Итак, познание человеком такой области психической деятельности, как положительные эмоции, было передано в языке в виде предметных и признаковых слов, отражающих различное осмысление этого явления. Существительные, глаголы и прилагательные исследуемого ЛСП имеют разные общекатегориальные значения, поскольку положительная эмоция отражена в них либо как субстанциональная, либо как процессуальная, либо как признаковая категория. Но так как все эти слова номинируют одну экстралингвистическую область, их индивидуальное лексическое значение сходно и составляет тот инвариант, на основании которого изучаемые лексемы образуют микросистему определенной структуры.
Мы дали краткую характеристику отдельных микрополей со сложной структурой, где конституенты поля семантически взаимосвязаны. Поскольку все члены поля, имеющие разную категориальную семантику, также связаны между собой системными отношениями, модель ЛСП «Pleasure» можно представить в виде многоуровневой структуры, элементы которой располагаются по горизонтали и вертикали. По горизонтали будут расположены парадигматические группы внутри микрополя слов одной части речи, объединенные как по своему денотативному, так и по категориальному значению. По вертикали выстроятся микрополя слов, у которых общим будет лишь денотативная; часть значения, а значение категориальное различно.
Слова различной частеречной принадлежности с общей лексической семантикой соединены семантическими, словообразовательными;, этимологическими, структурными связями и образуют цепочки однокоренных слов, таким образом связывая три рассмотренных микрополя в цельную структуру. Объединение групп по этому принципу, например, pleasure - toplease - pleasurable можно также назвать микрополем.
Необходимо отметить, что внутриязыковые системные связи не всегда четко соответствуют логическим схемам, которые, в свою очередь, отражают связи и отношения реальных явлении и предметов. Вследствие этого связи между членами подгрупп внутри поля (микрополя) не носят регулярного, жесткого характера. Количество номинативных, глагольных и адъективных членов поля не совпадает, не все они вступают в аналогичные смысловые связи, целый ряд лексем не имеет коррелятов. Так образуется лакуна, т. е. отсутствие какого-либо участка в связи существительное - глагол - прилагательное. Можно предположить, что заполнение лакун будет производиться на синтагматическом уровне. Заметим, что понятие «положительная эмоция» отражено в языке в большей степени именами существительными и прилагательным, чаще наблюдается отсутствие глагольного звена, например, в цепочках glee - gleeful, mirth - mirthful, festivity - festive и т. д.
Итак, мы провели анализ структуры отдельного фрагмента языковой картины мира, а именно, ЛСП «Pleasure» в современном английском языке. Анализ позволил выявить сложные системные отношения слов, обозначающих положительные эмоции, а, следовательно, и важных для народа концептов этих эмоций. Мы установили, что исследуемые слова современного английского языка образуют микросистему полевого типа. Структура данной системы носит сложный многоуровневый характер. Необходимо, однако, сказать, что отношения слов, обозначающих положительные эмоции, так же сложны, как и отображенная ими в языке (через сознание) экстралингвистическая область. Поэтому бывает трудно, а иногда и невозможно определить однозначно место каждого конституента в структуре поля. Как мы отметили в начале статьи, вторым этапом исследования языковой картины мира может стать интерпретация на основе социально-исторических и культурных факторов. Совершенно очевидно, что концептуализация эмоций проводится каждой культурно-языковой общностью по-своему, и интересной перспективой исследования, таким образом, является анализ социокультурной специфики ЛСП, а также сравнение его с ЛСП положительных эмоций в других языках.
Еще один инструмент для образования нового значения – метафора, состоящая из области-источника, области мишени и непосредственно преобразования из области-источника в область-мишень. Исследователи языковой картины мира подчеркивают, что "картина мира не есть зеркальное отображение мира", а именно картина, то есть интерпретация, акт миропонимания, и что она зависит от призмы, через которую совершается это миропонимание. Одной из таких призм может быть метафора, "обладающая свойством "навязывать" говорящим на данном языке специфический взгляд на мир", а с другой – она "вплетается" в концептуальную систему отражения мира.
Одним из распространенных приемов реконструкции языковой картины мира является анализ метафорической сочетаемости слов абстрактной семантики, выявляющий «чувственно воспринимаемый», «конкретный» образ, сопоставляемый в наивной картине мира данному «абстрактному» понятию и обеспечивающий допустимость в языке определенного класса словосочетаний (будем условно называть их «метафорическими»). Так, например, из существования в русском языке сочетания его гложет тоска, тоска заела, тоска напала можно сделать вывод о том, что тоска в русской языковой картине мира предстает как некий хищный зверь. Этот прием впервые был независимо применен в книге Н.Д.Арутюновой Предложение и его смысл (1976), в статье В.А.Успенского О вещных коннотациях абстрактных существительных (1979), а также в известной книге Дж.Лакоффа и М.Джонсона Метафоры, которыми мы живем (1980, русский перевод 1987). В этой книге, в частности, была продемонстрирована основополагающая роль метафоры в обыденном языке: на основе анализа устойчивых словосочетаний английского языка был выявлен ряд метафор, «которыми мы живем» (т.е. уподоблений типа спор – война; любовь – путешествие; радость – верх, грусть – низ), которыми человек пользуется в повседневной речи, даже не замечая этого. В последние годы этот прием получил широкое распространение, оказавшись, в частности, одной из составляющих метода «концептуального анализа».
