27
разных эпох, другие интересны своим обликом, третьи мало чем примечательны, но «держат» периметр квартала. А в целом они удивительным образом скрепляют планировочную ткань города, выстраивая неповторимую картину его многовекового развития. Они создают среду, которая и придает ему полноценное историческое звучание. Здесь сомасштабность фона с памятником, пропорциональность отдельной постройки со всем кварталом, одного квартала с другим и так далее выведены в одну градостроительную цепь. Жилая регулярная застройка, пришедшая в конце XVIII века на смену средневековой, была близка последней. Сохранялись небольшие размеры зданий, их типы (каменные, полукаменные, деревянные), их масштаб и пропорции, спокойный силуэт двух-четырехскатных кровель, бревенчатые или обшитые фасады, прежние строительные материалы (дерево, кирпич) и знакомые архитектурные элементы и формы (домовые трубы, водостоки, козырьки, ограды), свободные внутриквартальные пространства, занимаемые хоз. постройками и огородами.
Конечно, в сегодняшней рядовой застройке много ветхого, требующего замены. Да и сама эта застройка подчас настолько неинтересна, что вызывает естественное желание ее обновить.
По сравнению с соседними губернскими центрами, Владимир долгое время оставался тихим мещанским городом.
И если, например, Ярославль отстраивался в XVIII-XIX веках с широким купеческим размахом, а на улицах Костромы возводились роскошные дворянские особняки в стиле классицизма, то историческая застройка Владимира намного беднее и в массе своей не претендует на лидирующее место. Естественно, что и обращение с ней сегодня более вольное. Подсчитано, что к памятникам и к основной опорной застройке, составляющей костяк города, отнесено всего 295 зданий, остальные 430 — сохраняются временно или подлежат сносу.
Поэтому вопрос о характере нового строительства в старом центре самый, пожалуй, острый.
И это при том, что каждая архитектурная эпоха, прожитая городом, тоже решала эту проблему и оставила на его улицах свои приметы. Древняя Русь, барокко, классицизм, русский стиль, модерн — все эти стили мягко «входили» один в другой, сохраняя целостность среды. Так было до начала XX века, до революции. А в XX столетии — эпоха стилизаций «под старину».
Вначале несколько десятилетий сталинского классицизма. Помпезное здание Управления внутренних дел с мощной колоннадой античного портика на улице Московской — наглядный тому пример. И совсем не случайно, что стоит оно совсем рядом, на той же стороне улицы, что и самые красивые во Владимире сооружения николаевского ампира — дом дворянского собрания и мужская гимназия (1830-1840-е годы). Здесь явное желание подстроиться под классицизм и превзойти его.
Последовавшая хрущевская «оттепель» позволила ненадолго вернуть владимирскую
28
архитектуру в лоно местной традиции. Смешение элементов классицизма с разного рода башенками, арками, полуколонками с резными капителями, с декоративными вставками, белым цветом в отделке деталей — все должно было, хоть и намеком, напомнить о великом белокаменном зодчестве (гостиница «Владимир», жилые дома — центральная улица Б. Московская; Б. Нижегородская). Но и здесь осознание собственного превосходства привело к подавлению исторического окружения. Дома встали массивной стеной на гребне холмов. Они впервые серьезно исказили силуэт города и ввели в его границы совершенно новую точку отсчета объемных и высотных показателей строительства.
Эпоха брежневского космополитизма, похоронив стилизацию, решительно перевела архитектуру в разряд унифицированного железобетонного строительства. Глазу уже не за что было зацепиться — все гладко и ровно. Практицизм полностью восторжествовал. В старом городе у него свои «памятники». Архитектурное безродство имело болезненную слабость занимать самые видные «родовые» места. Таковыми оказались валы. Как будто и не было поучительных уроков прошлого. На Ивановском валу вознесся ресторан «Нерль»; чуть пониже, на месте Поганого вала — здание облпотребсоюза и кооперативного техникума; чуть подальше к северо-востоку, на месте Зачатьевского вала — общеобразовательная и спортивная школы.
Бесстилье, как это всегда и бывает, породило на исходе XX века новую волну архитектурных стилизаций. Сложилось твердое убеждение, особенно в среде реставраторов, что в старом городе строить надо с непременной оглядкой на прошлое. А поскольку сегодня речь идет о сносе ветхой застройки, родившейся в эпоху «образцового» классицизма, то дом с мезонином, как самый яркий показатель этого стиля, стал своеобразным эталоном нового строительства.
Уже построенные и вновь строящиеся образцы «компенсационных» домов (ул. Воровского, Подбельского, Осьмова, Златовратского) — в русле этого ретроспективизма. Только почему-то «дом с мезонином» далек от своего прототипа по тому человеческому масштабу и уюту, которые и стали залогом его долгожительства. Правда, первые новоделы на улице Воровского были скромнее — всего лишь два этажа по лицу и мезонин сверху. Но уже тогда дворовая часть подрастала на один-два этажа. Сегодня эти дома на один-два этажа подрастают уже с улицы, не говоря о дворовых фасадах. Надо было как-то удешевить строительство и удержать сам тип дома.
