Понятие валентности, введенное впервые в лингвистику известным ученым Р. Якбсоном (1948), затем французским языковедом Л. Теньером (1959), хорошо согласуется с вербоцентрийской теорией. Потому что согласно этой теории глагол считается центром предложения, так как он, выступая в роли сказуемого, притягивает к себе другие слова, «обременяя» их различными синтаксическими отношениями.
Все сторонники вербоцентристкой теории (например, Лонг, 1965, Редвокич 1962, Теньер 1966) считают, что структурно определеяющим членом предложения является сказуемое, а другие подчиняются ему и даже подлежащее, по их мнению, структурно предопределяется им. [18; 3]
Профессор А. М. Пешкоский также подчеркивает, что «сказуемое-глагол по отношению к процессу мысли есть важнейший член нашей речи вообще». А. А. Потебня считал, что «предложение невозможно (кроме случаев опущения глагола) без verbumfinitum (спрягаемого глагола), а само по себе verbumfinitum уже составляет предложение». По их мнению, сказуемое репрезентирует предикативную синтагму и тем самым является абсолютно доминирующим членом предложения, а доминантность подлежащего лингвистически недоказуема. В работах И. П. Распопова высказывается мысль о том, что «хозяином предложения» является сказуемое.
Отметим, что в наше время точку зрения о примате сказуемого горячо отстаивает Н. Д. Артюнова. Эта же идея еще категоричнее выражена в статье Ч. Ли и С. Томпсона: «…факт остается фактом: если нам дан глагол, то можно предсказать его подлежащее» [13; 200] Но подлежащее тоже может выступать в роли «исходной точки» предложения. И вопрос что из них более предсказуем (что косвенно говорит о роли этого члена в предложении) остается спорным.
1.2.2 Подлежащее как главный член предложения.
Согласно со вторым взглядом, центральное положение в структуре предложения занимает подлежащее.
В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» читаем: «Грамматисты, усвоившие идеи формальной логики, считали вершиной предложения подлежащее, поскольку оно обозначает независимые сущности (предметы), а сказуемое выражает признаки, не имеющий отдельного от субстанции бытия» [24; 379]
А. А. Шахматов видел в подлежащем главный член господствующего состава предложения.
В структурном языкознании также абсолютно доминирующим членом предложения признается подлежащее, а сказуемое ставится в зависимости от подлежащего и соответственно поднимается в ранге. В частности, в работе Нунена М. читаем:
«Подлежащее обязательно должно быть аргументом глагола, поскольку оно, по определению, представляет собой синтаксическую позицию наивысшего ранга в системе различения ролей. <…> Подлежащее естественным образом играет роль в грамматических процессах, связанных с отношениями аргументов внутри предикаций, поскольку подлежащее является логически необходимой составной частью предикации» [13; 370-371]
Данная мысль подкрепляется мнением об абсолютной референтности подлежащего, высказанным другим представителем структурного языкознания Э. Л. Киненом:
«В подавляющем большинстве случаев истинность базисного предложения означает, что имеется некоторая сущность (конкретная или абстрактная), которая соотнесена с базисным подлежащим или имеет выражаемое им свойство» [9; 253]
Доминирующий характер подлежащего также часто отмечается и в русистике. Например, в «Грамматике русского языка» 1960 года.
Важно привести самоуверенное утверждение Головина Б. Н.:
«Подлежащее - грамматически независимый член предложения, обозначающий предмет, сказуемое – грамматически полузависимый член предложения, так как онозависит только от подлежащего» [5; 199]
Из доминирующего характера подлежащего исходили и в классической компаративистике. Например, у А. Мейе мы находим:
«Индоевропейский глагол представляет действия, прежде всего как деятельности определенного действователя»
В одной из последних работ, посвященных изучению членов предложения в русском языке, написано:
«Первый «кирпичик» в «здание» предложения закладывается подлежащим (его составом), от этой «печки» начинаем танцевать, строя предложение, так как предложение (или состав подлежащего) является основным средством референции, «прикрепления» сообщаемого о конкретной действительности, а сказуемое дополняет ориентацию на конкретный предмет речи/мысли модально-временными значениями» [1; 38-39]
В английском же языке подлежащее, как и сказуемое, является необходимым членом предложения. И обычно его ставят на первое место.
1.2.3 Подлежащее и сказуемое как равноправные члены предложения
Согласно третьей точке зрения, между подлежащим и сказуемым существует известное «равноправие», поэтому нельзя ставить одно «выше» или «ниже» другого. Они взаимосвязаны друг с другом, составляя основу предложения: подлежащее указывает на предмет, а сказуемое – на его признак.
