Как известно, основным описательным прошедшим временем во французском языке является именно имперфект, тогда как его повествовательные возможности весьма ограничены. Во французской литературной сказке употребление имперфекта, обозначающего протекание действия в хронологическом плане прошлого, обычно связано с присутствием в предложении временного указания, как бы заранее переносящего все изложение в хронологический план прошедшего:
Un jour qu’il n’en pouvait plus, il disait en soupirant…(Aulnoy; 155)
Il y avait une fois la fille d’un roi qui était si belle qu’il n’y avait rien de si beau dans le monde, à cause qu’elle était si belle on la nommait la Belle aux Cheveux d’or : car ses cheuveux étaient plus fins que l’or...(Aulnoy;153)
2.4.2 Употребление местоимений в языке французской литературной сказки
Своеобразие системы личных местоимений во французском языке состоит в том, что наряду с самостоятельными, ударными формами, существуют несамостоятельные, неударенные формы. Авторы литературной французской сказки часто прибегают к парному употреблению личных местоимений, сочетая неударенную форму с ударной, стремясь к экспрессивному выделению отдельных членов предложения:
- Je suis sérieux, moi, je ne m’amuse pas à des balivernes! (S.-Ex. ;503)
- Tu auras, toi, des étoiles qui savent rire ! (S.-Ex.;539)
Отметим, что такое одновременное употребление ударенных и неударенных форм местоимений отнюдь не нарушает литературной нормы языка, но часто является средством выражения отношений между персонажами произведения и автором.
Особенно богаты экспрессивными оттенками варианты употребления неопределенно-личного местоимения on в языке литературной сказки. Как известно, местоимение on восходит к прямому падежу латинского существительного homo. Постепенно это слово утрачивает предметное значение, перестаёт быть именем существительным и становится местоимением, то есть получает конкретное значение только в условиях связной речи. Именно этимология местоимения onи определяет его синтаксическую функцию и обилие оттенков значения, особенно при переводе. Местоимение on всегда в предложении является подлежащим, обозначая только одушевлённые существа, в огромном большинстве случаев – человека. Обладая обобщенным личным значением, это местоимение чаще всего указывает на некое коллективное действующее лицо. Дополнительные оттенки значения в значительной мере зависят от контекста и ситуации, в основном, on употребляется либо вместо "я", либо – вместо "ты, мы", либо – вместо "он".
Et c’était vrais. J’ai toujours aimé le desert. On s’assoit sur une dune de sable. On ne voit rien. Onn’entendrien...(S.-Ex.;530)
В приведённом примере использование местоимения on вместо je придает речи оттенок скромности, как бы маскируя лицо говорящего, то есть маленького принца.
…Je me souviens du renard. On risque de pleurer un peu si l’on s’est laissé apprivoiser.
- On ne connaît que les choses que l’on apprivoise, dit le renard.
(S.-Ex.;523)
Употребление местоимения on в данном примере вместо местоимения второго лица единственного числа привносит оттенок интимности, близости, ласки.
Наиболее часто, конечно, местоимение on является носителем функции местоимения третьего лица как единственного, так и множественного числа:
- …Les experts ont fait des calculs. On épargne cinquante-trois minutes par semaine.
- Et que fait-on de ces cinquante-trois minutes ?
- On en fait ce que l’on veut...(S.-Ex.; 528)
Расширение функций местоимения on связано, вероятно, с тем, что в разговорной речи наблюдается тенденция к унификации личных глагольных форм, а при употреблении этого местоимения во всех случаях глагол имеет форму третьего лица единственного числа.
Из числа указательных местоимений специфически характерной для языка французской литературной сказки является форма çа, широко употребляемая наряду с местоимением cela, и приобретающая в зависимости от контекста и ситуации различные смысловые и эмоционально-экспрессивные оттенки:
- Qu’est-ce que c’est que cette chose-là?
- Ce n’est pas une chose, ça vole. C’est une avion.
В приведённом примере можно предположить, что местоимение çа заменяет существительное mouton, то есть заменяет одушевлённый объект.
- Mais qu’est-ce que signifie "éphémère" ?...
- ça signifie "qui est menacé de disparition prochaine" .(S.-Ex.;513)
В этом примере местоимение çа имеет скорее обобщающее значение и обозначает "это"; все перечисленные функции указательного местоимения çа свойственны разговорному стилю речи в целом и не представляют собой нарушения литературной нормы языка.
