Наличие определенных семантических признаков, характеризующих тавтологические сочетания, было проверено с помощью элементарного психолингвистического эксперимента, предполагавшего подстановку в реально существующие в языке тавтологические модели других, близких по семантике существительных.
Наличие семантических признаков проверяется также при помощи лексических диагностических вставок, которые можно подобрать к каждому признаку, как для русских, так и для французских тавтологизмов. Подобные парафразы свидетельствуют о том, что именно эти признаки характеризуют группы тавтологических сочетаний.
Для тавтологических сочетаний русского языка можно выделить следующие трансформации:
для признака последовательности – «один за другим, постепенно»:
Это была медленная пытка, отравляющая жизнь капля за каплей (постепенно) (Мамин-Сибиряк, Д.Н. Любовь.);
для признака совместности (параллельности) – «рядом»:
Разложив на газете разрумяненные пирожки и разлив вино, они уселись плечом к плечу (рядом)… (Федин К.А. необыкновенное лето);
для признака прецизионности(точности) – «точь-в-точь»:
Две тысячи лет тому назад эти предметы были точка в точку (точь-в-точь) в таком же виде, как и теперь (Куприн А.И. Болото);
для признака обоюдности – «без придачи», «месть»:
Там за добро – добро. И кровь за кровь (месть)
(Лермонтов М.Ю. Измаил-Бей);
для признака оценочности – «как положено»:
Честь по чести (как положено) распрощался, на часы взглянул: идут! (Твардовский А.Т. Василий Теркин).
Для тавтологических сочетаний французского языка выделены следующие лексические парафразы:
для признака последовательности (суксессивности) – «graduellement»:
L`eau qui tombe goutte а goutte finit par entamer le granit (Лобанова, 1961:62);
для признака совместности (параллельности) – «cфte ả cфte»:
Pendant ces quarante annйe oщ nous avons souffert flanc а flanc, tu a trouvй la force d`йviter toute parole… (Mauriac, 1975:100);
для признака направленности – «ensemble»:
Un corps а un corps (Лобанова, 1961:46);
для признака прецизионности – «exactement»:
Mot а mot (Лобанова, 1961:124);
Для признака обоюдности – «vengeance»:
Жil pour жil, dent pour dent (РФС, 1999:405);
для признака оценочности – «comme il faut»:
Pas de nouvelles, bonnes nouvelles (Лобанова, 1961:128).
Проведенный анализ позволяет нам сделать вывод о возможности построения системы признаков, согласно которой в языке возникает семантическае таксономия существительных.
3.1 Речевая избыточность и экономия
Умение найти точные слова для наименования тех или иных понятий помогает добиться краткости в выражении мысли, и, напротив, стилистическая беспомощность автора нередко приводит к речевой избыточности – многословию. На многословие как на большое зло неоднократно обращали внимание ученые – лингвисты, писатели: «…Крайне трудно найти точные слова и поставить их так, чтобы немногим было сказано много, «чтобы словам было тесно, мыслям – просторно»» (Горький, с. 409).
Многословие проявляется в различных формах. Нередко можно наблюдать навязчивое объяснение всем известных истин.
Исследуемый материал позволил нам выделить 4 основных типа относительной избыточности и экономии языковых средств в структуре французского высказывания и его перевода:
I. Повтор слова или сочетания слов как переспрос или уточнение.
П. Дополнительное выражение подлежащего.
III. Дополнительное выражение сказуемого.
IV.Дополнительное выражение прямого дополнения.
I. Известным средством усиления воздействия на слушателя является повторение какого-либо компонента высказывания: либо того же самого слова, либо группы слов, так как «…повторы и синонимия имеют определенное значение, тогда как с точки зрения общеязыкового общения они выступают как чистая избыточность» (Лотман: 135).
Во французской разговорной речи распространены повторы не только оценочных, вопросительно-отрицательных частиц и междометий, но возможен повтор механический, без изменений, повтор, выражающий высокую степень эмоционального отношения; повторяется любой компонент или целый сегмент фразы. Это чистая, абсолютная избыточность, повторение без изменения функции слова.
| – C'est assez. Tu реuх кtre tranquille.C'est fini, fini, pour toute lа viefini. (R. Rolland, p. 8) | – Довольно! Ты можешь бытьспокойной, с ним кончено,кончено навсегда! |
Часто встречается повтор-переспрос или уточнение, который включает целую группу компонентов субъектно-объектной группы и играет выделительную роль в высказывании.
| – Tu as de l'argent du moins? Bien sыr. – Bien sыr? Bien sыr? on dit зa… (J. Laffitte, p. 15) | – А деньги у тебя есть? Конечно.– Конечно? Все вы такговорите… |
Особую коммуникативную значимость и эмоциональность придает высказыванию повтор части фразы в цепочке высказываний одновременно с повторным указанием субъекта этой части фразы.
