(4) Имитация (насмешка). В некотором смысле это продолжение насмешки и иронии, но проявляется она в ином качестве, карнавальном, в котором реализуются некоторые модели номинации, характерные именно для воровской речи. Карнавальный смех М.М. Бахтин признавал амбивалентным: "Он весёлый, ликующий, и - одновременно -насмешливый, высмеивающий, он и отрицает, и утверждает, и хоронит, и возрождает" (Бахтин 1990, 17). "На карнавальной площади - читаем мы у М. М. Бахтина - в условиях временного упразднения всех иерархических различий и барьеров между людьми и отмены некоторых норм и запретов обычной, то есть внекарнавальной, жизни создаётся особый идеально-реальный тип общения между людьми, невозможный в обычной жизни. Это вольный фамильярно-площадной контакт между людьми, не знающий никаких дистанций между ними" (там же, 21-22). Так, часто воровство представляется как нормальная деятельность. Особенность данного вида категоризации в арготической картине мира состоит в том, что воровские профессии рассматриваются в терминах фреймов обычных, некриминальных видов деятельности. Карманная кража представляется как покупка, вагонные и вокзальные кражи - как мойка и т.д. Именно в этом сопоставлении фреймов и состоит специфическая криминальная ирония: купец - карманный вор, покупать - воровать, покупка - украденный предмет; мойщик - вагонный вор, мыть - красть в вагонах, стирать -красть ручную кладь в вагонах и на вокзалах, стирка - воровская специализация.
5. Украшательство и романтизация. На подобные особенности арго обращал внимание ещё в середине 30-х годов прошлого века Д.С. Лихачёв, приводя в одной из своих статей такой отрывок из арготического фольклора:
Он поканал, а меня зачурали
И в уголовку меня повели.
Долго допрашивал агент с наганом:
С кем ты на мокром, девчонка, была.
Я же так гордо ему отвечала:
Это душевная тайна моя.
Он писал, что "с точки зрения исследователей воровского языка и современного русского, воровское слово есть слово, снижающее и вульгаризирующее речь. Это неверно. Речь вора всегда приподнята, с воровской точки зрения воровской язык патетичен. <...> Воровские слова употребляются как снижающие речь только в среде, не занимающейся профессиональным воровством, в среде так называемых "блатыканных" и "шпаны", к которым воры относятся с особым презрением" (Лихачёв 1992, 368-369). Именно тенденцией к романтизации и украшательству можно объяснить такие семантические переносы, как музыка - арго, блатная музыка, музыкант - человек, знающий арго.
Таковы основные модусы арготической эмотивности, которые по своему содержанию распространяются на рассмотренные выше типы эмотивных лексем в арго.
2.5 Эмотивные фразеологические единицы
В анализе эмотивной составляющей фразеологизмов необходимо учитывать комплекс параметров. Во-первых, это характер значения фразеологизма, обусловленный его типом. Очевидно, что в случае аналитического типа значения фразеологизма и в случае идиомы процессы мотивации будут несколько иными, равно как и в случае идиом с различной степенью семантической спаянности её компонентов. Затем это характер мотивации, лежащий в основе создания переноса. Фреймы, используемые в переосмыслении сущностей, очень важны. Далее, это денотативное значение и его место в системе лингвокультурных координат. Рассмотренный подобным образом денотат очерчивает рамки для интродукции оценочного компонента. Следовательно, эмотивный компонент предстаёт как результат взаимодействия, по существу, всех структурных составляющих его значения, а также влияния специфики типа фразеологизма. Подобное динамическое взаимодействие составляющих значение фразеологизма в определённой мере напоминает даже не текст, как об этом пишет В.Н. Телия, когда одна часть его представляет собой тему и другая - рему, а, скорее, дискурс.
Рассмотрим взаимодействие компонентов фразеологизма при генерации эмотивных смыслов на примере арготических фразеологизмов с аналитическим типом значения. Названный тип значения имеет место в группе фразеологизмов с таким компонентом, как воровской: воровская мама - содержательница притона, воровская семья - группировка воров в тюрьме, воровской кусок - продукты, вещи, приобретённые на средства общака, воровское благо - поборы с работающих заключённых в пользу воров, воровской мужик - заключённый, делящийся заработком с ворами, приобретая за это их покровительство, воровская община - организация, в которую входят воровские группировки разных профессий, воровская каста - высшая организация воров-законников, воровская малина - группировка, в которую входят воры одной профессии (фразеологизмы и дефиниции из Словарей ТЛБЖ и Мильяненкова). В этих фразеологизмах компонент воровской сохраняет свое значение, а компонент, сочетающийся с ним, подвергается переосмыслению, формируя общее значение фразеологизма.
