"Белые в тени дерев кумиры" сначала изображаются навсегда застывшими в безжизненности: "И в ликах их печать недвижных дум". И вдруг неожиданно они наполняются таинственной жизнью, по наблюдению Р.Якобсона [23]:
Один (Дельфийский идол) лик младой —
Был гневен, полон гордости ужасной,
И весь дышал он силой неземной.
Другой женообразный, сладострастный,
Сомнительный и лживый идеал —
Волшебный демон — лживый, но прекрасный.
Их образы также амбивалентны: с одной стороны, подчеркивается их греховная сущность (не случайно они с самого начала именуются "бесами", однако ясно, что эта оценка установилась на них у лирического героя уже ретроспективно) они являются даже олицетворением греха — "был гневен, полон гордости ужасной", "сладострастный, сомнительный и лживый идеал". Однако младой отрок видит прежде всего их красоту, которой они и соблазняют лирического героя: "волшебный демон — лживый, но прекрасный" (в один ряд с этими строками ставится восклицание Дона Карлоса о Лауре: "Милый демон!")
Именно их красота и делает лирического героя поэтом: "Пред ними сам себя я забывал; // В груди младое сердце билось — холод // Бежал по мне и кудри подымал" — это и есть изображение настоящего творческого вдохновения. поэтому "великолепный мрак" сада оказывается у Пушкина в одном ряду не только с "сумраком священным" "Воспоминаний в Царском Селе", но и с "сумраком неизвестным" поэтических грез:
Люблю ваш сумрак неизвестный
И ваши тайные цветы,
О вы, поэзии прелестной
Благословенные мечты! (1822 г. - I; 332).
Если же мы вглядимся в изображение "Дельфийского идола", то в нем проступают не античные, и не классицистические, а отчетливо выраженные романтические черты: "неземная сила", юная красота и "ужасная гордость" — это черты байронического демона из "Каина", а также "злобного гения" с "чудным взглядом" из пушкинского стихотворения "Демон", написанного в момент "романтического кризиса" 1823 года, когда Пушкин был еще безмерно увлечен романтизмом, но уже осознал его разрушительную для души природу. Потом этот байронический образ получит окончательное воплощение в поэме Лермонтова, где основными чертами Демона станут именно неземное величие, бесконечные сила и гордость. Таким образом, при описании "Дельфийского идола" Пушкин в трех эпитетах очертил самую сущность байронического романтизма. Если учесть, что два эти "кумира" являются самым притягательным для героя в волшебном саду, то при нашем истолковании романтизм оказывается для героя вершиной европейского искусства, вызвавшим к жизни и оплодотворившем первым вдохновением его собственное творчество. Так Пушкин предвосхищает в рассказе о своих лицейских годах важнейший период своего духовного становление — увлечение байронизмом.
В результате возникает роковая двойственность оценки молодости героя, прошедшей в саду: покаянное осуждение ее "праздномыслия" с точки зрения христианской морали и восторженные воспоминания о первых поэтических мечтах. Следствием творческих подъемов оказывается подпадение души героя под власть грехов: страстной жажды наслаждений, лени и уныния, из которых последний наиболее тяжел в христианском понимании:
Безвестных наслаждений темный голод
Меня терзал — уныние и лень
Меня сковали — тщетно был я молод
Здесь эпитет "темный" дан в уже переносном, психологическом значении и с резко отрицательной коннотацией. Это предопределяет подавленность героя и в целом отрицательный итог его молодости. Общее воздействие сада на его душу оказывается негативным: "белые кумиры" "бросают тень" на его душу.
[Средь отроков] я молча целый день
Бродил угрюмый — всё кумиры сада
На душу мне свою бросали тень.
Здесь отрывок обрывается, и нам неизвестно, как преодолеет герой наступивший кризис и каково его состояние в настоящем. Очевидно, от того, что он приобрел в таинственном саду, герой пока не отказывается и дорожит обретенной в нем красотой и вдохновеньем. Но в то же время он скептически осуждает пройденный жизненный этап: "тщетно был я молод". По точной формулировке Вяч. Иванова, "самые страшные для христианина грехи — гордость, гнев, сладострастие — окружены в чародейных идолах неотразимым обаянием. Два нравственных мира противопоставлены один другому и борются между собою под знаком единой Красоты: как решится спор, загадочный отрывок не говорит" [24]. В незаконченном отрывке, столь важном для понимания всей жизненной философии поэта, вопрос о путях грядущей жизни так и остается неразрешенным.
Итак, уникальность этого стихотворения, на наш взгляд, состоит в совмещении в нем православного и романтического мировоззрений в ценностной и художественной системе поэта, проглядывающих из-под множества других культурно-исторических отсылок. Написанный Болдинской осенью, на рубеже между ранним и поздним творчеством, отрывок "В начале жизни школу помню я…" отразил неразделимость для поэта философских, эстетических и религиозных проблем, что и является характернейшей чертой его мировоззрения.
Список литературы
1. Все тексты Пушкина, кроме специально оговоренных случаев приводятся по Полн. собр. соч. А.С. Пушкина в шести томах М., 1936, с обозначением в скобках римской цифрой тома, а арабской — страницы.
2. Мережковский Д.С. Пушкин // Пушкин в русской философской критике. М., 1990. С. 137.
3. Васильев Б.А. духовный путь Пушкина. М., 1994. С. 182-183.
4. Розанов М.Н. Пушкин и Данте // Пушкин и его современники. Вып. ХХХVII. Л., 1928. С. 21.
5. Там же. С. 25.
6. Там же. С. 25.
7. Там же. С. 20.
8. Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М. 1957. С. 284.
9. Там же. С. 280.
10. Иванов, Вячеслав Два Маяка // Пушкин в русской философской критике. М., 1990. С. 254.
11. Благой Д.Д. Творческий путь Пушкина (1826-1830). М., 1967. С. 520.
12. Городецкий Б.П. Лирика Пушкина. М.-Л., 1962. С. 420.
13. Там же. С. 420.
14. Там же. С. 422.
15. Благой Д.Д. Творческий путь Пушкина (1826-1830). М., 1967. С. 520.
16. Гуковский Г.А. С. 282-283.
17. Митр. Антоний (Храповицкий) Пушкин когда нравственная личность и православный христианин // А.С. Пушкин: путь к православию. М., 1996. С. 147-148.
18. Васильев Б.А. духовный путь Пушкина. М., 1994. С. 186-192.
19. Müller, Ludolf Puškins Gedicht „V nacale zizni školu pomnju ja" (Zur Schule ging ich, da ein Kind ich war") // All das Lob, das du verdient. Zeitschrift für Kulturaustausch. Stuttgart, 1987/1Vj. S. 142.
20. Ibidem. S. 145.
21. Ibidem. S. 145.
22. Собр.соч. в 17томах. Т. 3 ч.2. С. 584.
23. Якобсон Р. Статуя в поэтической мифологии Пушкина // Работы по поэтике. М., 1987.
24. Иванов, Вячеслав Два Маяка // Пушкин в русской философской критике. М., 1990. С. 254.