В борьбе с "фашизмом-сионизмом" единым фронтом выступили не только курируемые СССР арабские страны и большинство остальных стран третьего мира. К ним последовательно, на протяжении трех-четырех последних десятилетий присоединялись обитатели западных стран - "новые левые", всех оттенков "зеленые", необычайно многоцветные антиглобалисты.
Может быть, и, не отдавая себе отчета в советском происхождении своего нового "гуманизма-антисионизма", представители левых движений сразу же после победы Израиля в Шестидневной войне переместили его в "лагерь мирового империализма и колониализма". Первыми на Западе /если не считать обветшавшие компартии/ это провозгласили нигилистически настроенные "новые левые" конца 60-70-х годов. Представленные буйствующими студенческими движениями они сводили тогда к советизированной антиизраильской догматике свои постмодернистские прожекты мировой революции /декларированные в конце 50-х как альтернатива мировой революции "старых левых", дискредитированных разоблачениями сталинизма/. "Новая" революция, идейно вдохновляемая бегущими, "задрав штаны, за комсомолом" интеллектуалами /Сартр и др./, была нацелена на достижение неограниченных "прав человека" и таких же неограниченных свобод - личных и всех меньшинств - социальных, национальных и сексуальных. Ревнители "гуманизма без берегов" стали представлять Израиль как "преступную" силу, противостоящую их благим устремлениям. Вслед за советскими "неоантифашистами" западные "неогуманисты" провозглашали: "Израиль - расистское и экспансионистское государство, не имеющее права на существование". /"Студенты за демократическое общество". США/; "Сионизм - это религиозный фашизм"/Журнал "Социалистический лидер". Англия/. Неудивительно, что при подобных установках новолевые "антифашисты" не только героизировали арабский террор /убийство израильских спортсменов на Мюнхенской олимпиаде/, но и сами участвовали в антиизраильских терактах /Энтеббе/. Немало способствовала этому инициированная СССР ооновская резолюция 1975 года - благодаря ей антиизраильский террор получил статус легитимной и морально оправданной борьбы с современным, пришедшим на смену нацистскому и родственным ему "расизмом-сионизмом".
Антиизраильская пропаганда резко усилилась после антитеррористической кампании в Ливане /1982 год/, когда вслед за советской арабская и западная пресса - и не только крайне левая, но и часть либеральной - стала сравнивать действия израильской армии с практикой нацистов, а теракты ООП называть "новым сопротивлением".
Распад СССР и прекращение его существования, а вместе с ним и государственного продуцирования советского "неоантифашизма" никак не снизили накал парасоветского западного антисионизма. Сфабрикованная на стадии стагнации империи /"застой"/ предсмертная доктрина советизма - паранацистский антисионизм - не только не ушел вместе с СССР, но переживает, как мы видели, новые реинкарнации как в исламизме, так и в западном антиизраилизме.
Порожденные советизмом оруэлловские аберрации леволиберального зрения приняли особо парадоксальный характер в годы "мирного процесса" и в особенности после перехода сопровождавшего его террора в огнестрельную интифаду Аль-Акса, открывшую в сентябре 2000 года тот этап в антизападном наступлении исламизма, апогеем которого стало 11 сентября 2001 года. Многие не признавали, не признают и поныне, что оба сентября - звенья одной цепи, настаивая на том, что сентябрь 2000 года был не более, чем очередным этапом сугубо локального конфликта, который не находит своего решения по вине "фашиствующего" Израиля. Эту леволиберальную аберрацию не могли исправить заявления готового на беспримерные уступки экс-премьера Эхуда Барака, разъяснявшего потом, что не прекращавший террора Арафат, без обсуждения отвергавший все компромиссные предложения Израиля, наглядно продемонстрировал, что его истинной целью, целью ставленника арабо-мусульманского мира / без его разносторонней поддержки Арафат просто не мог бы развязать таких масштабов террористическую войну/ является не создание палестинского государства и сосуществование с Израилем, а поэтапное уничтожение еврейского государства. То, что цели "интифады" далеко выходили за рамки локального конфликта, получило свое подтверждение как в эскалации превращавшейся в мировую суицидно-террористической войны, так и в организованном в Дурбане всеисламистском идеологическом фронте, развернутом не только против Израиля, но и против всего Запада, олицетворяемого США.
