По Караулову, высший, мотивационный уровень устройстваязыковой личности более подвержен индивидуализации, вследствие чего менее ясен по своей структуре. Все же исследователь полагает, что и этот уровень состоит из тех же трех типов элементов – единиц, отношений и стереотипов. Однако единицами здесь немогут быть слова (т.е. «семантические, языково-ориентированные элементы»), не могут ими быть и концепты, понятия, дескрипторы («гностически-ориентированные строевые элементы тезауруса»). Ориентация единиц мотивационного уровня должна быть прагматической и потому Караулов говорит о коммуникативно-деятельностных потребностях личности. «Было бы неправомерным назвать их только коммуникативными, поскольку в чистом виде таких потребностей не существует: необходимость высказаться, стремление воздействовать на реципиента письменным текстом, потребность в дополнительной аргументации, желание получить информацию (от коммуниканта или из текста) и т.п. личностные, так же как аналогичные и более масштабные общественные потребности, диктуются экстра-, прагмалингвистическими причинами» [там же: 53]. Он считает, что отношения между единицами этого уровня задаются условиями сферы общения, особенностями коммуникативной ситуации и исполняемых общающимися коммуникативных ролей. Эти отношения тоже, по-видимому, образуют свою сеть (сеть коммуникаций в обществе), достаточно устойчивую и традиционную, и проследить ее в полном объеме представляется исключительно сложной задачей. Одновременно стереотип данного уровня должен находиться во взаимодействии с другими его элементами, т.е. отвечать коммуникативным потребностям личности и условиям коммуникации, объединяя первые (единицы) в некоторый устойчивый комплекс (стереотип) с помощью вторых (отношений). Очевидно, всем этим требованиям, которые на первый взгляд могли бы показаться даже взаимоисключающими, отвечает определенный символ, образ, знак повторяющегося, стандартного для данной культуры, прецедентного, т.е. существующего в межпоколенной передаче текста – сказки, мифа или былины, легенды, притчи, анекдота (в изустной традиции) и классических текстов письменной традиции – памятников, произведений классической художественной литературы и других видов искусства (архитектуры, скульптуры, живописи). Причем языковой способ выражения символа прецедентного текста, естественно, совпадает со способами выражения стереотипов других уровней: это может быть цитата, ставшая крылатым выражением («Ну как не порадеть родному человечку», «Да зелен виноград»), имя собственное, служащее не только обозначением художественного образа, но актуализирующее у адресата и все коннотации, связанные с соответствующим прецедентным текстом (Базаров, Печорин, протопоп Аввакум, царь Салтан, Алеша Попович) и т.п.
Отметим, что при описании языковой личности Д.И. Стахеева мы будем опираться на трехуровневую структуру, предложенную Ю.Н. Карауловым, с учетом некоторых уточнений, данных другими исследователями.
1.3 Терминологический аппарат лингвокогнитивного и прагматического уровней языковой личности
Для наиболее полного освещения обозначенной проблемы нам представляется целесообразным раскрыть и уточнить целый ряд понятий современной лингвистической парадигмы, который и составит терминологический аппарат настоящей выпускной квалификационной работы.
В соответствии с логикой изложения проблемы нами будут рассмотрены термины и понятия лингвокогнитивного уровня такие как «концепт», «индивидуальная языковая картина мира», «лексико-семантическое поле».
Процесс образования и структура концептов, существующие их классификации рассматривались в работах ученых разных школ и направлений таких, как З.Д. Поповой, И.А. Стернина, Н.И. Жинкина, Ю.С. Степанова, Н.А. Арутюновой, А.П. Бабушкина, Н.Ф. Алефиренко, Г.Г. Слышкина, В.И. Карасика, В.А. Масловой и мн. др. ученых.
Термин «концепт» уже достаточно длительное время используется учеными, работающими в русле когнитивной лингвистики (Н.Д. Арутюнова, А.Вежбицкая, Р.Лангакер, К.Годдард, Ю.С. Степанов, Р.М. Фрумкина, И.А. Мельчук и др.). Однако до сих пор нет единого определения этого термина.
Широкое использование термина «концепт» в лингвистике связано, прежде всего, со значительным расширением предметной области лингвистической семантики и её активного сотрудничества с другими науками. Результатом такого сотрудничества стало изменение трактовки сущности языкового значения и смысла, признание зависимости семантики языкового знака не только от лингвистических, но и энциклопедических знаний, от физического и интеллектуального опыта индивида.
В когнитологии концепт – «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы и языка мозга, всей картины мира, отраженной в человеческой психике».
