С учетом возможной опасности использования генных технологий разработаны документы, регламентирующие их применение, правила безопасности проведения лабораторных исследований и промышленного освоения, а также правила внесения генетически модифицированных организмов в окружающую среду.
Таким образом, сегодня считается, что при соблюдении соответствующих предосторожностей польза, приносимая генными технологиями, перевешивает риск возможных отрицательных последствий.
4. Концепция развития цивилизации (Н.Н. Моисеева, В. Зубакова,
Л. Брауна)
Самый радикальный вариант депопуляции предложил В. Зубаков, сформулировавший представления об экогее (Гея - богиня Земли) - будущем биосферы с депопуляцией до 1,5 млрд человек в течение 50 лет [6]. В его сценарии присутствуют в качестве основных элементов такие сомнительные (при самой мягкой оценке!) положения, как внедрение матриархата, создание внеклассового и вненационального мирового сообщества, формирование экологической армии за счет вооруженных сил НАТО и России, уничтожение преступников и преступности в течение одного поколения и т. д.
Таким образом, несмотря на экологическую привлекательность сценария консервационистов он трудно реализуем в силу социальных причин. На страже многодетности стоят национальные традиции и практически все религии, запрещающие регулирование деторождения.
«Центристскими» являются документы, принятые на «Рио-92». На позициях центризма стоит американский Институт «WorldWatch», основанный Л. Брауном. Институт ежегодно выпускает специальные обзоры состояния проблем экологии в мире (ежегодники за 1992, 1993 и 2000 гг. переведены на русский язык). Особую роль сыграл ежегодник за 1994 г. [7], содержавший две теоретических главы (их авторы - Сандра Постел и Лестер Браун), в которых были сформулированы крайне важные для разработки модели общества устойчивого развития понятия - поддерживающей емкости (carrying capacity) планеты и продовольственной безопасности (food security).
Первое понятие обозначает некую максимальную нагрузку на биосферу, при которой она способна восстанавливаться за счет механизмов самоорганизации, а второе отражает соотношение плотности народонаселения и возможностей биосферы устойчиво снабжать его продуктами питания как из естественных экосистем (в первую очередь океанических), так и из искусственных - сельскохозяйственных.
В этом же выпуске Л. Браун дал оптимистическую оценку и благоприятный прогноз перспективы построения общества устойчивого развития. Он считал, что уже наметился перелом в отношении к проблеме УР, и начиная с 1990 г. человечество вступило в новую «энвайронментальную эру», сменившую эру экономического роста. Как ключевой признак «энвайронментальной эры» Браун назвал переключение систем национальной безопасности с решения военных задач (период «холодной войны») на обеспечение населения продовольствием, регулирование роста народонаселения и охрану окружающей среды. Однако сегодня, спустя 10 лет после «Рио-92», очевидно, что путь к обществу устойчивого развития будет долгим и тернистым...
Центристский сценарий включает ряд элементов стратегии, которые должны быть приняты мировым сообществом. Общие очертания общества устойчивого развития сегодня уже в основном определились [8], хотя «технологические» аспекты экологизации уклада жизни человечества пока не ясны, а лишь обсуждаются. Чтобы построить мировое сообщество устойчивого развития, необходимо:
гуманными методами добиться регулирования роста народонаселения на уровне, который не превысит поддерживающей емкости планеты (8-12 млрд человек);
обеспечить продовольственную безопасность человечества, т. е. защитить его от угрозы голода в настоящем и будущем (за счет компромиссной системы сельского хозяйства при умеренном использовании удобрений, гербицидов, трансгенных растений и максимальном раскрытии агроресурсного и биологического потенциала агроэкосистем, а также изменения рациона большей части человечества с заменой значительной доли животного белка растительным);
обеспечить человечество энергией без истощения энергоресурсов и загрязнения среды, сопровождающего получение и транспортировку энергоносителей и энергии (смешанный тип энергетики: 30% за счет нетрадиционных источников, остальное - за счет традиционных с повышением доли атомной энергетики при использовании безопасных ядерных реакторов и замкнутого топливного цикла; переход на энергосберегающие технологии во всех сферах деятельности);
обеспечить неистощающее использование сырьевых ресурсов для промышленности (широкое внедрение рециклинга);
прекратить сокращение биологического разнообразия (доля охраняемых природных территорий должна быть не ниже 30%);
резко снизить уровень загрязнения среды за счет «экологизации» промышленности и сельского хозяйства;
преодолеть потребительский подход (в первую очередь в странах «золотого миллиарда») и тем самым снизить давление человека на природу;
резко повысить уровень международного сотрудничества в области охраны окружающей среды.
Все эти экономические по своей природе меры должны сочетаться с экологическим образованием и воспитанием, формированием у каждого жителя планеты экологического мировоззрения и социальной активности в решении вопросов охраны окружающей среды.
