороз, поэтому занятия в школе отменены - Если бы на улице не было такого сильного мороза, то занятия в школе не были бы отменены; Собирайся в школу!); 2) отношение говорящего к содержанию высказывания в плане его достоверности/недостоверности - субъективная модальность, получающая реализацию с помощью вводных (модальных) слов (конечно, разумеется, может быть, вероятно, должно быть и т.п.) и модальных частиц (вряд ли, едва ли, чай, небось и т.п.); 3) отношения между субъектом действия (носителем признака) и действием (признаком действия) -внутрисинтаксическая модальность, главным средством выражения которой являются модальные слова, включенные в состав предиката (глаголы мочь, хотеть, желать и др., предикативных наречий можно, возможно, надо, нужно, необходимо и др., кратких прилагательных должен, намерен, обязан и др.) (Золотова 1973:140-158)
Привлекательной стороной данной классификации является то, что она дает возможность дифференцировать модальные значения с учетом их функционального статуса, однако в значительной степени "привязанная" к плану их выражения, она, как и ряд других классификаций, фактически сводится к различению "модальности наклонения" и "модальности лексических показателей", не учитывая в полной мере все функциональные "переливы" модальных значений и средств их выражения, которые становятся весьма очевидными при функционально- семантическом анализе. Именно поэтому наиболее адекватную модель описания модальности обеспечивает, на наш взгляд, функциональная грамматика, основные положения которой были разработаны Санкт- Петербургской (Ленинградской) лингвистической школой под руководством А.В. Бондарко (Бондаренко 1984, 1990, 2000, 2002). Опираясь на принцип функционально- семантического подхода, при котором анализ языковых явлений направлен как от семантики к средствам, так и от формы к функциям, функциональная грамматика рассматривает в единой системе разноуровневые средства языка, объединенные на основе общности выполняемой им семантической функции и организованные по принципу поля. Функционально-семантическое описание категории модальности, представленное в целом ряде работ последних десятилетий (Л.В. Бондарко, MB. Зайнуллин, С.Я. Гехтляр, Е.И. Беляева, С.С. Ваулина, Е.В. Левшина, П.А. Эслон, И.Р. Федорова, Н.Ю. Павловская, О.Г. Почепцов и др.), дает возможность прояснить ряд спорных моментов плана содержания и плана выражения модальности.
Итак, суммируя вышеизложенное, считаем правомерным, вслед за С.С.Ваулиной, квалифицировать языковую модальность как «широкую семантическую категорию, состоящую га двух содержательно разнородных пластов - пропозиционального (онтологического) и прагматического (гносеологического); пропозициональная модальность (в иной терминологии модальность диктума) прямо и непосредственно связана с актуализацией обозначаемого (номинируемого) события, а прагматическая модальность (то есть модальность модуса) - с прагматической оценкой сообщения об этом событии» (Ваулина 1993: 17). Следующий параграф посвящен более подробному рассмотрению указанных модальных пластов.
I.2 Место побудительной модальности в структурно-семантической иерархии модальных значений
Как мы уже отмечали выше, модальность в целом является языковой универсалией: она принадлежит к числу языковых категорий, «в разных формах обнаруживающихся в языках разных систем..., а в языках европейской системы она пронизывает всю ткань речи» (Виноградов о категории модальности: 142). Структурно-содержательный объем и функциональная иерархия значений языковой модальности определяются смысловой двуаспектностью предложения, то есть его номинативным (пропозициональным) и коммуникативным (прагматическим) аспектами. Вслед за рядом исследователей (С.С.Ваулиной, И.Р. Федоровой, И.Ю. Куксой, Н.Ю. Павловской и др., центром ФСП пропозициональной модальности будем считать объективную модальность, которая «фиксирует с помощью двух форм глагольного наклонения (изъявительного и сослагательного) способ существования в рамках предложения события с точки зрения того, как последнее соотносится с действительностью в плане реальности / ирреальности (оно было, есть или будет в условиях наличной действительности или его нет, но оно может быть в иных условиях, оно целесообразно для каких-либо целей и т.д.)» (Федорова, модальные возможности: 14) Периферию ФСП пропозициональной модальности составляет ситуативная (или предметная) модальность, так как морфологическая составляющая (ядро) последней практически отсутствует. Ситуативная (предметная) модальность подает соответствующее событие с точки зрения того, как существует оно в рамках или за рамками наличной действительности. Объективная модальность (как центр ФСП пропозициональной модальности) и ситуативная (предметная) модальности пересекаются между собой, последняя в свою очередь «сама организуется по полевому принципу, образуя модальные микрополя возможности, необходимости, желательности» (Ваулина, Выражения модальности: 28)