Выражения типа гложет тоска или раздавлен горем вводят в рассмотрение две ситуации (соответствующие тому, что в теории метафоры иногда называют source «источник» и target «цель»): одна, «невидимая», «абстрактная», представление о которой мы хотим передать (т.е. являющаяся нашей «целью»), и другая, «видимая», «конкретная», сходство с которой является «источником» информации, средством создания нужного представления.
Представить себе – значит «поставить перед собой», чтобы увидеть. Как, однако, мы можем увидеть то, что является невидимым, чего как раз представить себе и нельзя? Для этого и нужна метафора: чтобы представить себе то, что увидеть трудно или невозможно, мы представляем себе то, что увидеть легко, и говорим, что «то» похоже на «это». Однако редко бывает так, чтобы некоторый абстрактный объект во всех отношениях был подобен некоторому конкретному объекту. Гораздо чаще искомый невидимый предмет обладает несколькими свойствами, и при этом конкретного, «представимого» объекта с тем же набором свойств найти не удается. В таком случае каждое свойство, будучи сущностью еще более абстрактной и невидимой, как бы «вырастает» в отдельный предмет, которым оно репрезентируется. Так, например, горе и отчаянье, с одной стороны, и размышления и воспоминания – с другой обладают некоторым свойством, которое репрезентируется образом водоема: первые два могут быть глубокими, а во вторые два человек погружается. Если попытаться описать это свойство, не используя метафору (что оказывается значительно труднее), то, по-видимому, оно состоит в том, что перечисленные внутренние состояния делают для человека недоступным контакт с внешним миром – как если бы он находился на дне водоема. Другое свойство перечисленных (а также многих других) внутренних состояний репрезентируется образом живого существа, обладающего властью над субъектом или подвергающего его насилию (ср. употребление глаголов поддаваться, отдаваться, предаваться <чему-то>, быть во власти <чего-то> и т.п.). Размышления и воспоминания, кроме того, могут нахлынуть (образ волны) – здесь опять возникает водная стихия, но представляет она уже другое свойство: внезапность наступления этих состояний (плюс идея полной поглощенности – примерно та же, что в погрузиться).
Таким образом, каждое абстрактное имя вызывает к жизни представление не об одном конкретном предмете, а о целом ряде различных предметов, обладая одновременно свойствами, репрезентируемыми каждым из них. Иначе говоря, анализ сочетаемости слова абстрактной семантики позволяет выявить целый ряд различных и не сводимых воедино образов, сопоставленных ему в обыденном сознании. При этом попытка составить из разных метафорических словосочетаний единый образ подобна истории из известной индийской сказки, где несколько слепых, пытаясь составить представление о слоне, ощупывали каждый какую-то одну его часть (ноги, хобот и т.д.) и сравнивали ее с известными им предметами (колоннами, веревкой и т.д.). Сам слон – невидимый для слепых, как для нас невидима, например, совесть, – состоит из присущих ему частей тела, которые вполне складно друг к другу присоединены; нескладным окажется существо, составленное из тех предметов, в виде которых представились слепым разные части его тела.
Так, представление о том, что совесть – это «маленький грызун», восстанавливаемое на основании сочетаний с глаголами грызть, кусать, царапать, вонзать зубы; угрызения совести (идея «маленький», по-видимому, возникает из-за того, что совесть в этих контекстах мыслится как находящаяся внутри человека), отражает свойство совести доставлять определенного рода неприятные ощущения. Какого именного рода – можно описать только через сравнение: как будто тебя кусает или царапает маленький зверек (ср. ниже о «телесной метафоре души»). Сочетания чистая/нечистая совесть, пятно на совести основаны на образе, представляющем другое свойство совести: направлять поступки человека в сторону от зла (репрезентируемого образом чего-то нечистого). Совесть у человека должна быть чистой – как воротнички или ногти. (В этом случае сами слова чистый и пятно развивают переносное значение, ср. слова запятнать, незапятнанный, употребляющиеся только в переносном значении.) Наконец, сочетаемость с глаголами говорить, велеть, увещевать, дремать, пробуждаться, выражения укоры совести, голос совести и др., основанные на уподоблении совести человеку, отражают еще одно свойство совести – ее способность управлять мыслями, чувствами и поступками. Возможно, у совести можно обнаружить еще какие-то свойства, которые репрезентируются другими объектами.