Третья цель Студии выражает веру Чехова в возможность театра преодолевать языковые и национальные преграды: «Композиция, гармония и ритм - вот силы нового театра. Такой спектакль будет понятен каждому зрителю, независимо от языка или содержания». Чехов не отказался от идеи интернационального театра. С этой идеей связана задача создания творческого коллектива. И, по всей вероятности, Чехов видел свою миссию в западном театре именно в создании театра единомышленников - такого, какими являлись МХТ или Первая студия. В программе был заявлен и идеал актера - человека, обладающего различными театральными профессиями. “Попытка воспитать новый тип актера, режиссера, драматурга и художника составит важную часть работы Студии, не менее важной будет новый тип зрителя. До сих пор в театре работали гениальные режиссеры, замечательные актерские личности, драматурги, владеющие своей профессией. Но где театр терпел неудачи - так это в гармоничной взаимосвязи всех элементов. Чтобы достичь новой гармонии каждый человек театра должен расширить сферу своих знаний и опыта. Актер должен, в какой-то степени, также быть и режиссером, театральным художником, художником по костюмам и даже драматургом и музыкантом; драматург должен знать психологию и практические нужды своих актеров, тогда как режиссер должен быть специалистом в области сценического света, оформления и костюма”.
Закончился первый, экспериментальный год работы Студии Чехова. Программа была выполнена, хотя, видимо, не целиком (например, не была изучена итальянская комедия масок). Студенты получили основные навыки работы по методу Чехова: они научились делать упражнения на внимание и воображение, на психологический жест и атмосферу, на чувство правды и понимание архетипа при создании характера, они выполняли упражнения по эвритмии, упражнение на связь внутреннего и внешнего, а также осознали значение труда. Иногда казалось, что Чехов уходил в эксперименты по актерскому методу в ущерб практической работе, что было характерно и для студийных опытов Станиславского и Мейерхольда. От обычной театральной практики Чехов отказался, потому что она вела лишь в тупик. Для сохранения чистоты намерения и потребовалось уйти в лабораторию. Как было сказано выше, “строить все заново” было его призывом при создании Студии. Это “новое” значило для него возвращение к заветам Первой студии - к ее организации и духу.
Осенью в жизни чеховской Студии произошли коренные изменения, начало которых еще весной положило обострение политической ситуации в Европе. В марте 1938 г Германия оккупировала Австрию, в сентябре был заключен договор в Мюнхене и предъявлен ультиматум Пражскому правительству. В сентябре британский флот был мобилизован, и война казалась неизбежной
Чехов впал в панику. Он потребовал, чтобы Студию перенесли в Америку, где было безопаснее. Чехов мог рассчитывать на поддержку Дороти Элмхерст и Беатрисы, потому что Америка была родиной большинства студийцев и самих хозяек Студии.
Двухлетний период Студии принес внутреннее удовлетворение Чехову и дал возможность уйти в лабораторные поиски и углубиться в целое и в частности собственного метода так, как это не было возможно ни до, ни после Дартингтона. Был собран большой материал для будущей работы и книги. Была набрана труппа актеров, которая составила ядро Студии будущего театра.
Новый дом для Студии располагался в Риджфилде. Начался новый период Театра-студии Чехова, а с ним продолжил и поиски усовершенствования методов воспитания актера для профессионального театра. Переменам способствовали материальное положение Студии и творческие цели ее руководителя. После переезда в США Студия финансировалась из средств Беатрисы Стрейт; выдавалось несколько стипендий, но на подготовку спектаклей денег все равно было мало. Чехов изменил ориентацию Студии: вместо проводимых ранее экспериментов он стал готовить труппу артистов для будущего театра и занимался уже специальными проблемами профессии актера. Студия должнабыластать профессиональной, стационарной труппой для постановки пьес на Бродвее уже в следующем сезоне. Предполагалось поставить два спектакля по романам Диккенса и Достоевского
Создавая план работы Студии, Чехов упростил свой метод, но главные цели остались прежними. В программе Театра-студии заявлялось, что она ставит перед собой четыре цели:
I. Применение метода, который развивает эмоциональную гибкость и физическую технику актера.
II. Развитие техники для разбора формы и структуры пьес.
III. Ознакомление актера с методами и проблемами режиссера.
IV. Образование профессиональной труппы в конце курса.
В программу входили следующие курсы по подготовке актеров: Техника актера. Тренаж и развитие фантазии. Сценическая речь по методу Р. Штейнера. Эвритмия. Этюды и импровизации отрывков из пьес. Курс по подготовке декораций, освещения и грима актера. Совместная экспериментальная работа.
История Театра-студии Чехова за 1940— 1942 гг. изучена плохо, документов, относящихся к этому периоду почти не сохранилось. После закрытия театра и продажи имения в Риджфилде архив театра заненадобностью был уничтожен новыми владельцами.