Приведённые примеры наглядно иллюстрируют сложность и несовершенство лексикографического описания значения фразеологизмов в словарях арго. Ряд словарных дефиниций представляют собой причудливую смесь милицейского и воровского языков, на которую мы уже обращали внимание. Показательно в этом отношении сочетание в приведённых выше дефинициях таких слов, как группировка, заключённый, поборы, с одной стороны, и вор-законник, общак, профессия (в криминальном смысле), с другой.
В целом наличие субкультурно опознавательной лексемы в качестве компонента фразеологизма позволяет говорить о положительной (нейтрально-положительной) оценке денотата. Вместе с тем нет особых оснований считать, что рассматриваемые фразеологизмы обладают ярко выраженной эмотивностью.
К фразеологизмам подобного типа относятся сочетания с такими компонентами, как держать - воровать, брать - воровать, гнать -обманывать и некоторыми другими. Например: держать бан (майдан) -воровать на вокзале, держать садку - совершать кражу на остановках, во время посадки в транспорт, держать тучу (тучку) - совершать кражи на рынке, держать проезд - воровать в городском транспорте. В перечисленных выше примерах глагол держать имеет значение "воровать в определённом месте", а существительное конкретизирует это место.
Следующая группа - фразеологизмы с глаголом брать, в которых он имеет значение "воровать", а существительное с предлогом на называет инструмент, предмет, способ воровства: брать на малину - обокрасть предварительно усыплённую жертву, брать на хомут - грабить задушенную или потерявшую сознание жертву, брать на бугай (бугая) -грабить или обворовывать жертву с помощью бугая - подброшенного кошелька или бумажника, брать на сквозняк - убегать с украденными вещами, используя проходные дворы, брать на пластырь - совершать квартирную кражу, проникая через окно, выдавленное с помощью пластыря, брать на гоп-стоп - грабить (гоп-стоп - грабёж, разбой), брать на вздёржку - совершать карманную кражу вслепую, выхватив часть денежных купюр.
В то же время необходимо учитывать семантические преобразования, имеющие место в подобных фразеологизмах. К фразеологизмам приведённой выше группы по внешним признакам можно было отнести и такие, как пахан постели, пахан стола. В них общим компонентом является пахан, имеющий в арго положительные коннотации. В структуру его значения входят следующие лексико-семантические варианты: 1. опытный вор-наставник; 2. содержатель воровского притона; 3. главарь преступной группировки; 4. авторитетный вор в законе; 5. третейский судья на сходке. Однако исходным пунктом интерпретации названных фразеологизмов должно быть денотативное значение. У первого фразеологизма это "заключённый, отвечающий за заправку постелей", и во втором -"заключённый, отвечающий за уборку стола и мытьё посуды". Таким образом, общая сема "лидерство" в структуре значения лексико-семантических вариантов лексемы пахан видоизменилась и превратилась в денотативную сему "заключённый, отвечающий за определённый вид деятельности". Поскольку в криминальной субкультуре подобные виды деятельности не пользуются уважением, то и оценочный компонент значения является отрицательным, а эмотивный компонент заключает в себе насмешливо-пренебрежительное отношение, создающееся за счёт контраста значений лидерства и несущественности, смехотворной незначительности тех сфер деятельности, в которых это лидерство реализуется.
Итак, эти фразеологизмы также могут быть отнесены к фразеологизмам с аналитическим типом значения, поскольку имеет место переосмысление не всего выражения, а одного из компонентов. Однако в отличие от фразеологизмов с компонентом воровской, в которых последний сохраняет свои арготические коннотации, во фразеологизмах с компонентом пахан произошло изменение оценочности и эмотивности именно за счёт изменений в семантике данного компонента фразеологизма.
Интерпретация эмотивного компонента в значительной мере зависит от вида переосмысления, характеризующего тот или иной фразеологизм или группу фразеологизмов. Типология механизмов переосмысления представлена в работе А.Н. Баранова и Д.О. Добровольского (Baranov, Dobrovol'skij 1998). Так, фразеологизмы с компонентами воровской, держать, брать могут быть отнесены к частичному переосмыслению. Такое переосмысление в значительной мере опирается на характер включённых в его состав компонентов. Приведём ещё ряд примеров подобного переосмысления: гнилой базар - бесполезный, вредный разговор, травить баланду - говорить чепуху, вести пустой разговор (травить -прост. заниматься болтовнёй, рассказывать небылицы), баклан породистый - осуждённый за злостное хулиганство (баклан - хулиган), замочить технически - представить убийство как естественную смерть или несчастный случай (замочить - убить), качаться в киче - отбывать срок в местах лишения свободы (кича - тюрьма), игра на телеграф - игра в карты с применением шулерских условных знаков. В приведённых фразеологизмах компоненты гнилой, травить позволяют интерпретировать оценочный компонент как отрицательный и эмотивный - как выражение пренебрежения, неприятия. Замочить технически скорее может быть интерпретирован как позитивно окрашенный и со значением уважения как проявление эмотивности. Последние два фразеологизма, скорее всего, эмотивно не окрашены или их оценка и эмотивность будут носить флуктуирующий характер.