Одновременно Дарвин предупреждает против недооценки значения особенностей физического строения человека. В частности, он подчеркивает огромное значение развития руки. Чтобы ударять молотком, пишет он, бросать камни в цель, отесать камень и сделать из него самое грубое орудие, требуются тонкий навык и приспособленность руки к этим функциям, связанная с взаимной согласованностью многих мышц. Все это, равно как и голосовые органы, приспособленные к членораздельной речи, - результат "унаследованных влияний постоянного упражнения".
Следующие две главы (III и IV) посвящены сравнению способностей человека и животных. Дарвин сразу же оговаривается, что его цель - показать, что "в умственных способностях между человеком и высшими млекопитающими не существует коренного различия". Рассмотрев большой фактический материал, натуралист делает вывод о том, что, как ни велико умственное различие между человеком и высшим животным, "оно только количественное, а не качественное". Он поясняет свою мысль: "Чувства и впечатления, различные эмоции и способности, как любовь, память, внимание, любопытство, подражание, рассудок и т.д., которыми гордится человек, могут быть найдены в зачатке, иногда даже и в хорошо развитом состоянии у низших животных".
Однако следует отметить, что и сам Дарвин до известной степени осознал наличие этих граней. Сравнивая человекообразную обезьяну с человеком, он отмечает, что "мысль об изготовлении из камня орудия все-таки далеко выше ее сил". Обезьянам, хотя они способны выражать некоторые ощущения криками, "никогда не приходила в голову мысль о выражении определенных понятий определенными звуками". Утверждая, что различие между человеком и высшими животными только количественное, а не качественное, Дарвин хотел подчеркнуть, что между ними не существует непроходимой грани, не допускающей происхождения человека от высших человекообразных обезьян. Применяя выражения "качественный" и "количественный", Дарвин, конечно, понимал их несколько в ином смысле по сравнению с трактовкой этих терминов современной философией.
В шестой главе Дарвин рассматривает вопрос о родственных отношениях между человеком и животными и его генеалогии. Он перечисляет многочисленные черты сходства человека с обезьянами, ссылаясь в первую очередь на работы "великого анатома и философа" Т. Гекели, который пришел к заключению, что человек по всем чертам своего строения отличается меньше от высших обезьян, чем последние от "низших членов этой же группы".
Ближе всего человек стоит к узконосым обезьянам Старого света; их сближает с человеком, например, строение зубов и ноздрей. "... Едва ли можно сомневаться, - пишет Дарвин, - что человек произошел от обезьян Старого света и что с генеалогической точки зрения он должен быть отнесен к группе узконосых". Особо близка к человеку подгруппа узконосых обезьян, уже давно получивших за сходство с человеком наименование человекообразных (горилла, шимпанзе, орангутанг и гиббон). Их сближает с человеком, например, общий вид, отсутствие хвоста и седалищных мозолей. Дарвин приходит к заключению, что родоначальником человека является "какой-нибудь древний член человекообразной подгруппы".
В ту пору, когда Дарвин писал свой труд о происхождении человека, палеонтологических данных о вымерших предках человекообразных обезьян и современного человека было еще очень мало. Были известны остатки двух или трех вымерших человекообразных обезьян, в том числе дриопитека и остатки неандертальского человека (Дарвин упоминает: "знаменитый неандертальский череп"). Этого, конечно, было мало для составления родословного древа. Однако Дарвин считал, что наличие таких пробелов, связанных с неполнотой геологической летописи, не должно смущать тех, кто "верит в общий принцип эволюции".
Попытки проследить генеалогию млекопитающих, а следовательно, и человека Дарвин основывает главным образом на данных систематики и морфологии (сравнительной анатомии и эмбриологии) и ссылается при этом на труды одного из своих выдающихся последователей - немецкого ученого Эрнста Геккеля. Этот дарвинист в своей "Общей морфологии" и "Естественной истории мироздания" приводит свое знаменитое родословное древо животного мира и генеалогическую схему человека.
Дарвин пытается восстановить облик непосредственного родоначальника человека путем изучения рудиментов и реверсий, при помощи принципов морфологии и эмбриологии. Вот какую картину он рисует. Наши древние родоначальники были покрыты волосами, оба пола имели бороды, уши были заострены и способны двигаться, тело имело хвост, нога была хватательным органом. Это были древесные животные, населявшие какую-нибудь теплую страну. Самцы имели большие клыки, которые служили им грозным оружием.
