Иноязычные инновации в современном русском языке
Изменения, которые произошли в России в конце XX в., затронули все сферы жизни общества и, конечно, нашли отражение в языке. В истории русского языка отмечается несколько периодов интенсивного взаимодействия с другими языками, что во многом определило тенденции развития русского языка, повлияло на его лексическую систему и грамматический строй. В настоящее время наш язык переживает очередной этап активного иноязычного влияния (главным образом со стороны английского языка). Проблемы интерференции обретают все большую актуальность, т.к. изменения происходят не только на лексическом уровне (приток большого числа заимствований). Усиливаются аналитические тенденции в русском языке, формируются новые словообразовательные модели и появляются новые словообразовательные форманты; слова, не членимые ранее на морфемы, обретают членимость.
История каждого иноязычного слова в принимающем языке уникальна: различны причины проникновения слов в чужой язык, темпы и качество их адаптации к другой языковой системе, не одинаков языковой статус лексических единиц. Самую многочисленную группу в настоящее время образуют слова, которые еще не стали, а многие из которых никогда и не станут, фактами языка - иноязычные вкрапления. В качестве основополагающего признака иноязычных вкраплений в лингвистической литературе указывается “функционирование в речи билингва” и подчеркивается производность всех остальных признаков (”нерегулярность употребления и незамкнутость и случайность их состава в русской речи”) от этого главного[1]. Таким образом, приступая к созданию словаря, в первую очередь следует отграничить собственно заимствования, т.е. слова, являющиеся по крайней мере на современном этапе фактами русского языка, и те случайные иноязычные речевые элементы, которые в различных лингвистических источниках и называют иноязычными вкраплениями, варваризмами и т.д. Из опубликованных в последние годы художественных произведений наиболее представительным в плане использования иноязычных вкраплений является сделанный Е.Синельщиковым перевод романа Э.Берджеса “Заводной апельсин” (1991г.), в котором автор “попытался передать “надсадский” язык русских тинэйджеров”. Приведем один из многочисленных примеров: - Отныне я тебе не фрэнд и не бразер.
Создав лексическую базу (картотеку) с учетом представленного выше критерия, а также других критериев, актуальных для данной конкретной лексикографической работы, можно приступать собственно к описанию материалов в выбранном формате (т. е. согласно выработанной структуре словарной статьи).
Следующая проблема, которая, на наш взгляд, актуализируется именно при тесных языковых контактах, - это графический облик слова, его звуковая оболочка: иноязычное слово проникает в язык через многочисленные источники (печатные, устные), т. е. оно «заимствуется» много раз. Если говорить о данном проекте (Словаре заимствований конца XX – начала XXI в.), то автор словаря оказался перед следующей дилеммой: выносить в качестве заголовочных все представленные в контекстах варианты написания заимствований или ограничиться одним, в крайнем случае, двумя вариантами (сохранив в контекстах оригинальный облик слова). Так, например, в наших материалах следующие заимствования представлены в нескольких графических вариантах: легенсы, легинсы, леггинсы, леггинзы; консумеризм, консюмеризм, консьюмеризм; киднепинг, киднеппинг, киднэппинг, киднаппинг и т.д. Нами был выбран второй из представленных подходов по следующим причинам:
- в некоторых случаях многообразие графических оболочек было присуще иноязычному слову на начальном этапе его проникновения в русский язык и к настоящему моменту определился тот единственный вариант, в котором заимствование бытует в языке (а представление в Словаре более ранних контекстов употребления обусловлено тем, что они наилучшим образом раскрывают значение слова или несут интересную экстралингвистическую информацию);
- в тех случаях, когда слово прошло кодификацию и зафиксировано в нормативных словарях русского языка, предпочтение отдавалось именно данному нормативному написанию (даже если более частотной по нашим материалам является другая репрезентация);
в остальных случаях учитывались правила орфографии русского языка, традиции представления иноязычных слов в соответствии с практической транскрипцией или транслитерацией. С многочисленными проблемами приходится сталкиваться и при создании этимологической справки, т. е. при установлении языка-источника и слова-прототипа данного заимствования. На современном этапе лексическая система русского языка пополняется главным образом за счет слов, пришедших из английского языка или через посредство английского. Тем не менее, не исключена возможность заимствования лексических единиц непосредственно из того языка, в котором они появились. Известны и такие случаи, когда имеют место параллельные процессы, что иногда отражается в вариативности внешнего облика слова, его звуковой оболочки. В некоторых случаях ни одна из рассматриваемых версий не представляется более убедительной, т.е. практически не возможно найти веские аргументы в пользу той или иной точки зрения. Следует отграничивать и те случаи, когда слово, иностранное по форме, возникает на базе русского языка и, следовательно, не является заимствованием. При этом обычно обращаются к экстралингвистическим факторам. Если в предыдущие исторические периоды в поле зрения лингвистов попадали слова с греческими и латинскими корнями, то в настоящее время объектом внимания в контексте решения данной проблемы становятся и слова с иноязычными элементами, проникающими в русский язык из английского. К данной группе примыкают и определительные композиты с заимствованной субстантивной основой в роли первого компонента и определительными отношениями между компонентами. Первоначально лексемы такого типа заимствовались из английского языка, где образование сложных лексических единиц на базе двух независимых существительных - явление широко распространенное.
