Введение
XX век был периодом бурного развития лексикографии в России, ознаменовался появлением большого количества словарей разных типов и назначений: синонимических, фразеологических, этимологических, диалектных, языка писателей и др.
Лексикографическому описанию подвергались самые разнообразные формы национального языка, однако до сих пор в лексикографии существует досадный пробел: практически отсутствуют специальные словари устного народного творчества. Справедливости ради, надо заметить, что лексика фольклорных произведений вниманием лексикографов полностью не обойдена: фольклорное слово отчасти находит отражение в толковых словарях литературного языка, имея при себе помету (народно-поэтическое), а также в областных словарях. Но в специальном словаре они не собраны.
Курские исследователи в течении многих лет изучающие язык фольклора, пришли к выводу о необходимости создания толкового словаря, в котором фольклорные слова подавались подавались бы полностью и систематически, воссоздавая тем самым полную картину мира, как она отразилась в устном народном творчестве. В Курском пединституте на базе кафедры русского языка была образована лаборатория «Фольклорная лексикография». Сотрудники лаборатории под руководством А.Т. Хроленко, выбрали один из вариантов словарного представления фольклорного материала; опираясь на жанровый принцип описания, в качестве первого объекта фольклорной лексикографии они взяли эпос.
По мнению курских русистов, словарь должен быть универсальным лексикографическим трудом, органически соединяющим в себе черты толкового, синонимического, фразеологического и др.
Словарь языка фольклора, включающий в себя все знаменательные лексемы, предназначен для оказания помощи в адекватном понимании фольклорных текстов и знаний слов.
Данная курсовая работа посвящена изучению лексики природы в песнях кубанских казаков и опыту её лексикографического описания.
Материалом для нашего изучения послужили народные песни Кубани, собранные А.Д. Бигдаем в ходе экспедиций 1883 – 1895 годов и изданные им 1897году в двух томах – песни черноморских казаков и линейных казаков.
Данная работа ставить своей целью выявить лексемы со значением природа в корпусе кубанских песен.
В соответствии с поставленной целью были выявлены следующие задачи:
1. изучить литературу, посвященную данной теме;
2. выявить лексическую специфику в употреблении лексем со значением природа;
3. пронаблюдать в контексте самого фольклора наличие данных лексических единиц;
4. разработать модель словарной статьи.
Материалы исследования: монографические работы, словари, справочные материалы, народные песни Кубани.
В ходе изучения материала курсовой работы использованы следующие методы исследования: описательный, анализ, моделирование.
I. Фольклорное слово и опыт его описания в словарях. Лексикаграфическая практика его описания
1.1 Фольклорное слово и его уникальность
Совсем не просто понять, почему фольклор – искусство активной творческой памяти, апеллирующей к эстетическому образцу, нормативному канону формы и содержания, - остаётся в активе современной цивилизации, столь четко ориентированной на личностное начало во всех областях человеческой деятельности. Практически во всех шедеврах духовного творчества современности отыскиваются элементы традиционного народного искусства. Тема «Фольклор в жизни современного общества» весьма актуальна и безусловно перспективна. Мы же остановимся только на одном вопросе – фольклорное слово, его семантика, своеобразие, эстетические и поэтические возможности. Первым, что приходит на ум, когда размышляешь о возможностях фольклорного слова, это мысль о словарном богатстве русского народного творчества. Однако вопрос о богатстве не так прост, и одним этим определением проблему своеобразия народно-художественной речи не решить [Хроленко 1992:3].
Мнения исследователей относительно лексического богатства разделились. Одни считают круг фольклорной лексики предельно ограниченным. «Словарь замкнут кругом бытовых и хозяйственных понятий», - писала М.А. Рыбникова о языке народной сказки. В XIX веке педагог В.А. воскресенский, сравнивая равные по количеству словоупотреблений басню И.А. Крылова и отрывок из былины в записи А. Ф. Гильфердинга, склонялся к мысли о том, что словарь былин обширнее, богаче словаря знаменитого баснописца. Следовательно, словарь художественной литературы, вне всякого сомнения обширнее языка фольклора [Хроленко 1992:5].
В языке народной поэзии, как нигде, надо четко разграничивать ядро и периферию. Ядро – это совокупность ключевых слов данного жанра или всего фольклора в целом, периферия – то, что привносится индивидуальным исполнителем, результат эволюции фольклорного текста. Ядро – адекватный слепок фольклорного мира, а мир этот стремится к устойчивости, к постоянному преодолению пространства и временной определенности. Следовательно, лексическое ядро традиционных жанров фольклора устойчиво и ограниченно. Можно с большой долей уверенности предполагать, что количественная ограниченность запаса слов может успешно компенсироваться другими средствами: многозначностью, вариантностью слова, его повышенной валентностью и т. п. Так, о свойствах фольклора вообще и его лексики в частности сказал А. Горелов: «Поэзия, однообразная в основах стилистики, обнаруживает беспредельное богатство оттенков, градаций, нюансов в сочетаниях и формах слова (а значит и психологического рисунка)...»[Хроленко 1992:6].