– Est-ce que M. Panisse navigue? – Разве г-н Панис плавает?
Non, pas si bкte. II fait des voiles, Нет. Он не такой дурак,
lui. II fait des voiles pour que le Панис. Он шьет паруса,
vent emporte les enfants des чтобы ветер уносил не
autres. (M. Pagnol, p. 48) его детей.
Механический повтор части фразы, не содержащей основных компонентов, ведет к еще большему эмоциональному звучанию высказывания, хотя и не изменяет его семантического выражения.
Явление синонимического повтора компонентов распространено как во французском высказывании, так и в русском; французская фраза стремится больше к повтору неизменного состава повторяемого, тогда как для русского языка более характерна тенденция к привлечению синонимических рядов. При сопоставлении высказываний с повторяющимися компонентами можно говорить об относительной избыточности средств выражения во французской фразе, где повтор представлен чаще, чем в идентичной русской.
II. Избыточность компонентов французского высказывания представляет перед нами прежде всего в виде некоторых «узаконенных» грамматикой конструкций, традиционно присущих французскому языку. Здесь, прежде всего, надо отметить субъект двусоставного предложения.
Он может быть выражен дважды в силу обязательного присутствия перед предикатом личного местоимения, которое не может быть акцентировано. Желая логически выделить субъект действия, говорящий вторично называет его, отделив от первого другими компонентами высказывания; повтор осуществляется в виде местоименных форм.
Это структурно обусловленный повтор основного компонента – агента действия.
Употребление самостоятельного субстантивного местоимения зa (cela) как дополнительное выражение подлежащего непосредственно после подлежащего, выраженною существительным в виде репризы, – также характерное явление для французской разговорной речи. Кроме того, возможно такоеупотребление неопределенного субстантивированного местоимения за, при котором лишь общая речевая ситуация и остальные компоненты фразы позволяют понять, какое именно существительное заменено этим местоимением.
| – Et за vous repond, qu'on la laisse, зa voudrait qu'on ne dise rien. (J. Anouilh, p. 19) | – А потом еще просит оставить ее в покое, хочет, чтобы я молчала! |
Обычным во французской разговорной речи является выражение субъекта действия комбинацией личного и неопределенно-личного местоимений nous, on; иногда эта плеонастическая структура включает третий указатель на субъект действия – существительное.
| – Nous, on est habituй, on trouve зa naturel, on est presque tous les soirs en rйunion. (J. Laffitte, p. 65) | – Мы все понимаем и находим естественным, что почти каждый вечер у нас собрания. |
Кроме повтора местоимений французское высказывание прибегает к помощи существительного как дополнительного выражения субъекта действия; существительное выносится в сегмент (обособляется) и на него падает логическое ударение.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что местоименные формы французского языка, являясь плеонастическим элементом фразы, избыточным для понимания содержания высказывания, тем не менее, играют важную роль во фразе, выступают как оформители синтаксической группы глагола или существительного, как их актуализаторы, подчеркивая некоторые их категории, которые выражены недостаточно четко: род, число, лицо.
III. Рассмотрим избыточность и экономию в выражении предиката во французском высказывании, сопоставляя eго с предикатом идентичного русского сообщения.
Простейшим проявлением структурной избыточности в коммуникативном плане является повтор предиката. Поскольку высказывание представляет собой цепочку фраз, связанных ситуацией, вторичное употребление предиката имеет целью выделить действие, которое уже было названо; второй глагол не несет нового семантического значения.
| – Je vais prendre avec ton риrе des dispositions pour t'enfermer, pour t'empкcher de voir cette… (J. Cocteau, p. 48). | – Мы с отцом примем меры, чтобы тебя изолировать, запереть, помешать тебе видеться с этой… |
Языковая избыточность в выражении предиката чаще проявляется в русских высказываниях, идентичных французским, норме и данном случае предстают как более экономные.
Кроме того, очевидно стремление русской фразы не только количественно расширить выражение предиката, но и качественно, включив синонимичный ряд сказуемых. Это оправдано, «…ибо в силу языковой избыточности всегда имеется возможность определенного выбора между теми или иными формами грамматического выражения для адекватного семантического содержания» (Лотман: 194).
Интересным представляется явление во французском высказывании, представляющее собой цепочку конструкций (однородных членов, групп сказуемое–дополнение). Действие названо один–два раза, а затем мысленно присутствует, хотя и отделено от первых конструкций противопоставлением или паузой. В идентичном русском высказывании действие обычно называется еще раз в конце фразы. Таким образом, французское высказывание выступает как относительно экономная конструкция, а русское – как избыточная.