По мнению Л. фон Мизеса, установление чистого золотого стандарта неизбежно и спонтанно заставит банки резко повысить норму резервирования своих текущих депозитов практически до 100-процентного уровня. В отличие от предложений ряда крупнейших американских экономистов 30-х годов (И. Фишера, Г. Саймонса) резервирование должно осуществляться в форме золотых запасов в кладовых банка или на счетах в клиринговой платежной системе, а не в форме покупки государственных обязательств. Думается, что Мизес был прав, однако вполне возможно провести реорганизацию банковского дела и законодательным путем во время или даже до установления чистого золотого стандарта.
Единственной альтернативой введению режима валютного комитета в России сегодня могут быть разве что продолжение и углубление экономического хаоса и распада, похоже, уже не подвергается сомнению. Репутация Центрального банка России как института, способного вести осмысленную политику (пусть даже и основанную на ложных теоретических предпосылках, как это имеет место в большинстве ведущих центральных банков), подорвана полностью. Реальной валютой учета, расчета, накопления и платежа в России давно уже стал доллар. Широкомасштабная долларизация экономики делает совершенно невозможным сколько-нибудь правдоподобное использование традиционных макроэкономических моделей количественной теории денег (оставляя в стороне принципиальный вопрос об ошибочности самой концепции макроэкономического моделирования).
Критический вопрос: что делать с банковской системой? Нам фактически предлагаются два варианта. Первый – «спасать банки» -означает массированную накачку государственных средств в обанкротившиеся банки, чтобы они могли возобновить свою практику инфляционного кредита. Второй – «обанкротить банки» – предполагает безжалостное закрытие и ликвидацию неплатежеспособных банков с одновременным списанием вкладов населения и предприятий, так же с коллапсом платежной системы. Очевидно, что в таком раскладе гораздо больше шансов быть воплощенным имеет первый вариант.
Как представляется, однако, есть еще один вариант. Можно (и нужно) перейти к модели коммерческих банков с полным резервированием. Текущие вклады в банках (или хотя бы вклады населения) должны быть признаны обязательством Центрального банка. Роль коммерческих банков в отношении этих вкладов будет ограничена осуществлением платежных операций с применением разнообразных технических средств, за использование которых они станут взимать определенную плату. Соответственно объем этих вкладов должен быть добавлен к традиционному агрегату денежной базы при расчете обменного курса и величины резервов валютного комитета. Имеющиеся в распоряжении коммерческих банков остатки обязательных резервов в Центральном банке могут быть переданы в распоряжение первых как частичное обеспечение их прочих обязательств (за исключением текущих и квазитекущих счетов) либо зачтены как компонент обеспечения депозитов.
Такое решение означает, что все вклады фактически будут перенесены на счета Центрального банка и полностью им гарантированы. Возможен вариант, при котором станут применяться понижающие коэффициенты для счетов и вкладов юридических лиц, а также для срочных вкладов. В данном случае предприятия сохранят какой-то минимум ликвидности для осуществления первоначальных платежей, но приоритетными будут интересы частных лиц (это в определенной степени напоминает валютную реформу Эрхарда). Платежная система потеряет элемент риска и «заработает» в полную силу.
Конечно, при этом валютный комитет будет вынужден принять изначальный курс, исчисленный как частное от деления предлагаемого расширенного денежного агрегата (то есть с учетом вкладов и счетов в банках) на величину имеющихся валютных резервов. Этот курс будет ниже, чем если бы валютный комитет поддерживал резервами одну только традиционную денежную базу. Иначе говоря, масштабы первоначальной девальвации окажутся большими. Зато все вклады населения будут полностью гарантированы, хотя и по пониженному курсу.
Технические аспекты подобного решения можно и нужно обсуждать. Очевидно, воплощение предложенного плана невозможно без радикального пересмотра бюджетной сферы, без какого-то решения вопроса о чудовищном накопленном государственном долге, без реформы пенсионной системы. Если Эстония смогла ввести денежную систему с полным резервированием и в результате этого смелого рывка стать бесспорным и абсолютным лидером по темпам и масштабам постсоциалистической трансформации, то и Россия может ввести банковскую систему с полным резервированием и соответственно совершить прорыв в экономической практике уходящего столетия.
В XXI в. не должно быть места тому, что макроэкономисты красиво называли «тонкой настройкой экономики с помощью инструментов фискальной и денежной политики», то есть скрытому и насильственному перераспределению средств в пользу политически влиятельных кругов (иначе говоря, широкомасштабному и легализованному государственному подкупу).