В настоящее время можно говорить уже не только о заимствовании значительного количества определительных композитов из английского языка (бизнес-план, рок-клуб, секс-бизнес), но и о возникновении в русском языке под влиянием английского новой словообразовательной модели, о чем свидетельствует протяженность рядов с заимствованными словами в качестве начальных компонентов. Таким образом, лексические единицы описываемого типа (бизнес-леди, гей-кафе, рок-клуб и многие другие) могут быть как заимствованиями, так и сложными словами, возникшими в системе русского языка. иноязычный лингвистический заимствованный лексика
Особую группу образуют сокращенные слова, т.к. практически не представляется возможным установить, было иноязычное слово заимствовано после сокращения или данный процесс имел место уже в принимающем языке (брейк < брейк-данс, кавер < кавер-версия, кавер-вершн, компакт < компакт-диск).
При лексикографировании иноязычных инноваций вызывает затруднение и разграничение случаев омонимии и полисемии. Характерным для настоящего времени является факт почти одновременного заимствования в течение короткого исторического периода этимологически многозначных слов в их разных значениях: бутик, дилер, драйвер, инсайдер, инсталляция, картридж, кейс, листинг, маркер, органайзер, сайт, свитч, сканер, скрининг, сплит, страйк, супервайзер (супервизор), тоник, топ, хай тек и др. При заимствовании не одного, а двух и более значений многозначного прототипа, связь между этими отдельными значениями часто теряется, и они воспринимаются как омонимы.
Наша задача состояла в том, чтобы установить, в каких случаях сохранились отношения, связывающие значения многозначного прототипа и в принимающем языке, а в каких при заимствовании связь эта была утеряна, и мы имеем дело с омонимами. В зависимости от того, как решался вопрос в каждом конкретном случае, слово рассматривалось или как многозначное и, соответственно, репрезентировалось через ряд связанных друг с другом значений, или в Словаре в разных словарных статьях фиксировались два (иногда больше) отдельных слова, имеющих одинаковую графическую оболочку. Нетривиальность данной задачи подтверждается тем фактом, что в лексикографии известны многочисленные случаи расхождения в интерпретации конкретных фактов, отражающих данное явление. Наряду с семантическим методом, широко применяемым в таких ситуациях, нами были использованы также метод компонентного анализа, дистрибутивный метод и некоторые другие.
Неоднократно в лингвистической литературе и массовых периодических изданиях в последние годы поднимался вопрос об избыточности иноязычных элементов, проникающих в русский язык. Нас интересует социолингвистический аспект данного явления, восприимчимость носителей языка к заимствованиям. Какие иноязычные слова приобретают широкую популярность, становятся общеупотребительными, какие не выходят за рамки той или иной социальной группы.
В рамках проекта нами был проведен социолингвистический опрос, задача которого состояла в том, чтобы получить, по возможности, объективные данные, отражающие степень знакомства носителей языка с новейшими заимствованиями. В связи с этим стремление информантов к исчерпывающему ответу на все вопросы не являлось необходимым условием полноценного участия в опросе. Такие ответы, как «не слышал» или прочерк в той или иной графе, представлялись в той же мере информативными, как и положительные ответы. При заполнении анкеты респондентов просили выполнить следующие условия: заполнять анкету на месте (10-15 минут), не пользоваться справочными пособиями, не консультироваться с другими информантами.
Анкетирование проводилось в трех населенных пунктах: в Санкт-Петербурге, Петрозаводске (Карелия) и Осташкове (Тверская область). Первоначально опрос был проведен в Осташкове (14 человек), что позволило выявить недостатки анкеты: вопросы, допускающие разные интерпретации; заимствования, имеющие больше одного значения и некоторые другие.