Жанр "Тупейного художника" совершенно своеобразный. Это рассказ, написанный в сатирико-элегических тонах. На элегический тон настраивает читателя уже подзаголовок: "Рассказ на могиле". Эпиграф усиливает это впечатление: "Души их во благих водворятся...". Трагическая судьба крепостного художника-гримера Аркадия и актрисы Любови Онисимовны должна подтвердить основную мысль автора: "простых людей ведь надо беречь, простые люди все ведь страдатели".
В "Тупейном художнике" Лесков выступает как социальный сатирик, подымаясь до уровня лучших произведений "гоголевского литературного направления".
Вместе с тем Лесков умел жизненный факт облечь в такую художественную форму, что он становился фактом искусства.
"Можно сделать правду столь же, даже более занимательной, чем вымысел, и вы это прекрасно умеете делать"14, - говорил ему Л. Н. Толстой...
В 80-х годах, используя сюжеты "житий" святых, апокрифы, Лесков создал серию легенд, занимающих своеобразное место в его творчестве.
Писатель коренным образом переосмысливает или создает заново характеры героев "житий". В таких легендах, как "Совестный Данила", "Скоморох Памфалон", "Прекрасная Аза? ", решаются нравственные, морально-этические и философские проблемы современной писателю действительности. Церковно-религиозные атрибуты создают лишь внешний фон, подобно историческим деталям в очерках и рассказах. Не вопросы веры, а размышления о смысле человеческой жизни и ее предназначении составляют содержание большинства легенд.
Насыщенные глубоким гуманистическим смыслом, легенды Лескова были своеобразной, завуалированной формой выражения общественных позиций писателя в условиях реакции 80-х годов.
"Проклятое бесправие литературы мешает раскрыть каторжные махинации ужасной реакции", - писал Лесков И. Е. Репину 19 февраля 1889 года.
В последний период творчества Лесков стремился к более четкому определению своих общественных позиций.
Он увлечен какими-то сторонами "толстовства". "В размышлениях своих о душе человеческой и о боге я укрепился в том же направлении, и Лев Николаевич Толстой стал мне еще более близким единоверцем"15, - пишет Лесков в 1891 году.
С начала 80-х годов Лесков все чаще называет в качестве образцовых для "общего освещения" работы европейских позитивистов Тэна, Брандеса, Карлейля16. Из русских последователей позитивизма ему особенно импонирует Пыпин.
Порой Лесков объединял в одном лагере людей, чьи взгляды были несовместимы, например, Белинского, Чернышевского и Карлейля, - они, по словам писателя, "знают историю и видят, что "масса инертна", а успехи делаются немногими, способными идти во след героев"17.
В рассказе-очерке "Продукт природы" (1893), в котором изображены страшные картины бедствий крестьян-переселенцев, писатель явно преувеличивает значение расового фактора.
Лескова-художника выводит на верную дорогу чутье реалиста, великолепного знатока жизни народа. Он поднимается и над позитивизмом и над филантропией, показывая, что народ "остается в своем прежнем, ужасном положении". В 90-е годы в творчестве писателя усиливаются сатирические мотивы.
"Административная грация" (1893), увидевшая свет лишь в 1934 году, - это политический памфлет, разоблачающий омерзительные методы, используемые жандармерией и церковью.
Рассказ "Зимний день" (1894) злободневен, наполнен живым, современным писателю материалом. В нем поставлено много актуальных проблем, волновавших общество в то время. Оправдывая подзаголовок ("пейзаж и жанр"), Лесков рисует колоритные жанровые сцены, обнаруживая при этом блестящее мастерство диалога...
Долгий зимний день в богатом доме, наполненном до краев ложью, лицемерием, стяжательством, невежеством, мрачен, как ночь. Эпиграф из Иова вполне соответствует содержанию: "Днем они сретают тьму и в полдень ходят ощупью, как ночью".
Светская пустота и глупость разговоров дам, интриги и сплетни, борьба за наследство, разврат - все это с беспощадной правдивостью и злой иронией обнажается Лесковым.
"Дамам из общества" противостоят племянница хозяйки Лидия Павловна и служанка Феодора.
Феодора из "непротивленок". "Из нее торчит граф Толстой", - говорит о ней хозяйка. Феодора бескорыстна, она не умеет лгать и уже поэтому обвиняется хозяевами в "узости" взглядов. Автор, сочувственно изображая Феодору, в то же время идеализирует "толстовцев". Героиня рассказа Лидия Павловна замечает по поводу "толстовцев": "...все говорят, говорят и говорят, а дела с воробьиный нос не делают".
В Лидии Павловне соединены черты "нигилистов" 60-х годов И современных Лескову народовольцев. Она образованна, умна, ведет себя независимо, лишена светских предрассудков.
Чем занимается Лидия Павловна в рассказе, не показано. "Ах, ее ученьям несть конца, - жалуется тетка, - и гимназия, и педагогия, и высшие курсы - все пройдено, и серьги из ушей вынуты, и корсет снят, и ходит девица во всей простоте".
