Слово.
Несмотря на кажущуюся простоту, определить лингвистически понятие слова необычайно трудно. <…> Дело здесь, видимо, в том, что многие пытаются исходить из понятия слова, чтобы определить понятие предложения, вместо того чтобы, наоборот, отталкиваясь от понятия предложения, определить понятие слова. Нельзя определить предложение через слово, но только слово через предложение. Понятие предложения логически первично по отношению к понятию слова. <…> Поскольку предложение разворачивается в речевую цепочку, слово можно определить только как сегмент этой цепочки. <…>
Синтаксис и морфология.
Когда структурная схема предложения расположена в линейном порядке в речевой цепочке, она готова к тому, чтобы обрести звуковую оболочку и тем самым получить свою внешнюю форму. <…> Структурная и семантическая схемы, противостоящие внешней форме, составляют подлинную внутреннюю форму предложения. <…>
Всякий, кто изучал иностранный язык, знает, какие требования налагает на говорящего на данном языке его внутренняя форма. Она представляет собой силу, которой невозможно противостоять – своего рода категорический императив. Изучение внешней формы предложения составляет объект морфологии. Изучение его внутренней формы - объект синтаксиса.
Таким образом, синтаксис резко отделен от морфологии и независим от нее. Он подчиняется своим собственным законам - он автономен. Автономия синтаксиса далеко не общепризнана. После того как под влиянием идей, господствовавших в XIX в., подход Ф. Боппа возобладал в сознании лингвистов над взглядами В. Гумбольдта, сравнительная грамматика развивалась практически исключительно в области фонетики и морфологии. <…>
Что касается синтаксиса, то со времен Ф. Боппа он всегда был на положении бедного родственника морфологии. В тех редких случаях, когда его не обходили молчанием, на него надевали морфологическую смирительную рубашку. Большая часть описаний синтаксиса, которые были опубликованы за последние сто лет, представляют собой лишь морфологический синтаксис. <…>
Морфологический маркер
Будем называть мысль и соответствующие ей структурную и линейную схемы выражаемым <…>, а фонетическую оболочку, которая придает им форму, воспринимаемую органами чувств, будем называть выражающим. <…>
Смысл <…>, или значение, <…> элемента речевой цепочки есть отношение выражающего к выражаемому. И это справедливо: выражаемое – это смысл выражающего. Понятие смысла позволяет определить выражаемое только по отношению к выражающему. Таким образом, оно предполагает первичность выражающего по отношению к выражаемому, то есть первичность морфологии по отношению к синтаксису.
Однако признать такую первичность было бы неправильно. В действительности синтаксис предшествует морфологии. Когда мы говорим, мы не подыскиваем задним числом смысл для уже произнесенной последовательности фонем. Наоборот, наша задача состоит в том, чтобы найти звуковое воплощение для заранее данной мысли, которая только и оправдывает самое его существование. <…>
Первичность синтаксиса вынуждает нас ввести в нашу терминологию новый термин, который был бы обратным по отношению к термину смысл. В качестве такого термина мы предлагаем термин «маркер» (или «морфологический маркер»). <…> Маркер выражает уже не отношение выражающего к выражаемому, а отношение выражаемого к выражающему. Теперь можно сказать, что выражающее – это маркер для выражаемого.
Из сказанного выше следует, что морфология по существу представляет собой изучение маркеров. <…> Синтаксическая связь не имеет маркеров, но от этого она не становится менее реальной. <…>
Структура и функция.
Функционирование <…> структурного единства основано на осмысленном сочетании функций его элементов. Без функций не может быть структуры. Иначе говоря, синтаксическая иерархия устроена так же, как и иерархия военная, в которой каждый военнослужащий выполняет строго определенные функции.
Из сказанного выше следует, что структурный синтаксис – это то же самое, что синтаксис функциональный, и, следовательно, функции, выполняемые различными элементами предложения и необходимые для его жизни, представляют для него первостепенный интерес. <…>
С этой точки зрения можно утверждать, что функциональный синтаксис способен оказать существенную помощь для изучения современных языков, для активного овладения ими и для их преподавания.
Следует отметить глубокую аналогию между функциональным синтаксисом и фонологией Пражской школы, которая стремится увидеть за явлениями чисто физической природы те собственно лингвистические функции, которые эти явления способны выполнять. <…>
Полнозначные и неполнозначные слова.
