В бацбийском языке – одном из языков Кавказа – к слову приставляются различные префиксы в зависимости от того, кого или что обозначает это слово – разумное существо мужского пола, разумное существо женского пола, неразумное существо или предмет. Таким образом:
vaљо wa = брат есть,
bstuinoja = женщина есть,
nawja = корабль есть,
xauxba = голубь есть,
baderda = ребенок есть.
«Тяжелый», если речь идет о мужчине, выражается словом watshi, о женщине – jatshi, о вещи – batschi, а «тяжесть», соответственно, может быть watshol, jatshol, batshol. Waљoзначит «брат», jaљo– «сестра», woh– «мальчик», job– «девочка».
В родственном чеченском языке «я есмь» передается словами suowu– если говорит мужчина, suoju– если говорит женщина, и suodu– если говорит ребенок (Fr. Мьller, GrundriЯ, III, 2. 162).
В андаманском языке один класс охватывает неодушевленные предметы, другой – одушевленные существа, которые подразделяются далее на людей и другие одушевленные существа. Имеет место деление частей человеческого тела на семь классов, и это деление переносится на неодушевленные предметы, которые имеют какое-то отношение к частям человеческого тела (P.W. Schmidt, StellungderPygmдervцlker, 121).
В алгонкинских языках различаются одушевленные существа и неодушевленные предметы, хотя распределение в ряде случаев представляется с нашей точки зрения весьма странным: в то время как части человеческого тела считаются неодушевленными, части тела животных относятся к одушевленным. (См. J. Р.В. JosselindeJong, DeWaardeeringsonderscheidingvanLevendenLevenloos, Leiden, 1913, где эта система сравнивается с системой рода в индоевропейских языках и рассматриваются различные теории происхождения последней.)
В хамитских языках мы находим деление на два класса, из которых один включает обозначения лиц, больших и важных предметов и существ мужского пола, а другой – обозначение вещей, малых предметов и существ женского пола; при этом в некоторых языках находим любопытное правило, согласно которому слова первого класса во множественном числе принадлежат ко второму классу и наоборот. При помощи одних и тех же префиксов «мужчина» превращается в «маленького мужчину», «брат» – в «сестру», а «пес» – в «суку» или «щенка»; в бедуинских языках слово ando«экскременты» принадлежит к мужскому роду, когда идет речь о лошади, воле или верблюде, но к женскому, если имеются в виду более мелкие животные. Грудь женщины мужского рода, а грудь мужчины, меньшая по величине, – женского. (Meinhof, Spr. der Hamiten, 23 ивдругихместах; Die moderne Sprachforschung in Afrika, 134 исл.)
Род в семитских языках обычно считается наиболее сходным с системой рода в индоевропейских языках, хотя в семитских языках нет среднего рода, а глагольные формы согласуются с родом (полом) подлежащего. Такое положение мы находим в арабском языке: katabta«ты написал», katabti«ты написала», kataba«он написал», katabat«она написала», 2‑е л. мн. ч. katabtum(м. р.), katabtunna(ж. р.); 3‑е л. katabū (м. р.), katabna(ж. р.); однако в 1‑м лице такого различия не наблюдается: katabtu«я написал(а)», katabnā «мы написали».
Наша семья индоевропейских языков на самых ранних исторически засвидетельствованных ступенях развития различает три рода: мужской, женский и средний. Последний до некоторой степени можно рассматривать как своего рода подразделение мужского рода; его главная особенность состоит в том, что он не различает именительного и винительного падежей. Распределение слов по этим трем классам отчасти мотивировано, а отчасти немотивировано. Оно мотивировано постольку, поскольку многие названия существ мужского пола относятся к мужскому роду, существ женского пола – к женскому роду, а предметов, не имеющих пола, – к среднему роду. Однако наряду с этим в некоторых случаях мы находим названия живых существ мужского пола, которые относятся к женскому или среднему роду; встречаются также названия существ женского пола – мужского и среднего рода и названия предметов и понятий – женского и мужского рода[124]. О различных попытках объяснения этой своеобразной системы или бессистемности я уже говорил в книге «Language», стр. 391 и сл.[125] а о ее практических неудобствах там же на стр. 346 и сл. Принадлежность некоторых слов к тому или другому роду в ряде случаев можно объяснить. Так, Хандель Якоб (HandelJakуb, «Bulletindel’AcadйmiepolonaisedesSciences», 1919–1920, стр. 17 и сл.) недавно обратил внимание на то, что все слова со значением «земля» (гр. khthōn, khōrā, лат. terra, слав. ziemia, нем. Erde) принадлежат к женскому роду, ибо земля мыслится как мать, порождающая растения и т.п.; это относится и к деревьям, потому что они приносят плоды; при этом он приводит некоторые параллели из семитских языков. Однако основная проблема остается нерешенной: почему классификация распространяется на все слова, даже и на такие, у которых невозможно увидеть никакой связи с естественным полом? Возьмем только один пример: почему общеиндоевропейское слово, обозначающее ногу (pous, pes, fotи т.д.), мужского рода, в то время как этимологически несвязанные между собой слова, обозначающие руку, – женского рода (kheir, manus, handus, рука)? Названия стола, мысли, плода, грома и т.п. в одних языках мужского, а в других – женского рода. Поистине совершенно невозможно найти в этом хаосе один определяющий принцип.
