1. На ранних этапах заполнения могильника (погребальные ряды I, II, ритуальная яма № 1) положение женских могил - тяготеющее к краю общего ряда погребенных. Мужские погребения (I ряд: погр. 53, 39, 28, 15, 9, 10, 14; II ряд: погр. 2, 1, 3, 4, 5, 6) занимают более центральное положение в пределах каждого хронологически обособленного ряда.
Анализ вещевого комплекса погребенных в ряду I показывает, что наиболее богатые погребения имеют тенденцию к центральному положению (погр. 28, 15). Число украшений в могилах уменьшается в центробежном направлении.
Стоит обратить внимание на изменение пропорционального соотношения мужских и женских могил на данном этапе сравнительно с ранневолосовскими рядами. В ряду III появляются детские (подростковые) захоронения, отсутствовавшие в ранневолосовское время (исключение - погр. 53 в ряду I). Предполагается, что захороненные в этом ряду подростки могли иметь социальный статус взрослых членов общества.
Тенденция к распределению могил по имущественному статусу - более консервативна, нежели фактор половой принадлежности: более богатые (по шкале данного ряда) могилы тяготеют к центру, более бедные - к окраинам. Имущественный статус в целом - намного ниже, чем на предыдущих этапах.
Тенденция к постепенному обеднению и исчезновению янтаря уже отмечалась археологами, исследовавшими данный памятник, и связывалась ими с хронологическими этапами существования могильника.
3. Финальный этап существования волосовского могильника Сахтыш IIа представлен могильными рядами IV, V и ритуальной ямой-святилищем № 2 ). Характер и специфические черты ямы-святилища № 2 уже описаны . Проанализируем половую дифференциацию в расположении могил вокруг ям-святилищ № 1 и № 2
| Ряды | I | II | III |
| Мужские погребения | 87,5% | 83,3% | 12,5% |
| Женские погребения | 14,3% | 16,7% | 87,5% |
В ряду II более богатые погребения также тяготеют к центру. А в целом, в этом ряду количество украшений намного меньше, чем в ряду I. 2. На более поздних этапах волосовского времени (ряд III) порядок заполнения могильных рядов меняется по сравнению с более ранними этапами. Так, женские погребения занимают центральное положение в ряду III (погр. 21, 18, 19, 27, 26, 24, 25, 23, 31, 38). Мужские погребения оттеснены к краям могильного ряда.
Могильный ряд северо-восточнее ямы № 1, условно ограниченный пределами зоны ямы-святилища № 2, разбивается на мужскую и женскую половины. Семь мужских погребений: 34, 32 (двойное), 33, 35, 36 (двойное), концентрируются у восток-северо-восточной оконечности зоны святилища. Именно в этом ряду дважды встречаются двойные (разновременные) мужские захоронения, что может означать только одно: первостепенную важность захоронения мужчин на этом участке.
В женском ряду, симметричном мужскому и расположенном северо-северо-западнее зоны святилища № 1, насчитывается 8 погребений (в девятом погребении, № 45, возможность четкого определения половой принадлежности вызывает сильные сомнения). Так же, как и в мужском ряду, характерно наличие разновременных двойных захоронений (погр. 37), что указывает на высокую функциональную значимость данного погребального участка для женщин.
Погребения за пределами святилища № 1 расположены в более обычном порядке, мужское погребение 56 имеет тенденцию к маргинальному положению.
Энеолит: заключительные комментарии. Нами описаны наиболее общие особенности погребального обряда памятника Сахтыш IIа, связанные с поло-возрастными характеристиками погребенного населения. Интерпретация представленных данных очевидна. В средненеолитический период могильник функционировал как обычное кладбище. Нет никаких особых черт, указывающих на его необычное предназначение в этот период. Положение детских и подростковых погребений в центре могильника могло быть вполне обычной практикой, без всякой специальной цели.
В энеолитический период существования функциональная роль могильника оставалась прежней. Возможно наметить контуры обрядовых особенностей заполнения могильника в этот период. На самых ранних стадиях акцент приходился на мужские погребения (среди захороненных один ребенок, две женщины, одиннадцать мужчин). Женщины, похороненные в этот период, намного моложе мужчин. Расположение мужских погребений - центральное, женских - краевое. Присутствует определенная тенденция к подчеркиванию статуса самых богатых погребений за счет их центральной позиции в ряду. Возможно, это отражает значимость роли мужчин на данном этапе существования волосовцев. Может быть, это было отражением какойто общей традиции. Ряд примеров других могильников ранневолосовского времени, географически близких Сахтышу IIа, подтверждает это. Так, акцент на роли мужских погребений (позиция в погребальном ряду, наличие украшений) присутствует в могильнике Сахтыш VIII. Это могильник, сходный с Сахтышем IIа структурно, морфологически и типологически. Та же особенность присутствует и в хронологически близком Сахтышу IIа Вашутинском могильнике.
