Таким образом, в 1995 году исполнилось ровно 1600 лет с момента появления Откровения, и кто знает, не станут ли нам в ближайшее время известны новые великие пророчества?
Но, конечно же, метод аналогий имеет свои границы и полное отождествление нашего времени с концом четвертого – началом пятого века было бы ошибочным. Не вызывает сомнения то обстоятельство, что наряду с периодически повторяющимися признаками исторических эпох (циклами) существуют нециклические изменения во времени, имеющие глобальную общую направленность (абстрагируемся пока от понятий эволюции, прогресса и их толкований). Примерами таких изменений являются постоянный (хотя и не непрерывный), а в последнее время просто стремительный рост численности населения Земли (см. приведенные выше демографические данные), а также связанная с развитием средств коммуникации информационная объединенность человечества. П.Кууси рассматривает зарождение и становление современной эпохи «научно-технической культуры» (начало которой, напомним, совпадает с началом доминирования ценностей квадры «Гамма») как «мощную мобилизацию и ускорение информационного развития человечества». Он утверждает, что «применяя электронные информационные системы, мы приблизились к такому этапу, когда вся публикуемая в мире информация сможет быть выражена в сжатой числовой форме и станет, как предполагается, общим достоянием, доступным каждому. Таким образом, осуществится прекрасная эволюционная мечта Тейяра де Шардена (дополним – и В.И.Вернадского - А.Р.) – образуется «ноосфера», обволакивающая мир и объединяющая человечество...» [15,с.228].
Несколько отвлекаясь от последовательности изложения, обратимся к затронутому ранее вопросу о предчувствии новой эпохи творцами, обладающими гениальной интуицией. К таким ярким представителям интуитивного менталитета, наделенным даром предвидения, можно отнести некоторых философов и поэтов, таких, например, как Николай Бердяев, Максимилиан Волошин, Александр Блок, Владимир Соловьев. Вспомним, в частности, строки последнего из поэмы «Три свидания»:
"Не веруя обманчивому миру,
Под грубою корою вещества
Я осязал нетленную порфиру
И узнавал сиянье Божества..."
или, для сравнения, слова из одного стихотворения Афанасия Фета:
"Слепцы напрасно ищут, где дорога,
Доверясь чувств слепым поводырям..."
К числу таких индивидуальностей, наделенных могучим творческим воображением, без сомнения относится и автор Апокалипсиса.
В своей работе «Психология и поэтическое творчество» К.Г.Юнг свидетельствует: «Великое творение, порожденное душой человечества, было бы, по моему мнению, при этом исчерпывающе объяснено, если бы речь шла о его возведении к личному. Дело в том, что всякий раз, как коллективное бессознательное прорывается к переживанию и празднует брак с сознанием времени, осуществляется творческий акт, значимый для целой эпохи, ибо такое творение есть в самом глубинном смысле весть, обращенная к современникам. Поэтому «Фауст» задевает что-то в душе каждого немца..., поэтому Данте пользуется неумирающей славой, а «Пастырь Гермы» в свое время едва не стал каноническою книгой. Каждое время имеет свою однобокость, свои предубеждения, и свою душевную жизнь. Временная эпоха подобна индивидуальной душе, она отличается своими особенностями, специфически ограниченными свойствами сознания и поэтому требует компенсации, которая со своей стороны может быть осуществлена коллективным бессознательным лишь таким образом, что какой-нибудь поэт или духовидец выразит все невысказанное содержание времени и осуществит в образе или деянии то, что ожидает неосознанная всеобщая потребность, будет ли это сделано к добру или ко злу, к исцелению той ее эпохи или к ее погибели» [27,с.141-142].
Однако вернемся к рассмотрению нашей современной эпохи. Если и далее следовать методу аналогий, напрашивается сравнение новой «идеациональной» цивилизации с периодом средних веков, по отношению к которому широко употребляется эпитет «мрачное средневековье». Но что можем сказать мы, дети сенсорной культуры, об этом времени, ассоциирующемся в нашем сознании с крестовыми походами и кострами инквизиции, которые, кстати, относятся к самому концу эпохи интуитивной доминанты, когда «исключительно теологическое сверхчувственное умозрение средневековой культуры… после нескольких веков господства начало атрофироваться, постепенно приближаясь к катастрофе, отметившей закат Средневековья» [21,с.479]. Вот, например, строки М.Волошина из упоминавшегося стихотворного цикла «Путями Каина», имеющего, кстати, подзаголовок «Трагедия материальной культуры»:
"Был литургийно строен и прекрасен
Средневековый мир..."
Наверно стоит согласиться с мнением П.Сорокина, который, говоря об искусстве, но, несомненно, имея в виду всю систему нашего мировоззрения, наш сенсорный менталитет, утверждал, что «живя в век чувственной культуры, мы склонны считать идеациональное искусство более примитивным, чем чувственное, а идеационального художника менее искусным и совершенным, чем художника чувственной культуры. Однако такое обоснование не имеет под собой почвы» [21,с.438].
