Смена речевых субъектов может принимать различные формы: от самой простой в обычном диалоге, где реплики собеседников сменяют друг друга, до самой сложной в письменных произведениях. "Сложные по своему построению и специализированные произведения различных научных и художественных жанров при всем их отличии от реплик диалога по своей природе являются такими же единицами речевого общения: они так же четко отграничены сменой речевых субъектов..." [3, 445] Они отличаются от произведений предшественников, на которые автор опирается, от других произведений того же направления, от произведений враждебных направлений, с которыми автор борется, и т.п. Но во всех этих случаях текст как высказывание имеет и автора и адресата, который может быть "дифференцированным коллективом специалистов какой-нибудь специальной области культурного общения, может быть более или менее дифференцированной публикой, народом, современниками, единомышленниками, противниками и врагами ..." [3, 466-467]. Таким образом, высказывание всегда "обрамлено и отграниченно сменой речевых субъектов и оно непосредственно отражает внесловесную действительность (ситуацию)". [3, 453].
Другой важнейшей характеристикой высказывания является его завершенность, т.е. "возможность ответить на него, точнее и шире - занять в отношении его ответную позицию". Эта завершенная целостность высказывания, обеспечивающая возможность ответа (или ответного понимания), определяется тремя моментами (или факторами), неразрывно связанными в органическом целом высказывания:
1 )предметно-смысловой исчерпанностью;
2)речевым замыслом или речевой волей говорящего;
3)типическими композиционно- жанровыми формами завершения" [3, 446].
Речевой замысел говорящего - имеет большое значение для определения природы высказывания. Наличие авторского замысла и его осуществление рассматриваются Бахтиным как два момента, определяющие текст как высказывание. Замысел речевого субъекта (или автора) определяет "целое высказывания", его объем, его границы, а также выбор языковых средств и "той жанровой формы, в которой будет строиться высказывание" [3, 447, 455].
С речевым замыслом неразрывно связан другой момент, определяющий завершенность высказывания - его предметно-смысловая исчерпанность. Сам по себе сюжет может быть неисчерпаемым, "но, становясь темой высказывания (например, научной работы), он получает относительную завершенность в определенных условиях. ... Мы представляем себе, что хочет сказать говорящий, и этим речевым замыслом, этой речевой волей (как мы ее понимаем) мы и измеряем завершенность высказывания" [3, 447].
Высказывание передает "субъективное эмоционально оценивающее отношение автора к предметно-смысловому содержанию высказывания". Таким образом, по Бахтину, "замысел, представляющий собой субъективный момент высказывания, сочетается в неразрывное единство с объективной предметно-смысловой стороной его" [3, 447].
Любое высказывание имеет конкретный смысл, под которым исследователь понимает его содержание. Это главная особенность высказывания как единицы речевого общения, отличающая его от слов и предложений как единиц языка. Смысл интегрирует, с одной стороны, формальные языковые элементы (слова, без которых текст не может существовать), а с другой, - экстралингвистическую реальность ("конкретную реальную действительность"). Значения слов, которые составляют высказывания, считает Бахтин, актуализируются в реальных условиях речевого общения ("значения слов отнесены к определенной реальной действительности в определенных же реальных условиях речевого общения") [3, 457].
Здесь небезынтересно отметить, что авторы ИТП также подчеркивают, что смысл высказывания возникает в результате синтеза актуализированных значений слов и экстралингвистических факторов ("когнитивных дополнений, релевантных для данного текста") [8, 301].
Еще одним важным конститутивным признаком высказывания является, по мнению русского ученого, экспрессивная интонация, которая обозначается на письме пунктуацией. Слова и предложения, будучи единицами языка, лишены экспрессивной интонации. Если отдельное слово (предложение) произносится с экспрессивной интонацией, то это уже не языковая единица, а единица вербальной коммуникации, "законченное высказывание, выраженное одним словом" (предложением) [3, 456].
Другой характерный признак высказывания - обращенность к кому-либо или ад-ресованность. Любое высказывание, считает Бахтин, имеет автора и адресата, поэтому в процессе коммуникации, строя свое высказывание, автор должен иметь в виду того, к кому он обращается, учитывать "его взгляды и убеждения, его предубеждения", его осведомленность в ситуации, его знания предмета, о котором идет речь и т.д. [3, 467].
Язык как система, пишет в этой связи Бахтин, обладает громадным запасом чисто языковых средств для выражения формальной обращенности: лексическими средствами, морфологическими (...), синтаксическими. Но действительную обращенность они приобретают только в целом конкретного высказывания. ... Их может и вовсе не быть, а высказывание при этом может очень остро отражать влияние адресата и его предвосхищаемой ответной реакции [3, 471].
