Она верна себе даже в горе. Вслушаемся в ее скорбные восклицания при виде умирающего Антония:
Как! Ты умрешь, славнейший из мужей?
А я? Меня оставишь прозябать
В постылом этом мире? Без тебя
Он – хлев свиной.
Жизнь была интересной для Клеопатры, пока был жив Антоний, этот могучий человек, равный ей своим обаянием и мужественной красотой. Отношение Клеопатры к Антонию это – любовь, страстная, чудовищно не похожая на идеальное в этой трагедии. Он писал о правде жизни, и она еще раз предстает перед нами в поведении Клеопатры после смерти Антония.
Клеопатра – пленница Октавия – пытается выяснить, какая судьба ее ждет: признает ли Октавий ее царские права или прикажет включить ее в число побежденных, шествующих в его триумфальной процессии. Жить любой ценой она не станет. Клеопатра может жить только царицей, пусть зависимой, но все же обладающей хотя бы видимостью власти и величия. Когда же ей удастся хитростью выведать про позорную судьбу, которую готовит ей Октавий, Клеопатра без раздумий принимает решение уйти из жизни.
До последнего дыхания Клеопатра стремится быть первой среди женщин и не потерпит соперничества даже в смерти.
Все в жизни мерила она любовью, и смерть для нее – тоже выражение любви: она отправляется на последнее свидание с Антонием перед лицом вечности.
К этому свиданию Клеопатра готовилась со всей тщательностью, с какой она когда-то приготовила себя для встречи с Антонием на Кидне. Все, что могло сделать ее еще более привлекательной и красивой, было ею применено для обольщения живого Антония. И теперь, когда она готовится к встрече с ним во смерти, она тоже наряжается и украшает себя.
Тогда она была в наряде любви, теперь в облачении царицы. Но без маскарада, без украшений она не может обойтись даже в свой смертный час. Джульетта, увидев мертвого Ромео, заботилась лишь об одном – найти средство, как можно быстрее покончить с собой. И ей было безразлично, как она будет выглядеть. Клеопатра и в этом остается верна себе. Она всегда хотела красивой жизни, и смерти желала тоже красивой. Но она хотела также и легкой жизни, поэтому «царица без конца справлялась о легчайшем роде смерти», и она нашла для себя легкую смерть.
Так складываются воедино неповторимые черты изумительного облика Клеопатры. В соперничество с Клеопатрой Шекспира вступает Клеопатра Шоу. Эволюция героини стремительна, почти невероятна. Дрожащая от страха девочка, спрятавшаяся на груди Сфинкса, взбесившаяся садистка, хлещущая рабов, и, наконец, «женщина с римским сердцем» – это все та же Клеопатра, хотя от первой до последней картины проходит в воображении автора немногим более полугода, или двух часов сценического времени. Клеопатра Шоу – это какой-то удивительный воск в руках Цезаря. Превращения, которые происходят с ней, временами словно пугают самого ваятеля.
Быть может самое неожиданное – это то, что зрелая Клеопатра Шекспира – совсем не царица. Это – любящая женщина, всецело во власти охватившей ее страсти, и только. А своенравная, капризная девчонка Клеопатра у Шоу – именно царица. Честолюбивая жажда царствовать просыпается в ней с молниеносной быстротой. Шоу подхватывает вскользь брошенную Шекспиром в «Атонии и Клеопатре» фразу о том, что Апполлодор в бытность Цезаря в Египте «царицу носил в потемках Цезарю в мешке». Он строит на основании этой фразы очаровательный и достаточно экстравагантный эпизод: Апполлодор доставляет Клеопатру, закатанную в ковер вместе с хрустальными кубками и голубиными яйцами, на маяк к Цезарю, причем ковер поднимают наверх доморощенным подъемным краном. Но авантюрные любовные истории Цезаря и Клеопатры не интересуют Шоу. Любви в этой драме нет. Клеопатра боится, ревнует. Но она знает: «Как любить бога? И потом я люблю другого римлянина, я видела его задолго до Цезаря. Он не бог, он человек – он умеет любить и ненавидеть. Я могу заставить его страдать».