Частично род проявляется в форме; например, в латинском языке именительный и винительный падежи различаются в словах rex – regem(м. р.), lex – legem(ж. р.), в то время как эти падежи совпадают в слове regnum(ср. р.). Однако это главным образом синтаксическое явление, поскольку различные роды требуют различных форм прилагательного и местоимения: ср. illerexbonusest, illalexbonaest, illudregnumbonumest[126].
В огромном большинстве случаев род слов по традиции передается от поколения к поколению без изменений; однако в некоторых случаях происходят изменения. Нередко они вызываются причинами чисто формального порядка; так, например, было замечено, что во французском языке изменениям в роде особенно подвержены слова, начинающиеся с гласного звука, поскольку форма определенного артикля при них будет одной и той же в обоих родах, а именно l’ (неопределенный артикль un, uneперед словом, начинающимся с гласного, тоже произносился одинаково – [yn]). Слова с исходом на так называемое – е fйminin(или, исходя из современного произношения: слова с исходом на согласный) имеют тенденцию переходить в женский род. Обе эти причины действуют одновременно при переходе слов йnigme, йpigramme, йpithиteиз мужского рода в женский.
В других случаях изменение рода бывает связано со значением слов. Существует тенденция выравнивания рода у слов, связанных по значению (такие слова, к тому же, часто упоминаются в тесной последовательности): ср. франц. йtй «лето», которое перешло из женского рода в мужской, потому что к последнему принадлежат другие названия времен года – hiver«зима», printemps«весна», automne«осень» (последнее из этих слов прежде колебалось между женским родом и первоначальным мужским); laminuit«полночь» под влиянием lemidi«полдень» становится leminuit. Подобным же образом и в немецком языке dieMittwoche«среда» стало derMittwochпо аналогии со словом derTag«день» и с названиями других дней недели.
Точно так же и род новых (или недавно заимствованных) слов во многих случаях определяется соображениями формального порядка: например, Etageв немецком языке – женского рода (во французском это слово мужского рода); однако в иных случаях играют роль смысловые аналогии: например, в немецком языке beefsteak«бифштекс» включается в средний род (по аналогии с Rindfleisch«говядина»), alift«лифт» – в мужской (по аналогии с Aufzugс тем же значением); по-датски мы говорим etvita(по аналогии с etliv), enexamen(по аналогии с enprшve) и т.п.; то же самое слово иногда трактуется различно при разных значениях: например, fotografien«фотография, фотографирование» (по аналогии с kunsten), fotografiet«фотоснимок» (по аналогии с billedet), imperativen (mеden), detkategoriskeimperativ (buddet). Когда была введена метрическая система, gramи kilogram (kilo) были отнесены к среднему роду по аналогии с etpund, etlod, но мы говорим enliterпо аналогии с enpot, enpњgl, и enmeterпо аналогии с enalen, enfod.
Влияние случайностей формального характера в гораздо более широком плане можно проследить при замене первоначальной индоевропейской системы трех родов системой двух родов в некоторых языках. В романских языках отличительные черты мужского и среднего рода стерлись – главным образом из-за того, что соответствующие слова перестали различаться звуками окончаний, в то время как слова женского рода имели в окончании полный гласный – а; в результате в современных романских языках существует два рода – мужской и женский (об остатках среднего рода см. ниже). С другой стороны, в датском языке различие между артиклями мужского и женского рода (др.-исл. enn, enили inn, in, einn, einи т.д.) было утрачено, и, таким образом, прежний мужской род и прежний женский род слились в один «общий род», например: hesten, bogen, dengamlehest, dengamlebog, в отличие от существительных среднего рода: dyret, detgamtedyr. Однако в тех датских диалектах, где прежнее конечное – nnи – nеще фонетически различаются (в первом случае налицо палатализованная форма носового согласного), прежняя система трех родов – мужского, женского и среднего – сохранилась.