Глава 2. Российские банки после кризиса
Банковская система России после кризиса 1998 г. находится в состоянии поиска путей выживания и адаптации к новым условиям. На первый план вышли проблемы урегулирования отношений с иностранными и отечественными кредиторами, восстановления доверия населения, реструктуризации и рекапитализации банковской системы. Полноценное ее функционирование сдерживается из-за сохранения значительного числа неплатежеспособных банков с отрицательным капиталом, крайне медленного отзыва лицензий у банков-банкротов, которые множат потери общества.
Политика, предусматривающая преодоление последствий банковского кризиса, обычно включает следующие направления:
- принятие антикризисных мер, главными задачами которых являются поддержание ликвидности банковской системы, восстановление ее роли в осуществлении расчетов, разрешение возникающих проблем с клиентами, прекращение «набега» вкладчиков на банки;
- реструктуризацию и санацию банковской системы с целью ликвидации нежизнеспособных банков путем банкротства, стимулирование слияний и поглощений банков;
- рекапитализацию, преследующую цель восстановления главной функции банковской системы – финансового посредника, для чего государство предпринимает усилия по наращиванию капитала банков и повышению его качества.
В течение 1999 г. выявилось определенное противоречие между необходимостью, восстановления капитала, связанного с увеличением объема «работающих» активов (кредиты, вложения в ценные бумаги), и требованиями к повышению надежности банков и снижению рисков, что должно вести к увеличению объема ликвидных, но одновременно неработающих или низкодоходных активов. В результате в 1999 г. произошли существенные изменения в структуре совокупных банковских активов. Доля ликвидных актив возросла с 10% на начало 1999 г. до 13,7% к декабрю 1999 г., тогда как доля «работающих» активов снизилась к декабрю 1999 г. до 60% по сравнению с 68-70% в докризисный период.
Из-за неуверенности в устойчивости рубля и значительной непогашенной задолженности перед нерезидентами банковская система наращивает валютную ликвидность. К декабрю 1999 г. величина остатков на счетах в банках-нерезидентах достигла 4,6 млрд. долл. по сравнению с 2 млрд. долл. на начало года. За этот период 30 крупнейших банков сократили объем задолженности перед нерезидентами с 3,3 млрд. до 2,1 млрд. долл., а величина остатков на счетах в банках-нерезидентах почти вдвое превысила чистую задолженность перед нерезидентами по межбанковским кредитам. Международная инвестиционная позиция банковской системы за три квартала 1999 г. возросла с – 0,17 млрд. до 4,1 млрд. долл.
Повышение ликвидности является естественной реакцией банков на кризис платежеспособности и высокие системные риски кредитования экономики. В то же время в среднесрочном плане ориентация банков на повышение ликвидности (особенно валютной, которая может рассматриваться как мягкая форма оттока капитала) вступает в противоречие с потребностями восстановления капитала: чем выше ликвидность активов, тем меньше их доходность.
В результате обесценения государственных облигаций и переоценки валютных активов банковская система внешне стала более активным кредитором реального сектора. Объем кредитов экономике возрос с 9,4% ВВП в начале 1998 г. до 11% ВВП к началу 1999 г. и стабилизировался на этом уровне'. Однако доля кредитов экономике в структуре банковских активов в течение 1999 г. снизилась с 37,5 до 33,3%.) Наращивая валютную ликвидность, банки сокращают валютные кредиты экономике, что вызвано как снижением объемов импорта (импортеры предъявляли значительный спрос на кредиты), так и высокими рисками кредитования и повышенным уровнем просроченной задолженности по валютным кредитам предприятиям. Хотя банковский кризис 1998 г. можно рассматривать в основном как кризис пассивов, в определенной мере его породили и «плохие» долги предприятий, которые обусловили низкую ликвидность валютных активов банков.
Переориентация банков с кредитования государства на кредитование реального сектора выразилась в устойчивом росте объема рублевых кредитов экономике – в течение 1999 г. он возрос почти на 30% в реальном выражении) Доля рублевых кредитов в общем объеме выданных банками кредитов к концу года превысила 50% (на начало года – около 30%). При этом качество кредитного портфеля, оцениваемое долей просроченной задолженности в общем объеме выданных кредитов, заметно повысилось, хотя и остается ниже докризисного уровня (около 8% по сравнению с 5-5,5%). Учитывая, что доля просроченных кредитов, выданных в иностранной валюте, почти не уменьшилась, а сроки кредитования в валюте заметно удлинились, можно предположить, что существенная часть валютных кредитов, являющихся по сути безнадежными, не отражается банками как просроченные, а пролонгируется в надежде на улучшение ситуации в будущем.