Клеопатра в драме Шоу противопоставлена Цезарю именно как царица и даже как политик. Сначала это все лишь детская, но уже весьма определенная мечта: «Когда я стану совсем большая, я буду делать все, что хочу. Я буду кормить ядом моих рабов и буду смотреть, как они корчатся. А Фтататиту я буду пугать, что ее посадят в огненную печь». Забавно видеть, как Клеопатра, едва вступив на трон, «борется в своем ново обретенном величии царицы с неудержимым желанием показать язык Птолемею». И вовсе не забавно следить за тем, как в бурном, неистовом темпе обращается в реальность детская мечта Клеопатры – мстить, убивать, калечить людей.
Только по видимости Клеопатра Шоу – послушный воск в руках Цезаря. Если это и воск, то воск весьма особого рода: он гримасничает, корчится, как живой, в руках, он сопротивляется и выкидывает самые неожиданные фокусы. Клеопатра Шоу – это прежде всего истинное дитя Египта, залитого кровью, праздного и кровожадного. Она плоть от плоти его. А уже потом – детище, произведение рук Цезаря, поражающее его самого. Не прошло и одного дня с тех пор, как Цезарь чуть ли не насильно втащил трепещущую от ужаса перед римлянами Клеопатру, а она уже заявляет ему: «Ты слишком чувствителен, Цезарь. Но ты умный, и если ты будешь делать все, как я тебе говорю, то скоро научишься править». «Цезарь, совершенно остолбенев от этой дерзости, поворачивается на сиденье и смотрит на нее, не говоря ни слова. Фтататита мрачно улыбается, показывая великолепный ряд зубов, и уходит, оставляя их вдвоем».
Было бы неверно полагать, что Клеопатра ничему не научилась у Цезаря. Она – прежде всего антипод его, но порой и своеобразное отражение. «Когда я была безрассудной, я делала то, что мне было принято, кода не боялась, что Фтататита побьет меня. Но и тогда я обманывала ее и украдкой делала по-своему. Теперь, когда Цезарь дал мне мудрость, мне нет дела до того, нравится мне что-то или нравится: Я делаю то, что должна делать, мне некогда думать о себе. Это несчастье, но это и величие. Если Цезарь уйдет, я полагаю, что сумею управлять египтянами, ибо то, что Цезарь для меня, то я для окружающих меня глупцов», - как говорит Клеопатра – ученица Цезаря, Клеопатра, усвоившая от Цезаря то, что надо ей, чтобы управлять египтянами по-египетски, управлять, не отказываясь ни от своих безрассудств, ни от своей жестокости.
Сове понятие величия Шоу противопоставлял шекспировскому (предисловие к «Цезарю и Клеопатре» носило политическое название «Лучше, чем у Шекспира?»). тот Юлий Цезарь, которого изобразил Шекспир, - сын своего времени, опутанный его суевериями и предрассудками, разгадывающий сны, вопрошающий оракулов, - не соответствовал представлению Шоу о гении истории. Не соответствовал ему и Марк Антоний, герой трагедии Шекспира «Антоний и Клеопатра», из-за любви к женщине поставивший на карту судьбу мира.
Цезарь и Клеопатра противопоставлены в пьесе Шоу как носители различных методов управления. Цезарь – гуманист и осторожный политик. Клеопатра – деспотична, полна вероломства, мстительна и недальновидна. Цезарь смог научить ее царственности, но не смог научить человечности; из этого очаровательного котенка вырастает настоящая тигрица. После совершенного по поручению Клеопатры предательского убийства Потина Цезарь окончательно разочаровывается в ней. Уезжая в Рим, он забывает с ней проститься – она сама выходит его проводить.