Зададим себе вопрос, разве не этот «мрачный» период европейской и мировой истории оставил нам высокие образцы христианской этики милосердия, любви и всепрощения, рыцарской чести, верности и отваги? Не ему ли мы должны быть благодарны за архитектурное великолепие христианских храмов, этой «библии в камне»? Наконец, именно этому периоду значительная часть населения планеты обязана возникновением и распространением одной из наиболее массовых и авторитетных мировых религий – ислама. И только закат средневековья, а вместе с ним интуитивной эпохи, можно действительно назвать мрачным, однако такого эпитета видимо заслуживает и конец тысячелетия, благодаря невиданным ранее проявлениям массового зверства фашизма и сталинизма. Тот же П.Сорокин писал: «Коммунисты и фашисты в политике – аналоги модернистов в изобразительном искусстве. Обе группы протестуют против господствующей чувственной политико-экономической или художественной системы, но обе они, по существу, чувственные. Соответственно, ни одна из групп не составит будущую политико-экономическую или художественную систему. Они главным образом разрушители, а не творцы. Они процветают только в условиях, специфических для переходного периода» [21,с.462].
Дополним этот тезис выводами из фундаментальной работы «Социализм как явление мировой истории» И.Р.Шафаревича:
«а) Идея гибели человечества – не смерти определенных людей, но именно конца всего человеческого рода находит отклик в психике человека. Она возбуждает и притягивает людей, хотя и с разной интенсивностью, в зависимости, в зависимости от характера эпохи и индивидуальности человека. Масштабы воздействия этой идеи заставляют предположить, что в большей или меньшей мере ему подвержен каждый человек; здесь проявляется универсальное свойство человеческой психики.
б) Эта идея проявляется не только в индивидуальных переживаниях хотя бы и большого числа отдельных личностей – она способна объединять людей (в отличие, например, от бреда), то есть является социальной силой. Стремление к самоуничтожению можно рассматривать как элемент психики ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.
в) Социализм – это один из аспектов стремления человечества к самоуничтожению, к Ничто, а именно – его проявление в области организации общества. Последние слова «Завещания» Жана Мелье «Этим Ничто я здесь и закончу» выражают, используя любимый оборот Фейербаха, «последнюю тайну социализма» [25,с.367].
Шафаревич вслед за Фрейдом сопоставляет силу, которая «проявляется в социализме» с инстинктом, а именно с «инстинктом смерти», считая, что этот термин «отражает многие черты того стремления человечества к самоуничтожению, которое, согласно изложенной выше точке зрения, является движущей силой социализма…» [25,с.371]. Развивая свою мысль далее, он утверждает, что «стремление к самоуничтожению, проявляющееся в социализме, не только не аналогично или «равноценно» другим силам, действующим в истории, но в корне от них отличается по своему характеру. Например, в противоположность религиозной или национальной идеологии, открыто провозглашающей свои цели, «инстинкт смерти» воплощаясь в социализме, надевает одежды религии, разума, государственности, социальной справедливости, национальных устремлений, науки – но только не открывает свое лицо. По-видимому, воздействие его тем сильнее, чем более его смысл раскрывается подсознательной части психики, но при условии, что сознание о нем не знает.
Более того, в качестве гипотезы, которую мы не можем почти ничем подтвердить, и на которой никак не настаиваем, выскажем предположение, что стремление к самоуничтожению выполняет служебную функцию по отношению к другим, созидательным силам истории, что оно чем-то нужно человечеству для достижения его целей» [25,с.373].
Последние слова содержат интересную догадку ученого, которую мы можем в какой-то степени объяснить, дополнив предположением о том, что такого рода разрушительные идеи находят отзвук в «сознании эпохи» и приобретают особенную силу воздействия в конце соответствующих циклов доминирования суперсистем культуры.
Именно из-за усиления степени воздействия на общественное сознание (коллективное бессознательное) инстинкта смерти и разрушения можно определять начало вступления в фазу великого кризиса, отмечающего приближение очередного переходного периода. Для второго тысячелетия такой точкой отсчета включения механизма разрушения, вероятно, является вторая половина XIX века, отмеченная появлением марксизма – политэкономической теории и идеологии части человечества.
4. Попытка социологического прогноза
Посмотрим теперь, какие аргументы можно противопоставить высказанному выше утверждению о том, что человечество как общественное целое уже переступило порог эпохи интуитивнойкультуры. Вспомним приведенные П.Кууси данные демографических исследований Ж.-Н.Бирабана, в частности обнаруженное нами совпадение периодов резкого спада численности населения с фазами переходов сверхсистем культуры от одной доминанты к другой. Не противоречат ли этому наблюдению стабильно высокие в последние десятилетия темпы роста населения Земли? Но не будем торопиться с выводами.