Некоторые последствия использования пестицидов для степных птиц Восточной Европы (стр. 1 из 6)

В.П. Белик

г. Ростов-на-Дону

Применение пестицидов в противоэпидемической службе, а также в сельском и лесном хозяйстве нередко вызывает катастрофические побочные последствия для диких животных (Чуркина, 1964, 1967, 1969; Воронова, Пушкарь, 1968; Гусев, 1968; Корольченко, 1973; Newton, Blewitt, 1973; Румянцев, 1979; Ratcliffe, 1980; Воронова и др., 1981; Яблоков, Остроумов, 1983 и др.). Однако конкретная роль пестицидного загрязнения природной среды в сокращении ареалов и численности птиц Восточной Европы, несмотря на значительное число специальных исследований (Ченцова, 1954; Пукинский, 1965; Чуркина, 1967, 1969; Воронова, 1973; Ильичев, Галушин, 1978; Шевченко, Дубянский, 1986; Климов, 1990; Belik, Mihalevich, 1994 и др.), выяснена сравнительно слабо. Анализ всех собранных материалов в этом плане до сих пор фактически не проводился. Поэтому при изучении непосредственного воздействия различных ядохимикатов на распространение и популяционную динамику отдельных видов птиц в степях России, Украины и других регионов бывшего СССР сейчас приходится обращаться, в основном, к ретроспективному поиску косвенных логических свидетельств каузальной связи между пестицидами и последствиями их применения для степных птиц.

Указанная проблема привлекла наше внимание сравнительно недавно. В связи с этим мы не всегда имеем возможность дать сейчас и количественную оценку прошлого воздействия различных пестицидов на птиц. Но мы все же сочли необходимым очертить хотя бы общий план развития данного процесса в степной зоне Восточной Европы и высказать собственную интерпретацию отмеченных нами и другими исследователями явлений.

Пользуясь возможностью, выражаем свою искреннюю признательность В.Л. Шевченко (г. Уральск) за оказанную помощь в работе.

Влияние инсектицидов

Массовое применение пестицидов в Юго-Восточной Европе началось в 1920-е гг. в целях по-давления очагов размножения перелетной саранчи (Locusta migratoria) в плавнях степных рек. Для этого испытывались и применялись различные препараты (парижская зелень, арсенит натрия и др.), распылявшиеся с помощью авиации над заселенными саранчой тростниковыми зарослями (Захаров, 1927; Скалов, 1928; Соколов, 1928; Предтеченский, 1933 и др.). Воздействие этих ядохимикатов на птиц осталось совершенно не изучено, хотя их очень высокая токсичность заставляет предполагать массовую гибель всех обитателей плавней (см: Чуркина, 1967). Не исключено поэтому, что наблюдавшееся в первой половине ХХ в. резкое, синхронное снижение численности белых цапель (Egretta alba, E. garzetta), колпиц (Platalea leucorodia), караваек (Plegadis falcinellus) и, особенно, лебедя-шипуна (Cygnus olor), а также некоторых видов уток (Луговой, 1963; Кривенко, Винокуров, 1984; Кривенко, 1985), основные гнездовья которых приурочены к плавням южных рек, было обусловлено, помимо прямого истребления птиц, также и их гибелью от отравления пестицидами.

Рис. 1. Гнездовой ареал розового скворца в Восточной Европе по данным Е.П. Спангенберга (1954) и в настоящее время (Костин, 1983; Белик, 1993 и др.): 1 — северная граница ареала в первой половине XX в.; 2 — предельная граница пульсации ареала в 1980-е гг.; 3 — место постоянного гнездования в Крыму.