Например, академик В. В. Виноградов определял подлежащее следующим образом:
«Подлежащее – это главный член двусоставного предложения, грамматически независимый от других членов предложения, выражаемый обычно именем существительным, местоимением и другим склоняемым словом в форме именительного падежа и обозначающий предмет, признак которого определяется в сказуемом» [3; 368]
Такая же точка зрения высказывалась и И. И. Мещаниновым, С. Н. Поспеловым, В. В. Бурлаковой, О. П. Ермаковой, А. А. Дибровым и другими [18; 5]
Если исходить из превосходства подлежащего над сказуемым или наоборот, то приходится признать наличие подчинительной связи между главными членами предложения, что противоречит действительности. Никак нельзя приравнивать отношения между подлежащим и сказуемым к отношениям, существующим в сфере подчинительных словосочетаний. В этом отношении права В. Д. Гогошидзе, утверждая, что многое свидетельствует в пользу того, что в случае предикативных отношений, мы имеем связь, устанавливаемую на ином уровне, нежели связь «прилагательное + существительное» или «глагол + существительное», и «согласование», наблюдаемое между подлежащим и сказуемым. Это связь иного рода, чем согласование – уподобление, при котором грамматически доминирующий член формально уподобляет себе грамматически подчиненный член. [4; 115-116]
Поэтому, если за результатирующими синтаксическими членами, устанавливаемыми на уровне подчинительных связей в словосочетании, при вхождении в большую структуру сохраняются те же синтаксические функции определения, дополнения, обстоятельства (пусть даже не всегда достаточно четко и однозначно определяемые, на что указывают многие исследователи), то подлежащее – этикетка, прикрепляемая к любому имени объекта (практически в любой семантической роли: пациенса, агенса, инструменталиса и так далее), которое занимает определенную позицию в предложении при реализации глаголом-сказуемым его пространственно-временной характеристики. То есть это этикетка для называния, обозначения «точки отсчета» пространственного континуума. Это значит, что в случае предикативной связи «подлежащее + сказуемое» ограничения формального порядка накладываются на оба члена: глагол лишь в личной форме, существительное или его заместитель – в форме, в которой в данном конкретном языке может стоять подлежащее. Такая особенность главных членов предложения вытекает из самой природы предикативной связи, характеризующейся отсутствием противопоставления «главного» и «зависимого» членов, о чем убедительно говорится в работах таких германистов, как Л. С. Бархударов, В. Г. Адмони, Б. С. Хаймович, Б. И. Роговская и многих других [10; 7]
Такая равноправность подлежащего и сказуемого исходит из того, что подлежащее обычно выражается именем существительным, или его заместителем, обозначающим предмет, и подлежащее обязательно должно быть аргументом глагола.
Мы считаем равноправное определение роли подлежащего в структурной схеме предложения наиболее обоснованным. Потому что основными формами бытия, как известно являются материя и движение. Движение является формой существования материи, одно не существует без другого. Поэтому в языке «подлежащее» всегда входит в то или иное сочетаемостное отношение с каким-либо предикатом предложения. В свою очередь, подлежащее предопределяется глаголом, поскольку служит для обозначения признака предмета. Поэтому нельзя не согласиться с мнением В. Д. Гогошидзе о том, что синтаксическое поведение глагола – его обязательная связь с существительным или его эквивалентом – кореллирует с особенностями понятийной основы глагола - с выражением несамостоятельно существующего признака предмета. Обращаясь к предикативным связям в группе «подлежащее + сказуемое», мы сталкиваемся с двойственностью специфики этой структуры. [10; 8]
Исходя из вышесказанного, можно допустить, что в случае предикативной связи глагол является доминирующим членом. С другой стороны, учитывая, что глагол семантически подчинен существительному, подчиняющим следует считать существительное-подлежащее. Однако семантически глагол подчиняется не всякому именному члену, а тому или иному семантическому типу. Отсюда следует давно замеченная и отмечаемая многими авторами равноценность членов предложения, синтаксически идентифицируемых как «подлежащее» и «сказуемое».
Вопрос о том, кто «главней» в предложении – подлежащее или сказуемое – схож с проблемами первичности материи/духа, мужчины/женщины, отцов/детей. Это вечные вопросы, на которые человечество из века в век пытается дать правильный, истинный ответ, который разрешил бы все остальные более мелкие, но важные вопросы, составляющие костяк жизненной философии. Напрасно. Опыт и течение жизни показывают, что категоричность и выбор между крайностями – удел глупцов, что истина – это всегда нечто среднее, истина проста и не всегда кроется в недосягаемых глубинах.