Язык и высказывание
Как уже отмечалось, Бахтин считает, что любое высказывание (текст) имеет два
"полюса" - язык, на котором оно составлено ("общепонятная, т.е. условная в пределах данного коллектива, система знаков"), и смысл. Высказывание невозможно построить без языка: "за каждым текстом стоит система языка". Однако, "в тексте ей соответствует все повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста" (слова, синтагмы, предложения и т.п.). В то же самое время "каждый текст (как высказывание) является чем-то индивидуальным, единственным и неповторимым, и в этом весь смысл его (его замысел, ради чего он создан). Это то в нем, что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории. По отношению к этому моменту все повторимое и воспроизводимое оказывается материалом и средством" [3, 475].
Эти мысли ученого несомненно близки утверждению ИТП, о том, что художественный текст (литературное произведение) всегда отражает жизненный опыт и жизненную позицию автора, систему моральных, универсальных, вневременных и эстетических ценностей, которые через тему или фабулу оказывают непосредственное влияние на читателей [10, 31].
Различие между текстом (дискурсом), с одной стороны, и языком, с другой, является ключевым для парижской школы переводо-ведения, основанной на ИТП, которая понимает текст как высказывание (то, что автор говорит или пишет для слушающего или читающего), а язык как материал, как коллективное средство общения [8, 123].
Язык, согласно ИТП, обладает значениями, являющимися результатом установившихся ассоциаций между знаками. Тексты же обладают смыслами, возникающими в результате случайных, нестойких ассоциаций между высказываниями и концептуальным содержанием. Эти ассоциации в подавляющем своем большинстве уникальны и неповторимы [8, 123].
Итак, согласно концепции Бахтина, смысл высказывания (в отличие от языковых значений составляющих его слов и предложений) становится ясным только в коммуникативной ситуации, 'речевом общении (текстовой цепи) данной сферы". "Всякое конкретное высказывание - звено в цепи речевого общения определенной сферы" (Бахтин, 1986, 462). Оно связано не только с предшествующими, но и с последующими звеньями речевого общения. Когда высказывание создается говорящим, их, конечно еще нет. Но высказывание с самого начала строится с учетом возможных ответных реакций, ради которых оно, в сущности, и создается. Учитывая, что любое высказывание в какой бы форме оно ни выражалось, всегда имеет автора и адресата (т.е. обязательную диалогическую природу), оно содержит оценочное суждение ("оценивающее отношение говорящего к предмету своей речи") и с этой точки зрения представляет собой не языковую единицу, а "смысловое целое" [3, 494].
Русский исследователь особо настаивает на различии, которое необходимо делать между языком, как системой повторяющихся знаков, и текстом, как высказыванием индивидуальным, единичным и неповторимым, необходимой составляющей которого является и его "внетекстовый контекст". В связи с тем, что любое высказывание в его целом "оформлено как таковое внелингвис-тическими моментами (диалогическими)", которые связывают его с другими высказываниями, лингвистическая составляющая текста выступает как вспомогательная, "инструментальная". Кроме того, эти внелин-гвистические (диалогические) моменты "пронизывают высказывание и изнутри". Таким образом, становится очевидным то, что "с точки зрения внелингвистических целей высказывания все лингвистическое -только средство" (Бахтин, 1986, 479).
"Лингвистические категории", указывает Бахтин, "упорно тянут нас от высказывания и его конкретной структуры в абстрактную систему языка" [4, 442], в то время как автор любого высказывания (от самого простого - реплики, и до самого сложного - художественного текста) ставит себя вне языка как системы, который он употребляет только в качестве материала в процессе "словесного творчества".
По отношению к реальным высказываниям и к реальным говорящим система языка носит чисто потенциальный характер: ведь "слова ничьи, и сами по себе они ничего не оценивают, но они могут обслужить любого говорящего и самые различные и прямо противоположные оценки говорящих" [3, 455]. Главное отличие высказывания от единиц языка - слов и предложений - заключается в том, что "только высказывание имеет непосредственное отношение к действительности и к живому говорящему человеку (субъекту). ... Только высказывание может быть верным (или неверным), истинным, правдивым (ложным), прекрасным, справедливым и т.п." [3, 493]. Эти "ценности высказываний определяются не их отношением к языку (как чисто лингвистической системе), а разными формами отношения к действительности, к говорящему субъекту и к другим (чужим) высказываниям (в частности, к тем, которые их оценивают как истинные, прекрасные и т.п." [3, 494-495].