Следует, тем не менее, отметить, что письменная форма литературного языка часто имеет свою специфику. Это обусловлено тем, что, в литературном нормативном языке, монолог чаще встречается, чем диалог. Поскольку объектом анализа стали литературные сказки и особенности их языка, то ясно, что в грамматических и лексических проявлениях и должно присутствовать нормативное употребление разных частей речи. Но, вместе с тем, в сказке повествование часто прерывается диалогом, либо автор обращает свое высказывание непосредственно к читателю, вступая с ним в заочный диалог. Именно поэтому нами при анализе грамматических особенностей языка сказки и отмечено присутствие некоторых форм слов, функций некоторых частей речи, свойственных разговорному стилю выражения.
Итак, язык в литературной сказке является средством и формой создания образов, средством выражения замысла сказочника. А индивидуально-художественный стиль писателя представляет собой систему языковых средств, возникающих в результате отбора и творческого использования грамматических явлений языка не только для выражения определенного содержания, но и для эстетического воздействия на читателя.
Глава 3. Лексические и стилистические особенности французской авторской сказки
3.1 Понятие о структурности словарного состава языка
Лексика языка не является простой совокупностью множества отдельных элементов. Каждая лексическая единица, будучи самостоятельной, характеризуется определенными отношениями с другими единицами одного или разных уровней с ней.
Поле в лингвистике представляется как совокупность слов различных частей речи, объединенных общностью выражения одного понятия. Именно понятие и служит основой интеграции слов в поле.
Тематические группы - это объединение лексических единиц, используемых при общении на определенную тему, без учета особенности и условий общения. Основой интеграции тематической группы служат связи предметов реального мира, являющиеся денотатами словесных знаков, составляющих тематическую группу.
Лексико-семантическая группа, понимаемая как лексико-семантическая парадигма, вернее частный случай лексико-семантической парадигмы, объединяет лексические единицы на основе признака инвариантности.
"Парадигму нужно видеть там, где достаточно чётко выражены варианты некоего инварианта" (Никитин, 208). Лексико-семантическая группа в качестве парадигматической группировки лексических единиц может существовать только как совокупность единиц одной и той же части речи. Объём и структура лексико-семантической парадигмы задаётся, как правило, наличием инвариантных и различительных признаков- сем, в смысловых структурах составляющих их единиц.
Недостатком исследований, материалом которых служит тот или иной фрагмент лексики в виде определенной семантической области, является произвольность определения объёма и границ этой семантической области. Этот недостаток легко устраняется при анализе больших массивов семантически неупорядоченной лексики, например, сплошного словарного списка.
Следует помнить, что место каждой лексической единицы в семантической системе определяется не только понятийным объёмом составляющих её значение семантических признаков- сем, но и их иерархией в смысловой структуре значения. Ранг той или иной лексико-семантической парадигмы определяется местом признака, интегрирующего эту парадигму, в содержательной структуре лексико-семантического варианта. Наиболее крупные группировки лексических единиц обозначаются наличием на первом месте в содержательной структуре значения инвариантного семантического признака общекатегориального значения части речи.
Семантическими полями принято считать и семантические классы слов какой-либо одной части речи, и семантически соотносительные классы слов разных частей речи, и лексико-грамматические поля и парадигмы синтаксических конструкций, связанных трансформационными отношениями, и различные типы семантико-синтаксических синтагм. Объединяет их, несмотря на существенные структурные различия, то, что все они имеют в своей основе ту или иную семантическую категорию или категориальную ситуацию. Как считает Васильев, в практических целях целесообразно, однако, разграничивать семантические классы и семантические поля (Васильев, 56). Семантические классы слов донной части речи – это лексические поля парадигматического типа, представляющие собой более или менее сложные группировки, члены которых связаны общим смыслом, к ним, таким образом, можно отнести лексико-грамматические разряды слов, синонимические и антонимические ряды.
Структуру лексико-семантических парадигм формируют, главным образом, бинарные оппозиции. Но возможны и многочисленные оппозиции, обусловленные многосторонними связями самих явлений действительности. Парадигматически структурный характер имеют все лексические группы слов, в том числе и терминосистемы, и тематические группы слов.
Синтаксические парадигмы – это семантические поля, выраженные конкретными словосочетаниями и предложениями, связанными друг с другом трансформационными отношениями. Такие поля называют также трансформационными. Синтаксические парадигмы тесно связаны с лексическими, образуя нередко вместе с ними единые парадигматические комплексы. Все типы семантических полей являются по своей структуре или парадигматическими, или синтагматическими, или смешанными. Парадигматические поля представляют собой различные типы простых и сложных, ступенчатых парадигм с каким-либо общим семантическим стержнем. Синтагматические поля реализуются в различных типах конкретных семантических синтагм, а смешанные – в различных типах абстрактных семантических моделей (Васильев, 126-136).