После уничтожения стадных степных саранчовых было замечено, что в Предкавказье и на юге Украины резко сократились также ареал и численность розового скворца (Pastor roseus), который питался главным образом этими насекомыми. Так, в конце ХIХ — начале ХХ вв. он за-селял практически всю степную зону, а в годы нашествий крылатой саранчи эпизодически гнездился даже в лесостепи на север до гг. Полтавы, Харькова, Воронежа, Саратова (Шарлемань, 1926; Белик, 1993 и др.). Сейчас же розовый скворец более или менее регулярно обитает только на Керченском полуострове в Крыму (Аверин, 1951, 1955; Костин, 1983; Бузун, 1987; Гринченко, 1991) и в Восточном Закавказье (Даль, 1954; Адамян, 1986 и др.), а в Предкавказье появляется лишь периодически (Белик, 1993 и др.), когда здесь, прежде всего на полупустынных пастбищах Дагестана и Калмыкии, начинается массовое размножение итальянского пруса (Calliptamus italicus) (рис. 1).

Уничтожение насекомых с помощью инсектицидов резко снижает кормовую базу и для других насекомоядных птиц. Так, по данным Б. Лицбарски (Litzbarski et al., 1987), обилие членистоногих, необходимое птенцам дрофы (Otis tarda) для нормального развития в первые дни жизни, составляет не менее 9 г/м². Применяемый же в Испании для борьбы с марокканской саранчой (Dociostaurus maroccanus) малатион снижает обилие членистоногих в степях с 8 до 2 г/м², что приводит к исчезновению дроф на обрабатываемых этим инсектицидом территориях (Hellmich, 1992). Аналогичные исследования в степях России нам, к сожалению, пока неизвестны.

Инсектициды, кроме косвенного влияния, нередко оказывают на птиц и прямое воздействие. Так, например, в 1985–1987 гг., во время последней вспышки численности итальянского пруса в Восточном Предкавказье, сопровождавшейся массовой экспансией розовых скворцов по долине Маныча и по Ергеням почти до Нижнего Дона (Белик, 1993), для экстренной борьбы с размножившимися вредителями во многих местах применялся гексахлоран, который вызывал массовую гибель птиц при поедании отравленных насекомых. И в эти годы в Калмыкии, Ставропольском крае и Ростовской области повсеместно отмечалась чрезвычайно высокая смертность розовых скворцов, десятки и сотни трупов которых с признаками интоксикации наблюдались почти у всех гнездовых колоний на животноводческих фермах (Казаков и др., 1990; Хохлов, Харченко, 1992; Белик, 1993; А.И. Кукиш, личн. сообщ.).

Рис. 2. Растровые карты ареалов обыкновенной пустельги (слева), кобчика (справа) и распределение их основных кормовых стаций (внизу) в Ростовской области в конце 1970-х — начале 1990-х гг. (система квадратов UTM 50 х 50 км). Плотность (пар/кв.): 1 — 1–10, 2 — 10–100, 3 — 100–1000, 4 — 1000–10000; гнездование: А — возможно, В — вероятно, С — доказано; а — западная граница сухих степей, б — каменистые степи, в — песчаные степи, г — пойменные луга.

Примечание: заметное уплотнение кружева ареалов соколов на юго-западе Ростовской области произошло в самые последние годы в связи с началом восстановления их общей численности.

В 1960-е гг. в зерносеющих районах Юго-Восточной Европы для борьбы с клопом-черепашкой (Eurygaster spp.) и другими вредными насекомыми очень широко применялся инсектицид ДДТ (Чуркина, 1967), механизм токсичного воздействия которого на птиц сейчас уже хорошо известен (Пиколл, 1983). Наиболее сильное влияние ДДТ оказал на хищных птиц, особенно на крупных соколов, вызвав повсеместное сокращение их численности (Кумари, 1975; Ильичев, Галушин, 1978; Галушин, 1980; Ratcliffe, 1980; Потапов, 1996 и др.). Но его кумулятивный эффект проявлялся медленно, непосредственно в природе выявлялся с трудом и, например, в Восточной Европе остался практически не прослежен (Потапов, 1993). Поэтому сейчас мы можем только предполагать, что почти полное исчезновение балобана (Falco cherrug), произошедшее в европейских степях в 1970-е гг. (Ивановский, Белик, 1991; Мосейкин, 1991; Пилюга, Тилле, 1991), а также резкое сокращение численности мелких соколов — обыкновенной пустельги (F. tinnunculus) и, особенно, кобчика (F. vespertinus), тоже повсеместно наблюдавшееся здесь в это же время (Луговой, 1975; Панченко, 1979; Ардамацкая, 1992; Белик, 1995; Ветров, Белик, 1996 и др.), было связно именно с интоксикацией ДДТ. Косвенным подтверждением служит тот факт (рис. 2), что в животноводческих районах, где применение этого инсектицида априори было слабее, в частности — в сухих степях и в полупустыне на Ергенях, а также в поймах и на обширных песчаных террасах крупных рек, мелкие сокола все эти годы оставались довольно обычны и встречались значительно чаще, чем в соседних агроландшафтах (Белик, 1995).

