Одним из важных компонентов образа джентльмена является его отношение к женщине. Женщина не является главным предметом забот джентльмена. Он обращает на нее внимание лишь тогда, когда ему необходимо жениться, составить во всех отношениях хорошую партию, причем финансовый вопрос здесь далеко не всегда выходит на первое место. Главными ценностями в женщине для него являлись добродетель, невинность, покорность, мягкость, нежность, благородство. Красота женщины в этом списке следует последним пунктом. Для него женщина — всего лишь крепкий тыл, который обеспечит ему отдых в спокойной, уютной обстановке от опасностей и грязи публичной жизни. Таким образом, женщина и жена для джентльмена являются синонимами. Любовь его спокойна и дружественна, благородна и обещает защиту. Он готов вступиться за честь девушки, если добродетель ее доказана. Леди сопровождала джентльмена на выездах, принимала в его доме друзей, поддерживая его репутацию, рожала ему детей, читала для него книги и газеты, занималась благотворительностью, выполняя его обязательства, на которые ему просто не хватало времени, т. е. она полностью жила его жизнью и для него. Ради такой женщины джентльмен готов на многое, но не на все: на все он готов лишь ради своей карьеры или чтобы угодить другому джентльмену.
Таким образом, джентльмен свои отношения с женщиной кодифицировал в рамках законной любви и брака. Однако считается, что наименьших успехов викторианство достигло как раз в этике отношений полов и семейной жизни: по статистике в 1830—1870 гг. около 40 % англичанок всю жизнь оставались незамужними. Причиной была не нехватка лиц мужского пола, а противоестественная система моральных условностей, создававшая тупиковые ситуации для тех, кто хотел устроить личную жизнь. Понятие мезальянса в викторианской Англии было доведено до абсурда. Кто кому пара и не пара, ровня и неровня — решалось на уровне сложной алгебраической задачи с множеством переменных. Открытые проявления симпатии между мужчиной и женщиной категорически запрещались. Слово «любовь» табуировалось полностью. Пределом откровенности в объяснениях был пароль «Могу ли я надеяться?» с отзывом «Я должна подумать». Ухаживания состояли из ритуальных бесед и символических жестов; к примеру, знаком приязни было милостивое позволение молодому человеку нести молитвенник юной леди по возвращении с воскресной службы. Девушка, на минуту оставшаяся в помещении наедине с мужчиной, не имевшем по отношению к ней официально объявленных намерений, считалась скомпрометированной.
Своебразие викторианской культуры повседневности определяло в свою очередь и правила этикета, которые строго фиксировали границы допустимого, в том числе и в отношениях между полами даже в семейных парах. Не будет преувеличением отметить, что, на наш взгляд, они имели глубоко специфичный характер. Приведем несколько примеров. Супругам при посторонних рекомендовалось обращаться друг к другу официально (мистер такой-то, миссис такая-то), дабы нравственность окружающих не страдала от интимной игривости тона. Верхом неприличия и развязности считалась попытка заговорить с незнакомым человеком.
Этикет обеда был регламентирован в Викторианскую эпоху в крайней степени. «Английскость» манер истинного джентльмена проявлялась в его поведении за столом. Мужчина мог хорошо одеваться и правильно вести разговор; но подлинное благородство его манер неизменно обнаруживалось во время обеда. Необходимо было знать ряд частных правил, которые подчеркивали особенности этикета настоящих леди и джентльменов. Например: в застолье соблюдался обычай так называемого segregation of sexes («разделение полов»): по окончании трапезы женщины вставали и удалялись, мужчины оставались выкурить сигару, пропустить стаканчик портвейна и потолковать. В довоенной Англии, по шутливому замечанию авторов монографии об английском «среднем классе», можно было, по крайней мере, определить «средний класс» как совокупность людей, пользующихся кольцами для салфеток, ибо «высшие классы» меняли салфетки после каждого приема пищи, а пролетариат вовсе ими не пользовался [см.: Lewis, Maud, 1950].
