Французское eglise - "церковь" и его турецкое соответствие kilise происходят от греческого экклесиа - "церковь; народное собрание". Закономерность наблюдаемого в межъязыковом общении чередования "л" с "н", в свою очередь, указывает на лежащий в основе греческого слова семитский первоисточник, представленный в арабском каниса (т) - "церковь" (сравнить современное "кнессет" в Израиле).
В обозначении русского завоевателя Сибири "Ермак Тимофеевич" отчество имеет греческое происхождение, но имя иранское: яр (и) мах в переводе с персидского значит не "возлюбленный красавицы" (буквально "друг луноликой"), как может показаться с первого взгляда, а скорее "друг мага" (обоснование см. ниже, в разделе "Новые мысли"). Вследствие ударения в сочетании яр-и-мах на последнем слоге, начальное "я" легко превращается в "е", а показатель родительного падежа (так называемый изафет) выпадает; конечное звонкое придыхание h (в русской передаче "х") постепенно приобретает звуковую определенность в виде "к".
Русское "жена" (в старом языке означающее просто "женщина") через персидское соответствие зан восходит к греческому геннао - "рождать". Гибкая нравственность патриархального языкотворчества видит основное назначение женщины вообще и удел женщины, связанной браком с отдельным мужчиной, в деторождении. Под этим таится признание горькой истины, состоящей в том, что при постоянных супружеских отношениях любовь обычно перерождается в нечто более бледное ("я сколько ни любил бы вас, привыкнув, разлюблю тотчас"). Тогда многие супружеские пары (мужья чаще жен) ищут продолжения любви на стороне. Арабские слова для "жены" и "любовницы" различаются посредством единственной точки в последнем случае; но первое слово начинается с глухого придыхания, как бы выходящего из уст утомленного человека, а в начале второго стоит острый звук.
Исторически слово "искусство" представляет соединение трех частей: из-кус-ство. Оглушение звука "з" в "с" произошло под влиянием соседнего глухого "к", а "-ство" - наиболее позднее образование, которое завершает существительные обобщающего смысла; "-кус-" представляет главную часть слова, восходящую к тюркскому куш - "птица". Искусство рассматривалось как плод вдохновения, нисходящего из (от) обожествленной птицы - покровительницы рода и единичных людей, как считалось в древней Руси. После принятия христианства роль вдохновительниц возвышенной деятельности человека переходит к музам Греции: согласно давним представлениям, высокие движения человеческой души непременно должны исходить от высших существ; поэтому в основе слова "художество" лежит персидское худей - "Бог". Первоначальное значение слова "искушать" выражено в его составе: из-куш-ать = "соблазнять птицей", т.е. достоинствами птицепоклонства.
Цветок по имени "камелия", вдохновивший двух великих европейцев на создание "Дамы с камелиями" и "Травиаты", получил свое имя от Камело, филиппинского ботаника. Так как Филиппины лежали на путях средневековой арабской морской торговли, не исключено, что фамилия Камело имеет западноазиатское происхождение (от арабских собственных имен "Камиль" или "Камаль").
"Киоск" произошло от персидского кушк (в произношении кошк - "обзорная башенка наверху здания"). Чередование ш/с при заимствовании весьма часто; оно наблюдается, к примеру, в случае, когда польское kieszeri - "карман" имеет своим источником арабское кис - "мешок, сумка" (русский язык создал тут более чистое усвоение арабского слова в виде "кисет"; со словом кис также связано персидское киса - "карман", от которого произошло русское "киса" - мешок, затягиваемый шнурком).
Простейшие слова имеют опасную способность усыплять осторожность исследователя: они кажутся ему извечно данными частицами хорошо знакомого языка и потому не пробуждают в нем творческого любопытства; так посредственный переводчик не задумывается над каждым словом подлинника и перевода, не говоря уже о сохранении музыки произведения. Между тем, например, такие обычные слова, как "лентяй" или "кулак" пришли на Русь в первом случае из испанского (lento - "медлительный, вялый"), а во втором из тюркских (турецкое kol - "рука") языков. Это значит, что их история может составить самостоятельную область разысканий, которые способны привести к новым и неожиданным открытиям.
Сомнение, пристрастное внимание должны распространяться и на целые устоявшиеся выражения. Человечество столетиями говорит о "мудрости природы". Несомненно, у этого ощущения есть свой здравый смысл, достаточно вспомнить нормальную анатомию, нормальную физиологию, даже не заглядывая в другие науки. Однако природа создала для человека возможность болеть и необходимость умереть. Живое тело устроено доступным для пыток, надругательств, унижения человеческой личности. Смерть может похитить единственного кормильца семьи либо художника, полного творческих замыслов и сил. Произвол природы отнимает единственную и краткую жизнь у невиновных и талантливых, продлевает ее палачам и глупцам. Все это показывает, что приговоры не сразу мужающей мысли должны постоянно проверяться.