Есть две важные категории слов: слова полнозначные, «полные» и слова семантически «пустые», или неполнозначные.
К первой категории относятся слова, наделенные определенной семантической функцией, то есть такие, форма которых непосредственно ассоциируется с определенной идеей, которую она представляет или вызывает в сознании. <…>
Ко второй категории относятся слова, не имеющие семантической функции. Это, по сути, просто грамматические средства, функция которых состоит лишь в том, чтобы указывать, уточнять или видоизменять категорию семантически наполненных слов и устанавливать соотношения между ними. <…> Четкая граница между полнозначными и неполнозначными словами имеется лишь в некоторых языках, в частности в китайском. <…> Многие языки, и в частности европейские, интересующие нас в наибольшей степени, часто объединяют в одном и том же слове полнозначные и неполнозначные элементы. Такие слова мы будем называть композитами. <…>
По мере исторического развития языка полнозначные слова имеют тенденцию превращаться в неполнозначные, обладающие только грамматической функцией. <…> Значения, выражаемые полнозначными словами, могут восприниматься только сквозь сетку грамматических категорий. Поэтому полнозначные слова относятся к ведению категориального синтаксиса.
Неполнозначные слова, напротив, принадлежат к функциональному синтаксису, поскольку в качестве служебных грамматических элементов они помогают связывать полнозначные слова в структурное единство. <…>
Виды полнозначных слов.
Мы будем классифицировать полнозначные слова по их категориальному содержанию. Выделим два основания для классификации. Прежде всего, необходимо отделить идеи, выражающие предметы, от идей, выражающих процессы.
Предметы – это вещи, воспринимаемые органами чувств и отмечаемые сознанием как имеющие самостоятельное существование, например, cheval «лошадь», table «стол», quelqu'un «кто-то». Полнозначные слова, выражающие идею предметности, называются существительными.
Процессы представляют собой состояния или действия, посредством которых предметы проявляют свое существование, например, est «является», dort «спит», mange «ест», fait «делает» и т.д. Полнозначные слова, обозначающие процессы, называются глаголами.
Большинство языков не обладает способностью различать понятия процесса и предмета. Они трактуют процесс как предмет, и, следовательно, глагол как существительное. В таких языках il aime «он любит» не отличается от son amour «его любовь». Иначе говоря, центральным узлом предложения здесь служит именной узел. Представляется, что понятие глагола в собственном смысле слова встречается только в наших европейских языках. <…>
Второе деление противопоставляет конкретные понятия, к которым в принципе относятся понятия предметов и процессов, и абстрактные понятия, к которым относятся их атрибуты. Это дает два новых разряда полнозначных слов – один в области предметов, а второй в области процессов.
Полнозначные слова, выражающие абстрактные атрибуты предметов, называются прилагательными.
Полнозначные слова, выражающие абстрактные атрибуты процессов, называются наречиями <…>
Итак, существительные, прилагательные, глаголы и наречия составляют четыре класса полнозначных слов, лежащих в самом основании языка <…>
Неполнозначные слова.
Мы уже видели, что неполнозначные слова представляют собой особые грамматические средства, и вследствие этого они относятся к функциональному синтаксису. Поэтому мы будем классифицировать их в соответствии с природой присущей им функции.
Общая функция неполнозначных слов состоит в том, чтобы разнообразить структуру предложения, изменяя его строение. Одни неполнозначные слова видоизменяют количественный аспект структуры предложения, а другие – ее качественный аспект.
Первая из этих функций, влияющая на количественный аспект строения предложения, называется юнктивной <…>. Она позволяет бесконечно увеличивать число элементов предложения, добавляя к любому ядру теоретически неограниченное число ядер той же природы. Морфологические маркеры юнкции мы будем называть юнктивами <…>.
Таким образом, функция юнктивов состоит в том, чтобы объединять друг с другом полнозначные слова или образуемые ими узлы. Так, во французском предложении Les hommes craignent la mis è re et la mort «Люди боятся нищеты и смерти» юнктив et «и» объединяет полнозначные слова mis è re «нищета» и mort «смерть» в единое целое.
Функция, изменяющая качественный аспект строения предложения, называется транслятивной. Она позволяет бесконечно дифференцировать элементы предложения, переводя любое ядро в теоретически бесконечное число ядер другой природы (то есть относящихся к другим категориям). Морфологические маркеры трансляции мы будем называть транслятивами <…>.