По мнению А.Т. Хроленко, «описание словарной стороны языка фольклора должно идти двумя основными и взаимосвязанными путями: регистрация ее инвентаря (слов, конфигураций) – внешний аспект – и исследование специфики фольклорного слова в его системных связях с другими словами тексте – внутренний аспект. Специфику фольклорной лексики отражает и количественный аспект ее, но художественно-поэтические возможности народно-песенного слова надо искать только в семантической структуре его» [Хроленко 1992:7].
В чем же выразительность и сила народно-песенного слова? Для многих писателей – это лаконизм и простота как эстетическая категория. Лаконизм фольклорного произведения строится на народном слове с его потрясающей «бездной пространства» мысли и чувства [Хроленко 1992:8]. Лаконизм – первая ступень к художественной простоте, этой неотъемлемой черте народного творчества. Простота народно-песенной речи – это то, что бросается в глаза человеку, приобщающемуся к произведениям народного искусства.
Секрет гармонии («прозаичности») народной поэзии и в том редком умении создавать многообразие из небольшого количества исходных элементов, но в народной словесности эти исходные элементы – слова, синтаксические структуры – семантически сложны и в, силу этого, обладают неограниченными в пределах традиции конструктивными и выразительными возможностями. Если из немногого создается совершенно многое, значит это немногое внутренне чрезвычайно богато [Хроленко 1992:11].
Расширение семантической области каждого ключевого народно-песенного слова, обусловленного его парадигматическими свойствами, происходит не только от того, чтобы совместить родовую и видовую номинации народно-песенных реалий или их признаков.
1.2 Специфика фольклорного слова
Фольклорному слову присущи и другие аспекты, в комплексе и создающие неповторимую природу народно-песенной лексемы в структуре фольклорного текста. это оценочный, иерархический, символический, семиотический, коннотативный, и, возможно, другие аспекты.
Оценочность фольклорного слова состоит в том, что народно-поэтическое слово не только строит фольклорный мир, но и одновременно оценивает его. Оценочная характеристика довольно часто преобладает и даже нейтрализует номинативную, как в словах свет, душа, сердце и т. п.
Очень часто оценочность выражается морфологически, при помощи префиксов и суффиксов раскуст, разворянчик, раздонской и др. если же морфологический показатель отсутствует, номинативную и оценочную стороны значения разграничить труднее [Хроленко 1992:72].
Особенно заметно это на примере прилагательных, по сути своей являющихся определителями. Например, колоративные прилагательные белый, лазоревый, красный, зеленый, черный и др. выступают в функции оценочных слов, теряя цветовую определенность.
Например
Под белым шатром под лазоревым
Спит, почивает добрый молодец. (Кир., №596)
Ты, мой сизенький, мой беленький голубчик.
Ты к чему рано с тепла гнезда слетаешь. (Соб. V, №478)
Л. Г. Бараг, заметив, что один из белорусских сказочников часто пользуется сочетанием бело поле, объясняет это явление как создание нового эпитета по аналогии. однако представляется, что здесь новый эпитет не создается. Прилагательное белый, обладающее в фольклоре предельно расширенной семантикой, используется как оценочное определение (= «хорошее, красивое») к существительному поле, поскольку заметных ограничений в использовании эпитета белый в фольклоре нет.
Оценочность прилагательного белый видится и в устойчивых словосочетаниях типа бело ходить:
А что же ты,солдатушка, бела ходишь?
Или ты солдатушка, кого любишь? (Воронеж, №7)
А.Т. Хроленко заметил, что прилагательное немецкий в большенстве контекстов представляет представляет парадигму «чужое, не наше, заграничное», но есть случаи, когда эти прилагательные используются в таких контекстах, когда общее значение определить сложно. Например:
Эх, будто ты ведь, милый,
В царскую службу.(Печора, №27)
А за церькваю за нямецкаю,
А ладо, ладо! за нямецкаю,
А за другэю, за турецькаю
Там налитела галубей стада. (Хал., № 142) [Хроленко 1992:78].
А.Т. Хроленко учитывая уважительное отношение носителей традиционного народного искусства к памятникам культурной архитектуры, предположил, что здесь передается значение «чужой», положительной оценки по принципу «привезенный из далека – лучший» [Хроленко 1992:78].