Напомню, что ни одна из европейских делегаций не последовала за делегациями США и Израиля, покинувшими "антирасистский" форум, послуживший прологом к 11 сентября. И это было продолжением того, что происходило в самой Европе. Синхронно с развертыванием глобальной террористической войны исламизма с Западом, которая велась под знаменами парасоветского антисионизма, в самих западных странах наблюдается беспрецедентный рост пропалестинских и соответственно антиизраильских выступлений и публикаций. Рост этот, ставший особенно заметным после сентябрьской 2000 года атаки на Израиль, парадоксальным образом ускоряется после мега-теракта 11 сентября 2001 года. Солидарность европейских леволибералов с антиизраильским террором в соответствии с теми же парасоветскими рецептами маскировалась протестами против "военных преступлений" Израиля, любая антитеррористическая акция которого все беспардонней отождествлялась с преступлениями нацистской Германии. Это отождествление имело свое психологическое основание - оно служило оправданием отказа европейцев от ответственности за Катастрофу. Показательно, что это небескорыстное отождествление сионизма с нацизмом формировало платформу, объединяющую политкорректных леволибералов не только с исламистами, но и с ревизующими Катастрофу откровенно некорректными неонацистами. Характерно также, что как в свое время отождествление сионизма с нацизмом оруэлловски маскировало нацификацию советской идеологии, так и теперь оно политкорректно прикрывает исламизацию Европы, чреватую ее неофашизацией. И также, как в свое время оруэлловски замаскированная нацификация советской идеологии была симптомом стагнации империи, так и политкорректный камуфляж исламизации и фашизации Европы знаменует появление дегенеративно самоубийственных тенденций в современном европейском обществе. Об этой смертельно опасной тенденции предупреждает страстная поборница европейской культуры Ориана Фаллачи, обвиняя политкорректную Европу в пособничестве исламизму, целенаправленная экспансия которого, пишет она, уже сегодня превращает Европу в "Евроарабию".
Полный диагноз политкорректности, включающий и анамнез этого новоевропейского феномена, принадлежит выдающемуся русскому мыслителю Сергею Аверинцеву. У людей, знакомых с советским опытом, писал он, political correctness вызывает особое недоверие. "В наихудшие времена позднесталинского антисемитизма, когда уничтожалась еврейская элита, - приводит он объяснительную аналогию, - на так называемых политинформациях слушателям официально, но тайно сообщались дичайшие версии, вплоть до "кровавого навета" об употреблении евреями крови детей, и готовились действия, сравнимые по масштабам с Шоа, - советская пресса оставалась безукоризненной в части political correctness, не поминая ни евреев, ни тем более "жидов", а ведя речь лишь о "презренных космополитах".
Сегодняшний либерализм становится, по словам Аверинцева, мало либеральным, слишком нечувствительным ко всему тому, что не укладывается в массово доступные лозунги. Его поразила демонстрация в Вене - "никоим образом не пронацистская, напротив, целиком "левая", посвященная арабо-израильским конфликтам; юноши и девушки маршировали под простенький ритм бесконечно повторяемого выкрика: "Eins, zwei, drei - Palestina frei". И это, пишет он, при необходимости понять всю сложность и многомерность приносящего неимоверные страдания обеим сторонам конфликта. Русского культуролога ужасает молодежь, выросшая в условиях, далеких от тоталитаризма, которая, казалось бы, так много слышала о несправедливости именно по отношению к евреям, молодежь, которая обнаруживает "готовность с полным доверием без малейшего чувства личной ответственности подхватывать и выкрикивать подсказанные им упрощенные до неузнаваемости истины, такие, какими в свое время широко пользовались тоталитарные системы, создавая и Hitlerjugend, и комсомол." Недаром, считает Аверинцев, Булгаков устами героя повести "Собачье сердце" высказал опасение, что беды нового времени проистекают от чрезмерной склонности "петь хором".