В 1942 г. единственным выходом, который оставался Чехову после закрытия его театра, была карьера киноактера и переезд в Голливуд. Именно здесь нашли прибежище многие русские эмигранты, освоившиеся на больших студиях. Одна из страниц этой малоизученной книги “русского Голливуда” - жизнь Михаила Чехова, проведшего там 1940—1950 гг. С практикой актерского искусства в кино Чехов был уже хорошо знаком: в России он сыграл в шести картинах, в Германии и Франции - в трех фильмах. Самая знаменитая из русских киноролей Чехова, роль официанта в “Человеке из ресторана” Я. А. Протазанова (1927), не удовлетворила требовательного артиста - ему помешало отсутствие слова, плохой сценарий и униженное положение героя, а также собственное незнание принципов работы в кино. Несмотря на отрицательное отношение Станиславского к “великому немому” и его предостережения актерам МХТ о дурном влиянии кино, которое было для него - как и для многих других театральных деятелей - синонимом халтуры, на экране появлялись как мхатовские знаменитости, так и молодые студийцы. В книге “Путь актера” Чехов осуждает свой первый опыт в кино совершенно в духе Станиславского: став жертвой режиссера, который обещал ему деньги и славу, Чехов испытал на съемках чувство фальши и унижения и увидел пьянство и раболепие актеров. И он отказался от дальнейшего участия в съемках. Как было сказано в главе о Чехове в немецком театре и кино, в Германии и Франции он снялся в трех ролях. Рейнхардт заметил кинематографический талант Чехова и хотел направить его в Голливуд; однако Чехов предпочел работу в театре.
В Голливуде Чехов сыграл в десяти художественных фильмах и в одном воспитательном фильме для американской армии.
Чехов приехал в Голливуд в период второй волны эмиграции, когда первая, послереволюционная, уже откатилась.
Чувство неприязни к Голливуду появляется у Чехова очень скоро. Итоги первого года своей голливудской жизни он подводит в письме к Добужинскому от 13 марта 1944 г.: “Моя жизнь скучна, проста и однообразна. Оно и лучше. Работы в фильме сейчас нет. Хоть она скоро и нужна будет, а все-таки не хочется думать о ней. Так много хорошего видел и пережил в театре на своем веку, что фильм, с его грубыми и глупыми людьми никак заинтересовать не может”.
Несмотря на все трудности, первый фильм обеспечил Чехову прочное место в Голливуде, он получил признание и гонорары по высшему тарифу, мог выбирать себе роли и студию, где будет сниматься. Об этом свидетельствуют его последующие роли, об этом рассказывают и современники артиста.
В фильме известного англо-американского режиссера Альфреда Хичкова «Зачарованный» (1945) Чехов, наконец, получил роль, которая дала ему возможность раскрыть свой талант - роль старого психиатра Макса Брулова.
В России Чехов - кроме исполнения больших ролей - прославился мастерским изображением небольших сцен. Используя этот опыт, Чехов доказал, что “маленькое произведение искусства” можно сочинить на любом, даже незначительном пространстве. Так учил Чехов своих студентов; так поступал и он сам в своих ролях в кино. Актриса Мала Пауэре, ученица Чехова в Голливуде, вспоминает об одном таком эпизоде из фильма “Зачарованный”: Чехов, закурив трубку, рассыпает коробку спичек и восклицает: “Врач запретил мне курить, но я слишком нервный!”. В этой маленькой сценке выражены и юмор, и легкость, и характерность образа-психиатра, которому тоже не чужды слабости.
Благодаря фильму Хичкока в американской прессе был создан “облик” Чехова-артиста, его “имидж”, который определялся ролью доктора Брулова - доброжелательного умного старика. “Не часто актер, играющий на вторых ролях, привлекает внимание зрителя так, как это сделал Майкл Чехов в роли умного и доброго психиатра...”,— пишет журналист газеты “Нью Йорк Тайме” в заметке “Портрет” и, отвечая на вопросы зрителей, он приводит основные моменты биографии Чехова, которые потом часто повторялись в прессе. Амплуа, сформированное ролью Брулова, стало доминирующим в репертуаре Чехова. “Буду сниматься в роли еще одного милого старика”,—говорил он своему ученику, актеру Форду Рейни, которому он признавался, что его кинороли ему не нравились. Как мы увидим далее, в запасе Чехова были и другие амплуа. Интерес к выдающемуся характерному артисту привлек журналиста Барри Фаррара к Чехову в Долину Сан-Фернандо. Фаррар пишет о том, что после фильма “Зачарованный” продюсеры и критики были в восторге от Чехова и с тех пор его стали усиленно приглашать на съемки. Чехов не хотел играть первую попавшуюся роль, он искал такую, в которой смог бы проявить себя. Поэтому Чехов не заключал договоров на долгий срок и не принял предложения продюсера Бена Хехта,— сообщает Фаррар. Он рассказывает также, что Чехову предлагали открыть свою школу в Голливуде. Имеются в виду занятия по актерскому мастерству, которые Чехову предлагали проводить в Лос-Анджелесе.