Смекни!
smekni.com

Любовь в лирике Фёдора Ивановича Тютчева (стр. 2 из 5)

Из Санкт-Петербурга Элеонора Тютчева с деть­ми отплыла на пароходе «Николай I». У берегов Прус­сии, ночью, пароход был внезапно охвачен пожаром и утонул. Жена Тютчева вела себя героически, выказав - поразительное мужество. Она спасла детей, но все имущество Тютчевых погибло вместе с пароходом.

От перенесенного потрясения она вскоре слегла, в конце августа 1838 года умерла. Ее потеря была для Тютчева огромным горем. Достаточно сказать, что в тридцать пять лет он стал совершенно седым.

Еще томлюсь тоской желаний,

Еще стремлюсь к тебе душой ­–

И в сумраке воспоминаний

Еще ловлю я образ твой ...

Твой милый образ, незабвенный,

Он предо мной везде, всегда,

Недостижимым, неизменный.

Как ночью на небе звезда.

Так и через десять лет после смерти первой жены Тютчев проникновенно обращался к ней.

Впрочем, был он, кажется, человеком крутых страстей, хотя часто в письмах называл себя ленивцем. По крайней мере, дальнейшие события его личной жизни говорят о страстности и безоглядности характера. Еще не прошло года со дня смерти Элеоноры Тют­чевой, как он летом 1839 года сочетался браком с вдовой баронессой Эрнестиной Дернберг. Говорят,

взаимная симпатия между ними возникла еще раньше. Наверное, это так. И, наверное, их влечение друг к другу было не менее сильно, чем печаль Тютчева о первой жене.

Их бракосочетание намечено было в швейцар­ском городе Берне. Тютчев попросил разрешения вре­менно покинуть Турин, не дождался его и уехал само­вольно. Расплатой за проступок было увольнение со службы.

Тютчевы опять поселились в Мюнхене. Жили небогато, в основном на деньги Эрнестины Федо­ровны, что мучило Тютчева. Он рвался в Россию, однако разные обстоятельства (в основном - рож­дение детей) удерживали его в столице Баварии до 1844 года.

Благодаря хлопотам доброхотов Тютчев был вос­становлен на службе, и многие годы потом он вел жизнь солидного столичного сановника. А с 1858 года до самой смерти заведовал Комитетом цензуры иностранной.

Размеренное течение чиновничьей жизни было расцвечено, однако, яркой и мучительной любовью, присущей скорее поэту Тютчеву, чем чиновнику, к Елене Денисьевой. Четырнадцать лет длились их отношения, оставшись в истории русской поэзии та­кой же легендой, как отношения Пушкина с Анной Керн.

Умирал Тютчев долго и мучительно, полупарали­зованный. Земная его жизнь - жизнь дипломата ­завершилась 27 июля по новому стилю 1873 года, а жизнь поэта продолжается поныне.

Творчество Фёдора Ивановича Тютчева

Поэзия Тютчева приходила к читателям в несколь­ко этапов или, вернее сказать, несколько раз.

Поначалу стихотворения своего бывшего учени­ка много и часто печатал в редактируемых им журна­лах и альманахах Раич. Имени славного поэта эти публикации Тютчеву не составили.

В 1835 году со стихотворениями Тютчева позна­комился его сослуживец по миссии в Мюнхене князь Иван Сергеевич Гагарин и был очарован ими. Вер­нувшись в Санкт-Петербург, он показал некоторые из них Жуковскому и Вяземскому. Те, в свою оче­редь, рекомендовали Пушкину опубликовать стихо­творения Тютчева в «Современнике». Пушкин отнес­ся к ним «как должно», О чем Гагарин не преминул сообщить автору в Мюнхене.

В 1836 году, в третьей и четвёртой книгах «Современника», были напечатаны двадцать четыре стихотворения Тютчева. Среди них были и те, что ранее уже публиковались Раичем.

Надо сказать, что и после смерти Пушкина, до 1840 года, в «Современнике» время от времени появ­лялись произведения Тютчева, никем особо не заме­ченные. Так, Белинский лишь однажды в своих веле­речивых статьях упомянул Тютчева - в подстрочном примечании, поставив его имя рядом с именами Рот­чева, Марковича, Вердеревского - кто такие?!

При его жизни еще только однажды его произве­дения выходили отдельной книгой - в 1868 году, ста­раниями И. С. Аксакова.

Творческая судьба Федора Ивановича Тютчева, кажется, - своеобразная расплата за то безразли­чие, которое он проявлял к своему творчеств. Ведь Тургеневу пришлось уговаривать Тютчева издать в свет «собирание своих стихотворений», а к книге, из­данной Аксаковым, по словам одного из исследова­телей творчества Тютчева, Григория Чулкова, «поэт остался совершенно равнодушен», хотя она включа­ла важнейшие его произведения общим числом сто восемьдесят пять.

Как некогда Белинский прошел мимо поэзии Тют­чева, так прошли мимо нее его ученики и последова­тели. Уже в восьмидесятые годы прошлого столетия критик Скабичевский, который останется в памяти потомков только потому, может быть, что в издева­тельском контексте упомянут в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита», рубил наотмашь:

«Открытый из среды посредственности и внезап­но возвеличенный в мрачные годы общественного без­временья, Тютчев, во всяком случае, в достаточной мере скучноват в своих безукоризненных красотах и, исключая некоторых его произведений, помещенных в хрестоматиях, большинство их читается с трудом и ценится лишь самыми строгими и рьяными эстетиками».