Трагикомедия викторианства состояла в том, что положенные в его основу благородные соображения о достоинстве, приличиях и неприличиях сделались самодовлеющими, выродились в мелочную регламентацию. За 64 года пребывания на троне королева превратила могущественную Британскую империю в единый дом образцовой добропорядочности. Невозможно было найти область жизни леди и джентльмена, к которой она не приложила бы свою руку. Все это тем более любопытно, что до воцарения королевы Виктории английское общество отнюдь не отличалось чрезмерной строгостью нравов и чопорностью в поведении. Хотя, как подчеркивает Ф. Додд, представления о викторианской Англии XIX в. как о стране строгой морали и сплошных запретов по меньшей мере сильно преувеличены. Подобные традиции распространялись исключительно на средний и высший классы общества. Ввысшем из высших классов — в среде титулованной аристократии — викторианские нравы служили предметом посмешища, а следование им нередко облекалось в шутовскую форму. Для простого работного люда — крестьян, фабричных рабочих, моряков, солдат и сержантов армии, мелких торговцев— суровые викторианские правила также не существовали. Викторианский уклад внедрялся в английское общество до уровня нижних слоев среднего класса. Над неписаными страницами викторианского кодекса социального поведения следовало бы обнажить голову, ибо он являл собой декларацию всех мыслимых человеческих и христианских добродетелей. И надо отметить, что тип джентльмена оставался исключительно популярным и в XX в., так как это понятие можно применить по отношению ко многим мужчинам, чье поведение и этические ценности соответствуют этому понятию.
Таким образом, устойчивая типологическая определенность и специфика викторианской культуры складывается через культуру повседневности. Основные черты мира повседневности — устойчивость, повторяемость, консервативность, неизбежность появления стандарта и стереотипности. Они действительно могут стать гибельными для подлинной культуры, вытеснив высокую духовность скукой и суетой. Если культуру понимать как поле ценностно-жизненных ориентаций, то викторианское общество из множества смыслов, предлагаемых переходным временем, выбрало тот, который в наибольшей степени отвечал духу самосохранения и чувственным потребностям человека. Обращение к исследованию повседневной культуры викторианства позволяет, с одной стороны, объединить многочисленные историко-культурные подробности в целостную картину эпохи; с другой стороны, осмысление феномена викторианства может дать новые представления о процессе развития повседневной культуры в целом, определяющие состояние западной (английской и отчасти американской) культуры на рубеже XX—XXI вв.
Список литературы
Алхазова Н. Д., Кройтореску Л. Н. В Королевстве, где говорят по-английски: обычаи, традиции, праздники. Кишинев, 1989.
Кочетова Л. А. Лингвокультурные характеристики английского рекламного дискурса: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 1999.
Лурье С. В. Империя британцев [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://ethnopsyhology. narod. ru/svlourie/articles/britania. htm.
Марков Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб., 1997.
Орлова Э. А. Введение в социальную и культурную антропологию. М., 1994.
Пантин В., Лапкин В. Ценностные ориентации россиян в 90-е годы. М., 2001.
Стрэчи Л. Королева Виктория. Ростов н/Д, 1999.
Тэннехилл Р. Секс в истории: девятнадцатый век [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www. follow. ru/article/306/3.
Хобсбаум Э. Век империи, 1875—1914. Ростов н/Д, 1999.
Dodd F. Englishness and the national culture // Representing the Nation: A Reader. Histories, heritage and museums / Ed. by David Boswell and Jessica Evans. Routledge; L.; N. Y., 1999. P.87—103.
Duncan C. From the Princely gallery to the public art museum: theLouvreMuseumand the National Gallery,London// Ibid. P. 315—326.
Hewitt K. Understanding English literature. Perspective Publications, 1997.
Hobsbaum E. Mass-producing traditions:Europe, 1870—1914 // Representing the Nation: AReader. Histories, heritage and museums / Ed. by David Boswell and Jessica Evans. Routledge; L.; N. Y., 1999. P. 61—69.
Lewis R., Maud A. The English middle classes. L., 1950.
Meantz S. The History of Private Life: An Overview [Electronic resourse]. Http://www. digitalhistory. uh. edu/historyonline/private_life. cfm.
Schaffer S. Accurate measurement is an English science // The Values of Precision / Ed. by M.Norton Wise. Princeton, N. Y., 1995. P. 135—172