Конечный вывод Дарвина - человек обязан своим существованием длинному ряду предков: "Если бы не существовало какого-либо из звеньев этой цепи, человек не был бы точно таким, каков он есть".
Заключительная глава раздела о происхождении человека посвящена человеческим расам. Дарвин не занимается описанием рас, а ставит перед собою задачу уяснить значение различий между расами и вопрос о их происхождении.
Дарвин уделяет много внимания вымиранию человеческих рас. Он приводит многочисленные примеры частичного и даже полного вымирания человеческих рас, в особенности гибели "диких племен" при их соприкосновении с "цивилизованными" народами. Он ищет причины вымирания в чисто природных явлениях, в "борьбе за существование", хотя и сознает, что вопрос очень сложен. "Из причин, ведущих к победе цивилизованных народов, некоторые очень просты и ясны, другие же сложны и темны", - признается Дарвин. Поразительным примером является судьба жителей Тасмании. При появлении первых колонистов - англичан на этом острове насчитывали до 20 тысяч туземцев. Число их с тех пор из года в год сокращалось благодаря войнам с англичанами и между собой. В 1832 г., когда англичане устроили облаву на несчастных туземных жителей, их оказалось всего 120 человек. Их насильственно переселили на другой остров. В 1869 г. от всего тасманийского народа остались только 3 старые женщины. Такими же катастрофическими темпами шло вымирание новозеландских маори, жителей Сандвичевых островов и многих других "диких" человеческих племен.
Несмотря на явную связь вымирания этих племен с колонизаторской деятельностью европейских государств, Дарвин обращает главное внимание на чисто биологическую сторону: "восприимчивость к условиям жизни" органов воспроизведения и уменьшение плодовитости в результате изменения условий жизни. Он сравнивает дикие племена, условия жизни которых резко изменились, с дикими животными, попавшими в неволю. Обычно в этих условиях животные становятся бесплодными. "... Дикари всех рас, - пишет Дарвин, - при внезапном изменении их образа жизни становятся более или менее бесплодными, и дети их страдают здоровьем... ". Анализируя различия между расами (физический облик, цвет кожи, форма губ, носа, цвет и форма волос и т.д.), Дарвин приходит к важнейшему выводу, что они очень изменчивы и не существенны. Расовые признаки "не могут иметь особого значения" ни в социальном, ни в биологическом отношениях. Поэтому Дарвин считает, что некоторые расовые отличия возникли. вполне случайно, другие вызваны действием полового отбора.
Дарвин подробно анализирует наличие, как у беспозвоночных, так и в особенности у позвоночных животных так называемого полового диморфизма. Как известно, он выражается в том, что самцы и самки у многих животных различаются между собой не только по строению полового аппарата, но и по внешнему облику, строению тела, наличию некоторых приспособлений и т.д. Иными словами, у них имеются вторичные половые признаки. Всем известно, например, что петух заметно отличается от курицы телосложением, оперением и его окраской, развитием шпор, гребня, бороды и другими вторичными половыми признаками.
Вторичные половые признаки возникли под действием полового отбора. Так как активной стороной при размножении у животных обычно являются самцы, половой отбор выработал у них ряд специфических приспособлений и инстинктов, не свойственных самкам, например: "орудия нападения и средства защиты у самцов, служащие для борьбы с соперниками и для того, чтобы их отогнать, их храбрость и драчливость, их различные украшения, их приспособления для произведения голосовой или инструментальной музыки и их пахучие железы, большинство из которых служит лишь для приманивания или возбуждения самки".
Развитие этих приспособлений полезно самцам, так как обеспечивает больший успех у самок, по сравнению с теми самцами, у которых такие приспособления развиты слабее. Это результат полового отбора, он усиливает те специфические признаки самцов (а иногда и самок), которые лучше обеспечивают спаривание. Какое-нибудь украшение самца (например, яркое оперение самцов птиц) само по себе бесполезно, но оно дает его обладателю преимущества перед другими самцами, у которых оно развито слабее.