Взаимное расположение мужских и женских погребений в ряду меняется в поздневолосовское время. Женские погребения расположены в центре, мужские - на окраинах ряда. Однако сохраняется тенденция к центральному положению богатых погребений. Появляются погребения подростков, предположительно имеющих социальный статус взрослых членов общества. Возможно, наблюдаемые изменения в погребальном обряде отражали какие-то перемены в социальной жизни волосовцев.
Отсутствие детских погребений в волосовских могильниках лесной полосы Восточной Европы - достаточно обычное явление. Так, среди погребений могильника Сахтыш VIII имеется только одно детское захоронение. Оно удивительно близко по многим деталям детскому погребению 53 из Сахтыша IIа. Оно также - ранневолосовское, сопровождается обилием янтарных украшений. Другим примером воло-совского детского погребения с янтарем является одно из трех погребений на Вашутинской стоянке (А.В.Уткин, личные наблюдения). На стоянке Тамула (Эстония) (рубеж III-II тысячелетия до н.э.), раскопанной Л.Янитсом, одно из погребений, предположительно детское, не имело украшений. Однако другое погребение ребенка (определения проведены К.Марк) содержало огромное количество янтарных украшений. По предположениям Л.Янитса, это могло быть ритуальное погребение. Обычной практикой у волосовцев могло быть совместное захоронение взрослого (обычно матери) и ребенка. В наших материалах примером может быть погребение 50. Тот же обряд наблюдается в географически близких могильниках Сахтыш I и Володары (II тысячелетие до н.э.) (А.В.Уткин, личное наблюдение). В могильниках лесной полосы Восточной Европы (II тысячелетие до н.э.) дети присутствуют и в коллективных погребениях, например, Сахтыш II, Володары, Черная Гора, Шагара.
Таким образом, нарушения поло-возрастной структуры населения, погребенного в могильнике Сахтыш IIа, отражали обычные традиции волосовского общества и не имели ритуального значения. Предположения о ритуальном характере захоронения возможны только в отношении детского погребения 53, однако доказать это возможно только при наличии детального анализа традиций восточно-европейских неолитических племен.
В то же время, в поздний период своего существования могильник Сахтыш IIа служил и ритуальным целям. Это доказано археологически, в результате анализа ритуальных комплексов № 1 и № 2. Специфической демографической особенностью, которую можно связывать с ритуальными комплексами, является распределение мужчин и женщин, погребенных вокруг комплекса № 1.
Таким образом, нарушения поло-возрастной структуры в энеолитической палеопопуляции Сахтыша IIа объясняются, с одной стороны регулярной погребальной практикой, с другой стороны - ритуальным назначением данного могильника.
2. ЭВОЛЮЦИЯ ЧЕЛОВЕКА
Ф. Энгельс о роли труда в превращении древних обезьян в человека.
Глубокие, качественные различия между человеком и человекообразными обезьянами связаны с общественно-трудовой (социальной) деятельностью людей.
Отличительная черта человека – создание и применение орудий труда. С их помощью он изменяет среду обитания, сам производит необходимое; животные же используют лишь данное природой. Применение орудий труда резко уменьшило зависимость человека от природы, ослабило действие естественного отбора, В процессе труда (совместная охота, изготовление орудий ) люди объединялись, что порождало необходимость общения и вело к возникновению речи как способа этого общения. Под влиянием труда и речи «мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг, который при всем сходстве с обезьяньим далеко превосходит его по величине и совершенству». Развитие мозга и органов чувств, совершенствование сознания «оказывало обратное воздействие на труд и на язык, давая обоим все новые и новые толчки к дальнейшему развитию».
Энгельс впервые указал на роль труда как решающего фактора в становлении человека .Труд, по его словам, - «… первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека». Данные современной антропологии подтвердили теорию Ф. Энгельса о роли труда в происхождении человека. На протяжении многих миллионов лет шел отбор особей, способных к орудийной деятельности, более смекалистых, с более ловкими руками. На всем пути палеонтологической летописи человека останкам наших далеких предков сопутствуют остатки орудий труда той или иной степени сложности.
Все условия материальной и духовной жизни современного человека есть продукт труда многих поколений людей.
Предпосылки антропогенеза. Предполагается , что общие предки человекообразных обезьян и человека – стадные узконосые обезьяны, жившие на деревьях в тропических лесах. Переход их к наземному образу жизни, вызванный похолоданием климата и вытеснением лесов степями, привел к прямо хождению. Выпрямленное положение тела и перенос центра тяжести вызвали перестройку дугообразного позвоночного столба, свойственного всем четвероногим животным, на S-образный, что придало ему гибкость.