| Вот и дом полетел. Вот и собака полетела. Вот и сон полетел. Вот и мать полетела. Вот и сад полетел... |
В рассказе без названия, начинающемся словами "Андрей Иванович плюнул в чашку с водой..." (21 августа 1934), плевок в чашку с водой вызывает, в частности, такие последствия:
"Вдруг что-то большое и темное пронеслось мимо лица Андрея Ивановича и вылетело в окно. Это вылетела собака Андрея Ивановича и понеслась как ворона на крышу противоположного дома. Андрей Иванович сел на корточки и завыл".
(Здесь, как видим, собака уподобляется вороне, а человек - собаке. Возможно, не без влияния этого хармсовского текста тема летающей собаки развивалась в романтическом направлении уже в новейшие времена. Вспоминается популярный некогда "плановой" анекдот о том, как "из мешка медленно вылетела зеленая собака...", а также любимый народом монолог Кузи из фильма "Автомобиль, скрипка и собака Клякса": "Собака, собака, давай с тобой дружить. Я приделаю тебе крылья, и мы полетим с тобой в жаркие страны. А люди посмотрят и скажут: собаки летят... Вот и осень...").
| - А вы знаете, что НА? А вы знаете, что НЕ? А вы знаете, что БЕ? Что на небе Вместо солнца Скоро будет колесо? Скоро будет золотое Не тарелка, Не лепешка, А большое колесо! - Ну! Ну! Ну! Ну! Врешь! Врешь! Врешь! Врешь! Ну, тарелка, Ну, лепешка, Ну еще туда-сюда, А уж если колесо Это просто ерунда! |
Исследователи уже отмечали здесь перекличку с рассказом "О явлениях и существованиях. N 1" (18 сентября 1934), где "на небе вырисовывается огромная ложка". В данном случае светило замещается не тарелкой, не лепешкой, а именно колесом - древнейшим солярным символом (см., напр: В.В. Иванов. Колесо. - Мифы народов мира. - М., 1980, с. 664). Колесо было также одним из ключевых хармсовских "иероглифов" "реального искусства"; ср., в частности, его рисунок, изображающий колесо с подписью "REAL" (воспроизведен на с. 5 "Полета в небеса" и в цвете - на обложке журнала "Театр" (ОБЭРИУ), 1991, N 11) и перекликающийся с изобразительной символикой Каббалы. При желании можно заключить, что, замещая солнце колесом, Хармс играючи ставит в центр мира принцип реального искусства.
| - А вы знаете, что ПОД? А вы знаете, что МО? А вы знаете, что РЕМ? Что под морем-океаном Часовой стоит с ружьем? - Ну! Ну! Ну! Ну! Врешь! Врешь! Врешь! Врешь! Ну, с дубиной, Ну, с метелкой, Ну еще туда-сюда, А с заряженным ружьем Это просто ерунда! |
Видимо, следует предположить, что "под морем" - есть вывернутое "на небе". Если здесь действительно произошла подмена, причиной ее следует считать, быть может, стремление автора (или редактора) разнообразить "небесную" тематику и избежать нежелательных религиозных ассоциаций. В неподцензурных текстах Хармса не раз возникает образ "небесного сторожа" ("Лапа", "Молодой человек, удививший сторожа") или "небесного часового", как назван ангел-стражник в стихотворении "Человек берет косу" (2 августа 1937), очевидно, восходящий к образу Св. Петра - ключника:
| ...Вот и ангел стерегущий Заградил мне путь плечом. Стой! - гремит его приказ Ты в дверях стоишь как раз. Дальше рай - сады блаженства Чтобы в рай тебе войти, Ты достигни совершенства, Иль назад повороти. (...) Тут я поднял страшный вой: О небесный часовой... |
Разнообразные толкования вызывало последнее сообщение Вруна, вплоть до вряд ли обоснованных подозрений в политическом намеке - для этого предлог превращается в приставку, и возникает криминальное слово "донос":
| - А вы знаете, что ДО? А вы знаете, что НО? А вы знаете, что СА? Что до носа Ни руками, Ни ногами Не достать, Что до носа Ни руками, Ни ногами Не доехать, Не допрыгать, Что до носа Не достать! - Ну! Ну! Ну! Ну! Врешь! Врешь! Врешь! Врешь! Ну, доехать, Ну, допрыгать, Ну еще туда-сюда, А достать его руками Это Просто Ерунда! |
Остранение какого-либо органа тела - характерный мотив фольклора, излюбленный в искусстве сюрреализма, абсурда и черного юмора. Отдельный нос, до которого "не достать", восходит прежде всего к гоголевскому "Носу". В текстах Хармса отделение различных органов тела происходит нередко не только насильственным путем (отрывание ноги в "Охотниках", головы - в "Суде Линча" и т. п.), но и как эмансипация и побег:
| Где я потерял руку? Она была, но отлетела я в рукаве наблюдаю скуку моего тела... (20 февраля 1930) |
Высшая точка игры в отделение органов - рассказ об "одном рыжем человеке", у которого, как известно, не было ни глаз, ни ушей, ни носа, ни ног, ни рук и вообще ничего, так что говорить о нем не приходится. Очевидно, следует связать эту игру с принципом членения слова, о котором шла речь выше; распадаясь на составляющие, слово теряет смысл и перестает существовать.
Таким образом, мы рассмотрели пять сообщений Вруна:
| - о плодовитости отца; - о летающих животных; - о замещении светила; - о стражнике иного мира; - об эмансипации органа тела. |
Все эти темы оказываются характерными хармсовскими темами, а стихотворение в целом предстает как набор архетипов "карнавальной" культуры - игрового, вывороченного мира, близкого детскому сознанию, к которому оно так удачно апеллирует.