Правда, когда есть возможность, строят и по-другому — в духе неомодерна, прямо противоположном классике, хотя и не чуждающемся последней. Таков дом на углу улиц Комсомольской и Воровского. Это тоже обобщенная имитация. Здесь есть все, кроме собранности и чистоты архитектурного образа. И такта. Вряд ли авторы дома добавили теплоты
29
в облик тихой улочки, сделав гаражные ворота, как символ технократического благополучия, основным элементом фасадной композиции. Хотелось бы думать, что это поиск. Как и тот тип вместительного «кубоватого» дома-особняка, подступившего к самому центру (ул. Столетовых). В нем меньше реминисценций стилистики, но очевидны черты московского доходного дома рубежа XIX—XX веков. Откровенная же ориентация на строительство с размахом настораживает. Нельзя допустить, чтобы квадратные метры полезной площади подменили собою градостроительную и архитектурную ценность построек. У старого города свои строительные ориентиры. Конечная цель их — совершенство и гармония связей с исторической средой.
30
Европеизация города.
Исторический дух города неуловим, быть может, в целом, но конкретен в деталях. И понимаешь: не сбережем частностей, потеряем целое. Поэтому те страсти, которые горят сегодня по поводу того, каким быть историческому центру, весьма принципиальны. Или мы сохраним его неповторимость, или он утонет в безликом «евроремонте». Представляется, что здесь приемлем реставрационный метод, как, например, в Венеции. Там город законсервирован. Заново ничего не строится. Это категорически запрещено. Зато постоянно идет поддерживающий ремонт и реставрация. Поэтому там все — подлинное.
Став имуществом и предметом разного рода сделок, памятники во Владимире лишились действенной защиты со стороны государства. Их нынешние владельцы в основном временщики. Они арендуют здания. Цель их — быстро приспособить помещение и получить максимальную прибыль с каждого квадратного метра. Более же капитальные дела, каковыми являются реставрация и реконструкция, их совсем не интересуют. Поэтому бурная инициатива предпринимателей приняла определенную направленность: завлекающий вид снаружи и видимость изыска внутри. С улицы все ограничивается входом и витринными окнами, а в деловой части — маскировкой старых облезлых стен ультрасовременными облицовочными материалами.
Дом, раздраенный на части разными пользователями, нельзя реконструировать. Его нельзя даже отремонтировать в целом. Поэтому один фасад может краситься в разные цвета, далекие от исторической правды. Старые фигурные карнизы и наличники дверей и окон сбиваются. В стенах пробиваются новые проемы. Прямо с тротуара тянутся на верхние этажи новые металлические лестницы (владельцы нижних не разрешают проход «через себя»). В окна вставляются зеркальные стекла. И все это озаряется пышной рекламной иллюминацией. Наглухо заложены «торговыми точками» все проходные арки домов. Через них испокон веков жильцы проходили к себе во двор, а жители могли любоваться прекрасными загородными пейзажами и дышать чистым заклязьменским воздухом, не покидая центральную улицу.
Сегодня это уже проблематично. А завтра будет сложно увидеть и саму загородную панораму с ее изумительным ландшафтом. Архитекторы уже разработали проект грандиозного гидропарка, который предлагают разместить на Клязьме, напротив кремлевского холма и белокаменных храмов XII века. Очередная авантюра кому-то выгодна. И она уже бродит в умах ответственных работников.
«Евростиль» — поистине всемогущий стиль времени. Ему подвластными оказались даже архитектурные памятники, которые были отреставрированы еще до перестройки и сохраняли
31
старый владимирский уют. Совершенно неузнаваемы ресторан «У Золотых ворот», «Чайная», «Кофейня», дом купца Васильева по улице Большой Московской.
Дух «европеизации» охватил буквально всех участников этого действия. Заказчикам евроремонт выгоден, и они вкладывают в него средства, чиновники его разрешают — казне тоже нужна скорая прибыль, а архитекторы проектируют, исполняя прямое желание заказчика. И круг замыкается. Ну а разные советы — архитектурные, градостроительные? Их много. Но все они ведомственные. И действующие лица там те же.
Опрос, проведенный недавно владимирским телевидением, показал, что четверть опрошенных жителей города уже не считают себя его патриотами. На трущобах и «евроремонте» выросло целое поколение молодежи.
И все-таки надежда увидеть свет остается. Рядом, на той же улице ведутся работы по реставрации и приспособлению целого комплекса памятников архитектуры XVIII-XIX веков под учреждения культуры и искусства. Еще раньше здесь, на небольшой Георгиевской улице, было восстановлено здание первой в городе аптеки. Рядом, в бывшем Георгиевском храме, разместился Центр хоровой музыки, а в рядом стоящем жилом доме — музыкальная школа. Совсем недавно из руин восстановили здание бывшей гауптвахты, где поместился Областной центр народного творчества. Заканчивается реставрация бывшего Дома губернатора на Б. Московской. Здесь обосновался Областной центр изобразительного искусства. А рядом, в бывшем доме купца Куликова, разместится скоро концертный зал Губернаторского симфонического оркестра. Весомая часть целого квартала стала блестящим образцом возрождения реставрационных традиций в городе.