В последнее время, в связи с прекращением использования ДДТ, у балобана в некоторых районах отмечена стабилизация популяций, наиболее заметная в Западном Причерноморье и в Заволжье (Мосейкин, 1991; Пилюга, 1991; Пилюга, Тилле, 1991), а у мелких соколов, судя по нашим наблюдениям в Предкавказье, начался даже выраженный рост численности. Медленное увеличение их популяций прослеживается сейчас и в более северных районах. В низовьях Северского Донца, например, в мае 1977 г. 2 пары обыкновенных пустельг были учтены на 20 км маршрута, в июле 1989 г. — 4 пары на 25 км, а в мае 1994 г. — 8 пар на 45 км, при полосе учета около 1 км. В долине Северского Донца выше г. Каменска-Шахтинского в мае 1986 г. встречены всего 2 пары пустельг на 40 км, а в мае 1990 г. — уже до 14 пар на 50 км маршрута (Ветров, Белик, 1996).

Рис. 3. Гнездовой ареал степной пустельги в Восточной Европе по данным Г.П. Дементьева (1951) и в настоящее время: 1 — северная граница ареала в первой половине XX в.; 2 — вероятный район современного гнездования; 3 — изолированные гнездовые находки в степной зоне.

Воздействие инсектицидов особенно сильно должно было сказаться на степной пустельге (F. naumanni), сначала лишив основных кормов (саранчовых), а затем снизив ее репродуктивный потенциал вследствие интоксикации ДДТ. И действительно, у степной пустельги, вплоть до начала ХХ в. являвшейся обычным обитателем степной зоны (Алфераки, 1910; Дергунов, 1924; Беме, 1925; Кириков, 1952; Зубаровский, 1977 и др.), а в Предкавказье и Причерноморье гнездившейся значительными колониями еще в 1950-е гг. (Харченко, 1966; Зубаровский, 1977; Костин, 1983), в 1970-е гг. произошла наиболее глубокая среди соколов депрессия численности и деградация ареала (Белик, Давыгора, 1990). И сейчас в восточноевропейских степях сохранились лишь ее маленькие изолированные поселения (рис. 3), приуроченные обычно к слабоосвоенным в сельскохозяйственном отношении территориям вдоль высоких каменистых берегов рек: Дона, Северского Донца, Волги и др.(Бердников, 1983; Воробьев, Лихацкий, 1987; Гавлюк, 1989; Ветров, 1993; В.Н. Мосейкин, личн. сообщ.).

Влияние родентицидов

В 1930-е гг. в сухих степях и полупустынях Северо-Западного Прикаспия и Причерноморья противочумные службы и станции защиты растений начали интенсивное истребление малого суслика (Citellus pygmaeus) (Любищев, 1933). Вначале эти работы велись преимущественно с помощью газовых методов (Бочарников, 1939, 1945 и др.), а с 1950-х гг. — с применением отравленных зерновых приманок (Калабухов и др., 1953; Бочарников и др., 1959 и др.). При этом газовые обработки нор сусликов, по-видимому, не оказывали существенного прямого воздействия на птиц. Но в результате исчезновения грызунов на обширных территориях сокращались популяции степного орла (Aquila rapax) и курганника (Buteo rufinus), питавшихся, в основном, сусликами, и резко падала численность каменки-плясуньи (Oenanthe isabellina), гнездящейся обычно в их норах (Миронов, 1946; Варшавский, 1965, 1989; Варшавский и др., 1989; Белик, 1996а).