Подобно слову "народ", которым переведено латинское natio - "рождение, род, племя, нация", или слову "природа", воспроизводящему в русском языке латинское natura, географическое обозначение "Междуречье" представляет перевод греческого Мэсо-по-тамиа - "Месопотамия". Но, в свою очередь, это греческое слово само имеет иноземные корни и это выявляется путем четырехчастного деления. В Мэс-оп (о) - там-иа последняя часть как собирательная большого значения для данного случая не имеет. Но мэс (греч. мэс-ос - "срединный") восходит к тюркскому меше (финское metsa, латышское mezs) - "лес"; on - греческая передача персидского аб - "вода", в там заложено осетинское дон - "река" и, таким образом, греческое потам-ос - "река" исторически выглядит как "поток воды" (не другой жидкости, не огня, не вулканической лавы, не расплавленного металла). Сказанное позволяет вскрыть новые виды межъязыкового общения.
В Санкт-Петербурге Миллионная улица получила свое название не "в связи с тем, что богачи-иностранцы застроили улицу дорогостоящими каменными домами", как сказано в существующем справочнике: такие дома украшали множество улиц бывшей столицы России. Слово "Миллионная" представляет собой переосмысление французского Milieu - "Середина": улица, о которой идет речь, пролегает между Зимним дворцом и Летним садом.
Фамилия "Новиков" первоначально звучала с ударением на последнем слоге: "Новиков", что вызывалось лежащим в основе фамилии словом "новйк" (т.е. "новый, молодой" от персидского нав, разговорное нов с тем же значением). "Новиками" в Московской Руси и при Петре I называли молодых дворян, которые несли обязательную государственную службу; некоторые из них были посылаемы учиться на Запад. Роман Лажечникова "Последний новик" повествует об одном из таких людей, признавшемся Екатерине I в том, что он является сыном сестры Петра - опальной царевны Софьи и князя Голицына. От "новик" образовалось уменьшительное "новичок"; на свое происхождение оно указывает сохранением ударения на последнем слоге.
Сочетание "место огня" встречается в ряде языков и поэтому выражается разными словами. Тюрко-персидское од джах (тюрк, од - "огонь", перс, гах - "место") образовало русское "очаг". Чисто персидское аташ гах - "место огня, пламени" обозначает храм огнепоклонников. Чисто арабское манар - "место огня" представлено в слове "минарет": высокие башни на аравийских берегах с огнем, зажженным вверху, в древности служили маяками для кораблей. Арабско-персидское гах-и-нар (перс, гах - "место", араб, нар - "огонь") на почве мальгашского (Мадагаскар) языка превратилось в ко-моро, давшее имя Коморским островам у восточноафриканского побережья и (у арабов) самому Мадагаскару - алъ-кумр. Сочетание "место огня" - ко-моро имело в виду действовавшие близ Африки вулканы. Алъ-кумр в сочетании с пракритским (Индия) двипа - "остров" создало одно из португальских названий Мадагаскара - Comorbimam. Отсутствие кратких гласных в арабском письме привело к возможности ошибочного чтения алъ-кумр как алъ-камар - "луна", в связи с чем некоторые средневековые писатели безосновательно именовали Мадагаскар "островом Луны".
К этому ряду примыкает название "Огненная Земля" (TierradelFuego), данное испанцами острову у южного края Америки, где туземцы, встревоженные появлением европейских кораблей, разводили ночные костры.
Распространенное стихотворение призывает:
Поклонись же по-русски им, низко-низко...
Если отвлечься от плохого качества строки - она глуха ("поклонИсь же по-рУсскИ Им нИзко-нИзко"), загромождена словами (они стиснуты и "не дышат"), не музыкальна, каким должен быть стих - то встает вопрос по существу: отчего "кланяться по-русски" означает "кланяться низко-низко"? А как нужно кланяться "по-французски", "по-шведски", "по-китайски"?
Насмешливые вопросы готовы длиться, но их останавливает внезапная мысль: по сути, создатель неудачной строки прав. Ибо, сам того не ведая, он подтвердил горькую истину: сыны и дочери древней Руси часто бывали невольниками, которым приходилось "кланяться низко-низко". Это требовалось, чтобы показать рабовладельцам свою наголо выбритую голову раба. Ведь слово "голова" произошло от "голая" (освобожденная от волос верхняя часть тела). Польский язык тоже сохранил красноречивое свидетельство той далекой поры: "брить" по-польски - golicт.е. "оголять".