А среди этих «эстетиков» в разные годы литера­турного бытия Тютчева, напомню, были: Александр Пушкин, Василий Жуковский, Петр Вяземский, Нико­лай Некрасов, Иван Тургенев, Афанасий Фет. К ним следует добавить Достоевского и Толстого.

Интеллектуальный и эстетический уровень поэ­зии Тютчева, ее «безукоризненные красоты» (что-то Скабичевский, все-таки, понимал!) дано было постиг­нуть немногим, а, постигнув - со слезами на глазах читать некоторые его стихотворения, как читал Лев Толстой это:

Тени сизые смесились,

Цвет поблекнул, звук уснул-

­Жизнь, движенье разрешились

В сумрак зыбкий, в дальний гул ...

Мотылька полет незримый

Слышен в воздухе ночном ...

Час тоски невыразимой! …

Все во мне и я во всем ...

Скабичевский, возможно, читал эти стихи с тру­дом, не проникаясь даже поверхностным их смыслом, а Толстой радовался, что, написанные еще в тридцатые годы, впервые опубликованные после смерти Тютче­ва в 1879 году в журнале «Русский Архив», они - истинное произведение искусства. Истинное! А пото­му не подвластное времени (сорок с лишним лет мину­ло со дня их написания до публикации) и кургузым оцен­кам кургузых людей.

Многие из них видели в Тютчеве «учителя по­эзии для поэтов», замечали, прежде всего, его космизм и закрывали глаза на поразительную конкретность стихотворений Тютчева. На тот факт, что все они на­писаны «на случай» - по поводу прочитанной книги, посещения церкви, увиденного пейзажа, страстной влюбленности в женщину, какого-нибудь политиче­ского события и т. д.

Но это не недостаток символистов и их последо­вателей, а, кажется, еще один из парадоксов Тютче­ва: умение личное переплавлять во всеобщее.

Вот бреду я вдоль большой дороги

В тихом свет гаснущего дня,

Тяжело мне, замирают ноги ...

Друг мой милый, видишь ли меня?

Все темней, темнее над землею

­Улетел последний отблеск дня ...

Вот тот мир, где жили мы с тобою,

Ангел мой, ты видишь ли меня?

Завтра день молитвы и печали,

Завтра память рокового дня ...

Ангел мой, где б души ни витали,

Ангел мой, ты видишь ли меня?

Боязно разрушать банальными комментариями зыбкое, как сама человеческая жизнь, печальное, как она же, звучание неведомого тебе голоса Тютчева. Это он говорит! С тобой! И с другими! И говорил раньше. И говорить будет после, когда ты тоже, когда «все тем­ней, темнее над землею», бесплотной душой будешь витать над какой-нибудь проселочной дорогой с алой от заходящего солнца травой или над шестнадцати­этажными параллелепипедами, по странной прихоти человеческого сознания получившими название дом.

Стихотворение, переполненное такой невырази­мой музыкой, такое гармоничное в своем отрицании всяческих «красот», называется длинно и неуклюже: «Накануне годовщины 4-го августа 1864г.»

4 августа 1864 года умерла Елена Александров­на Денисьева, и Тютчев записал собственные ощу­щения в годовщину ее смерти. Не больше того. Но и не меньше! Поскольку в стихотворении оказались отраженными чувства многих и многих поколений.

Научиться поэзии по нему невозможно по причи­не полного отсутствия «поэтических достижений» в нем. Однако оно способно научить большему - быть человеком чувствующим и думающим. И если в этом контексте воспринимать Тютчева, как «учителя поэ­зии для поэтов», то придется с горечью заметить: уро­ки его не всегда и не всем пошли на пользу. Многие из мнимых его учеников заслуживают полновесный «неуд» за превратно усвоенные уроки. Или неусвоен­ные вообще. Особенно по теме до болезненности близ­кой Тютчеву - Россия.

Любовная лирика Тютчева

Для поэтов "чистого искусства" характерны высокая культура, преклонение перед совершенными образцами классической скульптуры, живописи, музыки, повышенный интерес к искусству Древней Греции и Рима, романтическая тяга к идеалу красоты, стремление приобщиться к "иному", возвышенному миру.

Рассмотрим, как в лирике Тютчева отразилось художественное мироощущение.

Любовная лирика пронизана мощным драматичным, трагедийным звучанием, что связано с обстоятельствами его личной жизни. Он пережил смерть любимой женщины, оставившую в душе незаживающую рану. Шедевры любовной лирики Тютчева родились из подлинной боли, страданий, чувства невосполнимой утраты, ощущения вины и раскаяния.

Наивысшим достижением любовной лирики Ф. И. Тютчева является так называемый "Денисьевский цикл", посвященный любви, пережитой поэтом "на склоне лет" к Елене Александровне Денисьевой. Этот удивительный лирический роман длился 14 лет, закончившись смертью Денисьевой от чахотки в 1864 году. Но в глазах общества это были "беззаконные", постыдные отношения. Поэтому и после смерти любимой женщины Тютчев продолжал винить себя в ее страданиях, в том, что не сумел оградить ее от "суда людского".