В заключение остается присоединиться к мнению О.К. Дрейера и В.А. Лося [2] о том, что пока концепция общества устойчивого развития напоминает «философский камень» и «вечный двигатель». Однако это ни в коей мере не снижает ее значения для человечества: философский камень не был найден, но в процессе его поисков алхимия переросла в химию, а попытки изобрести вечный двигатель стимулировали развитие механики. Можно полагать, что при конкретизации путей к обществу устойчивого развития человечество научится экологическому укладу жизни, альтернативой которому является глобальный экологический кризис.
В. А. ЗУБАКОВ
ИТОГИ XX И ПЕРСПЕКТИВЫ XXI веков ГЛАЗАМИ ГЕОЭКОЛОГА:
ИПОСТАСИ ГЛОБАЛИЗАЦИИ И ИМПЕРАТИВЫ ВЫЖИВАНИЯ
Г. Г. Малинецкий и другие ученые делают три важных вывода:
1. Мир подошел к системному кризису; 2. В России на государственном уровне нет прогноза динамики биотехносферы и нет мониторинга техносферных процессов; 3. Анализ дальних целей, встающих перед человечеством и страной, становится сейчас главной задачей науки (Малинецкий и др. 2003). Поскольку авторы пишут, что Рио-де-Жанейро был не рывком вперед, а шагом назад,то, по сути, ими ставится и четвертый вопрос – почему 30-летние усилия ООН по выработке стратегии поддерживаемого развития Sustainable Development – SD (у нас «устойчивого развития» – УР) не привели к успеху? Этот вопрос следует и из обзора отчета Амстердамской международной конференции «Вызовы изменяющейся Земли» (Кондратьев, Лосев 2002), а также из моего обзора итогов Йоханнесбургского саммита ООН (Зубаков 2003). К трем первым вопросам (Малинецкий и др. 2003) автор близко подошел 15 лет назад (Зубаков 1990) и тогда же решил сменить свою специализацию стратиграфа-палеоклима-
толога на исследование проблем исторической геоэкологии, тогда еще не сформировавшейся научной дисциплины. В последующих примерно 50 статьях (укажу лишь одну: Зубаков1998–2001) и в трех брошюрах (Зубаков 1995; 2000а; 2002) я 104 вышел на контуры альтернативы ныне существующей при-родопотребительской парадигмы. Я назвал ее экогеософской (от греч. «мудрость дома Земля»). Она не осталась незамеченной. Были и рецензии (и «за», и «против»), и дипломы, и даже – за одну из них (Зубаков 2002) – медаль Россий-ской академии естествознания. Однако мои попытки поставить тему для фундаментального исследования в план РАН, даже в форме гранта РФФИ, не проходили. То ли заявки принимались за «страшилки», то ли противоречили насаждаемой ныне рыночной идеологии, не знаю. Именно поэтому статью ученых (Малинецкий и др. 2003), представляющих молодую элиту РАН, я воспринял как знаковый поворот, возвещающий смену погоды, а возможно, и самого климата в РАН по отношению к пограничным вопросам экологии,
социологии и экономики. Хочу продолжить обсуждение поднятых вопросов, выведя их в конкретное русло ойкогеономической синтагмы. Под новым тер-мином синтагма (греч. «вместе построяемое») А. И. Ракитов (2003)предложил понимать систему знаний, правил и принципов, разработанных в разных науках, но сводимых вместе для решения важных практических проблем. Именно такой проблемой на стыке геоэкологии, геоэкономики, социологии, политики и синергетики и является, по-моему, создание еще не существующей, но остро не-
обходимой для выживания человечества «науки – стратегии» об управлении гомеостазисом объединенного человечества с поддерживаемой Им с помощью Коллективного Разума биосферой. Я называю ее ойкогеономикой (греч. «ведение дома Земля»).
Я согласен с постановкой (Малинецкий и др. 2003; Кондратьев, Лосев 2002) программы обсуждения. И тоже считаю, что цели человечества, не «сиюминутные», на 3–4 года, а дальние, на сто и более лет, сейчас становятся (уже стали!) главной задачей науки и ученых. Но чтобы правильно их выбирать, надо, очевидно, понимать – Где мы? и Почему? Поэтому я разделяю обсуждение поставленных четырех вопросов на две части – анализ итогов ХХ века и
осмысление целей и стратегии человечества на XXI век. Учитывая сложность и значимость проблем, сделать это можно, очевидно, только в большой статье. И при этом обсуждение вынуждено быть сжатым, почти тезисным. Обзор итогов ХХ века обычно начинают либо заголов-ками типа «Эпилог», «Эпитафия» (Азроянц 2002), «Конец истории», «Реквием» (Неклесса 2002), либо словами «Кризис», «Катастрофа», «Апокалипсис». Авторы первых главным итогом ХХ века считают глобализацию, авторы вторых – глобальный экологический кризис (ГЭК). Есть ли разница? Ведь в обоих случаях описываются, по сути, одни и те