Восприняв многое от толстовства, Лидия Павловна уже не удовлетворяется "непротивленством". Лесков не раскрывает сущности общественных интересов героини. Освоение наук и "малые дела" в народе - такой представляется практическая программа Лидии Павловны. Но это уже попытка дать образ "идущей в народ" героини. "Везде и во всем сквозит красная нитка", - характеризует ее одна из приятельниц хозяйки дома.
Хотя автор не показывает деятельности новой молодежи, однако противопоставляет ее дворянским либералам, "сопротивленцам", которые "ни на черта не годны, кроме как с тарелок подачки лизать".
Одно из последних значительных произведений Лескова - сатирическая повесгь "Заячий ремиз" (1894) при жизни писателя так и не увидела свет.
Речевая форма украинского сказа делает повесть похожей на рассказы пасечника в "Вечерах на хуторе близ Диканьки" Гоголя.
"В повести, - говорит автор, - есть "деликатная материя", но все, что щекотливо, очень тщательно маскировано и умышленно запутано. Колорит малороссийский и сумасшедший"18.
Писатель употребляет запутанную форму изложения, чтобы смягчить сатирическую направленность повести.
"Писана эта штука манерою капризною, вроде повествовании Гофмана или Стерна с отступлениями и рикошетами. Сцена перенесена в Малороссию для того, что там особенно много было шутовства с "ловитвою потрясователей, або таких, що трон шатають", и с малороссийским юмором дело идет как будто глаже и невиннее"19.
Одержимость идеей выискивания "потрясователей основ" с целью получения ордена приводит пристава Оноприя Перегуда в сумасшедший дом. "Верноподданный болван" становится "лейб-вязальщиком" чулок для бедных.
За сатирической историей "верноподданного болвана" встает трагическая картина жизни народа, замордованного темными дельцами и ретивыми чиновниками.
Лескову так и не удалось выработать определенную систему социально-философских убеждений. Он испытывал влияние то Л. Толстого, то позитивистов, то революционных демократов.
К Лескову в значительной мере могут быть отнесены слова Н. Чернышевского о Писемском. У него тоже не было "рациональной теории о том, каким образом должна была устроиться жизнь людей"20.
Но, как отметил А. М. Горький, Лесков был вооружен "не книжным, а подлинным знанием народной жизни. Он прекрасно чувствовал то неуловимое, что называется "душою народа"21.
Его творчество оказало заметное воздействие на развитие русского реализма второй половины XIX века.
Сам Н. С. Лесков скромно оценивал свое место в истории русской литературы: "Мне кажется, что я в литературе занимаю такое место, какое занимал когда-то актер Зубров в труппе. Я - некоторая пригодность, - и только"22.
Время внесло свои коррективы в эту оценку. Такие произведения Лескова, как "Соборяне", "Леди Макбет Мценского уезда", "Левша", "Тупейный художник", "Запечатленный ангел", "Очарованный странник", выдержали проверку временем. Автор их занял достойное место среди классиков русской литературы.
Лесков подошел к изображению жизни русского народа с такой стороны, с какой не подходил ни один из художников. В его творениях запечатлена вся глубинная Русь с неподражаемым колоритом ее жизни и быта. Своих героев - "очарованных странников" и "воительниц", "несмертельных" народолюбцев и "праведников", великих мастеров своего дела, подобных "Левше", Лесков нашел в самой гуще народа. Это лишь одна из сторон жизни России, но Лесков изобразил ее ярко, широко и светло, как она представлялась ему самому, большому, неповторимому художнику.
Список литературы
Н.С. Лесков. Собр. соч. в 11-ти томах, т. 10. М., 1956-1958, с. 450.
Там же, с. 451.
А.М. Горький. Собр. соч. в 30-ти тонах, т. 25. М., 1949-1955, с. 346.
Н.С. Лесков. Собр. соч., т. 10, с. 406.
Там же, т. 11, с. 315.
Там же, с. 323.
М. Горький. Собр. соч., т. 24, с, 184.
Там же, т. 26, с. 90.
Н. С. Лесков, Собр. соч., т. 11, с. 348.
М. Горький. Собр. соч., т. 24, с. 236.
Там же, т. 10, с. 452.
М. Горький. Собр. соч., т. 24, с. 236.
Там же.
Л. Н. Толстой о литературе. Статьи, письма, дневники М., 1955, с. 269-270.
Н. С. Лесков. Собр. соч., т. 11, с. 577.
Там же, с. 265.
Там же, с. 565.
П. С. Лесков. Собр. соч., т. 11, с. 599.
Там же, с. 606.
Н. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. 4, М., 1948, с. 571.
М. Горький. Собр. соч., т. 24, с. 228.
Н. С. Лесков. Собр. соч., т. 11, с. 511.