Клеопатра жестокая, капризная, властная и трусливая, - создание своей эпохи и воспитания. Это цельный и исторически верный образ. Она не могла стать иной в создавших ее условиях. Шоу подчеркивает ненормальность и бесчеловечность обычаев и отношений, среди которых выросла Клеопатра, и несколько преувеличивает ее суеверие и невежество (едва ли шестнадцатилетняя царица Египта могла серьезно верить, что Юлий Цезарь – сын огнедышащей горы и ест детей). Но в специальном комментарии Шоу проводит мысль, что Клеопатра была особенно невежественной именно потому, что она была царицей, что юные царицы бывают отгорожены от мира особенно непроницаемой стеной (Намек на королеву Викторию, которая тоже вступила на престол, когда ей было 16 лет).
Исторический Цезарь сделал шестнадцатилетнюю Клеопатру своей любовницей и пользовался ею как орудием в своих интригах. Цезарь Бернарда Шоу относится к Клеопатре почти отечески. Его любовь к ней носит характер платонического восхищения, пока не переходит в презрение, вызванное ее коварством. Они скоро расстаются, причем это уже окончательная разлука; Цезарь обещает прислать ей в утешение молодого полководца, который ответит на ее любовь, - Антония. В данном случае Шоу изменяет факты по двум причинам: враг эротики, он придает своей «пьесе для пуритан» целомудренный и по преимуществу политический характер; поклонник Цезаря, он стремится благодарить его во всех отношениях, поставить его выше увлечений и страстей.
Фтататита – мрачный отталкивающий образ исполнительницы жестоких приказаний Клеопатры, женщина – палач. Фтататита, с ее бульдожьей челюстью и сонными глазами, является как бы воплощением насилия. В лице Фтататиты Шоу создает зловещий гротескно-символический образ. Сначала читатель не угадывает в уродливой воспитательнице Клеопатры трагическую и ужасную фигуру: она кажется даже комичной, когда избивает часовых, переправляет в лодку завернутую в ковер Клеопатру или, рыча, повинуется Цезарю. Но Клеопатра недаром твердо надеется на ее помощь. По малейшему намеку своей маленькой, коварной и слабой госпожи Фтататита убивает людей – и при этом сама пьянеет от крови. Сцена пира и гаданья у Клеопатры, убийства и убийства Фтататиты – глубоко трагическая сцена, и мрачный отсвет трагедии падает от нее на всю интеллектуальную и остроумную пьесу.
Шоу здесь как бы изменяет себе, добиваясь трагического эффекта всеми возможными средствами драматургии – от усиливающегося кровавого освещения и определенной расстановки фигур до момента внезапности (раздвинув занавес, Клеопатра видит Фтататиту на ступенях алтаря, мертвую, с перерезанным горлом).
«Цезарь и Клеопатра» – одна из лучших пьес Шоу. В ней может быть, сильнее всего отражены мучительные, противоречивые искания честного и сильного писателя, зорко видящего социальное зло.
Бернард Шоу остается сегодня одним из самых совершенных драматургов мира. Более всего на свете хотел он помочь людям стать счастливыми, научить их бороться за свое счастье. Драматург и человек Бернард Шоу очень любил жизнь и завещал людям свою любовь к жизни. Он верил в переустройство ее на социалистических началах и завещал человечеству и эту свою веру.
Литература
1. «От Шекспира до Шоу»; З.Т. Гражданская
2. «Зарубежная литература 19-го и 20-го в. ;под редакцией проф. Н.П. Михальской и проф. Б.И. Пуригиева
3. «Библиотека великих писателей» ; под редакцией С.А. Венгерова
4. В. Шекспир, 8т., «Полное собрание сочинений» под общей редакцией А. Смирнова и А. Аниката
5. «Собрание сочинений»; «Антоний и Клеопатра»
6. «Антоний и Клеопатра»; перевод Б. Пастернака; Политиздат 1994г.
7. Морозов Михаил Михайлович; Шекспир, Бернс, Шоу; М.»Исскуство», 1967г.