По-видимому, не успев закончить работу над скульптурой, св. Георгия, Донателло получил новый, столь же ответственный заказ на изготовление статуй пророков для кампанилы собора. Работа над статуями продолжалась с перерывами свыше двадцати лет. Донателло не только сам выполнил четыре стати и две, очевидно, в соавторстве с другими ваятелями, но так же был руководителем работ и отвечал за их успешное выполнение. Первая из статуй, предназначенных для кампанилы, отождествляется с так называемым «Безбородым пророком” из левой ниши восточного фасада кампанилы. В отличие от “Св. Георгия” и “Св. Марка”, эта статуя дает гораздо большую конкретность образа. В поисках выразительности Донателло отказывается от своих ранних достижений. Его почти не интересует как стоит пророк, как ложатся складки. Одна нога едва видна, другая совсем скрыта под ворохом драпировок. Мастерство Донателло настолько возросло, что он справляется с техническими трудностями как бы мимоходом. Главное внимание скульптор обращает на лицо пророка. Оно очень своеобразно и представляет собой не столько обобщенный тип, как ранее, сколько лицо единственного человека, интересующее мастера именно в силу своей единичности. У пророка – высокий, изборожденный морщинами лоб, нос с горбинкой, печальные глаза. Брезгливой гримасой тронут его рот. Этот человек с грустью и сожалением глядит вниз на проходящих, предрекая им против своли что-то зловещее. Эта статуя ознаменовала новый этап в творчестве как самого Донателло, так и в скульптуре в целом. На смену обобщенным образам теперь приходят образы резко индивидуализированные. Второй статуей для кампанилы была, очевидно, фигура “Бородатого пророка” из правой ниши. Облик пророка менее индивидуален. Только конкретизируется, не столько внешность пророка, сколько его душевное состояние – глубокое раздумье, сосредоточенность ушедшего в себя человека. Этому состоянию соответствует поза пророка: правая рука поддерживает подбородок, левая обхватывает стан, положение левой руки вносит элемент отрешенности, сдержанного страдания. Следующей работой для кампанилы была группа “Авраам и Исаак”, выполненная в сотрудничестве с второстепенным мастером Нанни ди Бартоло.
Нелегкие, порой мучительные поиски, сопровождавшие работу над предыдущими статуями, завершились созданием произведения, которое, кажется, рождено мгновенно, в момент высокого творческого вдохновения. Изображенный пророк Иеремия – весь в борьбе и кипении, он с трудом удерживается на месте, как бы наступая на зрителя. Столь же выразительно и лицо пророка. На его щеках щетина, нижняя губа упрямо выпячена вперед, брови нахмурены, жилистая шея напряжена. Все эти детали как нельзя лучше характеризуют упорное противостояние всему миру, которое чувствуется в фигуре пророка. Галерея пророков получает достойное завершение в статуе “Аввакума”, известного под прозвищем “Цукконе” (“Тыква”- так во Флоренции называли лысых), из второй слева ниши западного фасада. Она была выполнена в 1427-1435 гг., но уже в июле 1427 г., как свидетельствуют документы, была готова примерно на четверти. “Аввакум” обнаруживает большую близость к “Иеремии”. Столь же напряжен его внутренний мир. Так же свободны драпировки, наподобие древнеримской тоги прикрывающие тело пророка. Так же выразительно “говорит” его правая рука, прижатая к телу. Но если в “Иеремии” преобладал элемент внутреннего переживания, то “Аввакум” явно обращается к зрителю, возможно, даже произносит речь. В статуе “Цукконе” наиболее остро проявился характерный для художников Возрождения интерес к жизни в самых ее неожиданных формах. Донателло не просто скопировал облик необычайного человека, но наделил его такой же необычайной и исключительной внутренней жизнью. Найденное скульптором соответствие формы и содержания сделало эту статую одним из шедевров искусства Возрождения. Вероятно, и сам Донателло чувствовал, что фигура «Аввакума” ему удалась. Поэтому скульптор высек свое имя на цоколе статуи. По словам Джоржо Вазари, Донателло, работая над статуей, обращался к своему творению со словами: “Говори же, говори, чтоб ты лопнул”. Статуи пророков, выполненные Донателло для кампанилы, по-разному оценивались историками. Одни подчеркивали их зависимость от древнеримских бюстов, другие – их портретность. Эта серия статуй имела большое значение и для развития искусства пластики в целом. Вплоть до начала 1420-х гг. во флорентийской скульптуре сохранялись готические традиции. Им отдавал дань даже Лоренцо Гиберти, один из учителей Донателло. Конкретизация облика пророков означала отрицание готики с позиций ренессансного реализма. После появления серии статуй для кампанилы рецидивы готики в скульптуре Флоренции почти совсем исчезают.