Подробное описание существующих в современной лингвистике точек зрения относительно природы и феномена данного понятия изложены в монографии Г.Г. Слышкина «От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе» [Слышкин 2000], в работе А.П. Бабушкина «Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка» [Бабушкин 1996], в «Очерках по когнитивной лингвистике» З.Д. Поповой и И.А. Стернина [Попова, Стернин 2003] и др.
В данном исследовании за рабочее принимается определение Ю.С. Степанова, где концепт мыслится как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека», «тот «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, который сопровождает слово» [Степанов 2001: 43]. По мнению этого исследователя, в структуру концепта, с одной стороны, входит все, что принадлежит строению понятия; с другой стороны, к структуре концепта относится все то, что и делает его фактом культуры – исходная форма (этимология); сжатая до основных признаков содержания история; современные ассоциации; оценки и т.д. [там же: 43].
Как было отмечено выше, на лингвокогнитивном уровне структуры ЯЛ единицами являются концепты, отношения между которыми выстраиваются в иерархически-координативные семантические поля, отражающие «картину мира» [Караулов 1987: 56]. Под индивидуальной языковой картиной мира, вслед за В.А. Масловой, мы понимаем «модель мира, представленную в сознании личности системой концептов, выраженных средствами языка в определенный исторический период» [Маслова 2004: 41].
Для более точного последующего воссоздания картины лексико-семантического поля обратимся к теоретическому определению и сущности данного понятия. Так, семантическое поле, термин, применяемый в лингвистике чаще всего для обозначения совокупности языковых единиц, объединенных каким-то общим (интегральным) семантическим признаком; иными словами – имеющих некоторый общий нетривиальный компонент значения. Первоначально в роли таких лексических единиц рассматривали единицы лексического уровня – слова; позже в лингвистических трудах появились описания семантических полей, включающих также словосочетания и предложения. Семантическое поле обладает следующими основными свойствами:
1. Семантическое поле интуитивно понятно носителю языка и обладает для него психологической реальностью.
2. Семантическое поле автономно и может быть выделено как самостоятельная подсистема языка.
3. Единицы семантического поля связаны теми или иными системными семантическими отношениями.
4. Каждое семантическое поле связано с другими семантическими полями языка и в совокупности с ними образует языковую систему.
В основе теории семантических полей лежит представление о существовании в языке некоторых семантических групп и о возможности вхождения языковых единиц в одну или несколько таких групп. Сам термин «семантическое поле» в настоящее время все чаще заменяется более узкими лингвистическими терминами: лексическое поле, синонимический ряд, лексико-семантическое поле (ЛСП) и т.п. Каждый из этих терминов более четко задает тип языковых единиц, входящих в поле и/или тип связи между ними. Тем не менее, во многих работах как выражение «семантическое поле», так и более специализированные обозначения употребляются как терминологические синонимы. Компонентный анализ позволяет установить интегрирующий компонент, по которому слова объединяются в поле. Признаки, по которым объединенные в поле слова различаются между собой, называются дифференцирующими. Внутри микрополей возможны синонимические группировки. Поле объединяет слова независимо от частеречного значения. Элементами лексико-семантических полей являются не слова в целом, а их лексико-семантические варианты (ЛСВ), поскольку внутри семантической структуры слова интегральный признак поля может присутствовать не во всех вариантах. Оппозиции между элементами поля, основанные на их компонентном составе, определяются как парадигматические отношения. Частными случаями парадигматических отношений, помимо уже упомянутых синонимических, являются отношения антонимии, конверсивности, а также деривационные [http://slovari.yandex.ru/dict/ krugosvet].
В аспекте прагматической организации романического пространства и описания ее специфики особый интерес представляют понятия «интертекстуальность», «прецедентные тексты» и «интертекстуальные смыслы».
Интертекстуальность понимается как текстовая категория, отражающая «соотнесенность одного текста с другими, диалогическое взаимодействие текстов в процессе их функционирования, обеспечивающее приращение смысла произведения» [СЭС 2003: 104]. Несмотря на то, что сам термин был введен в научный оборот критиком постструктурализма Ю. Кристевой, обозначаемое этим термином «текста в тексте» было открыто еще М.М. Бахтиным и описано им в работах, посвященных диалогичности художественного текста. М.Бахтин межтекстовые связи художественного произведения в литературоведении рассматривает в рамках проблемы литературных влияний, заимствований, подражания и пародирования, а в стилистике и лингвистике текста – в рамках проблемы взаимодействия «своей» и «чужой» речи (цитат, аллюзий, реминисценций и т.п.).