С другой стороны «заслуга» развращения Дориана Грея принадлежит не только лорду Генри, решившему испытать на своем друге идеологическую программу гедонизма – воззрения, признающего высшим благом и единственной целью жизни наслаждение.
Немалое значение приписывается книге – той самой «отравляющей книге» (poisonousbook), которую дарит юному Дориану лорд Генри. В самом выражении “poisonousbook” заключена метафора. Автор сравнивает воздействие этой книги на мировоззрение Дориана с действием яда на человеческий организм, т.е. автор хочет сказать, что действие книги губительно. Об отравляющем воздействии этой книги напоминает заглавный герой своему духовному наставнику в их последнем разговоре.
“ Yet you poisoned me with a book once.” Название книги не приводится, но ни у одного из интерпретаторов романа не было и не может быть сомнений на сей счет: лорд Генри подарил Дориану известный роман французского писателя Гюйсманса «Наоборот», вышедший впервые в 1884 году. Краткое описание этой книги, содержащееся в конце десятой главы «Портрета Дориана Грея», помогает точнее оценить как переемственные связи между героем Гюйсманса и заглавным героем романа Уайльда, так и очевидную дистанцию между ними.
«...There were in it metaphors as monstrous as orchids, and as subtle in colour.(...) It was a poisonous book. The heavy odour of incense seemed to cling about its pages and to trouble the brain. The mere cadence of the sentences, the subtle monotony of their music, so full as it was of complex refrains and movements elaborately repeated, produced in the mind of the lad, as he passed from chapter to chapter, a form of reverie, a malady of dreaming, that made him unconscious of the falling day and creeping shadows.»
Описание книги состоит из множества стилистических приемов, что делает ее образ объемным и изящным. Автор использует метафору “asmonstrousasorchids”, сравнивая метафору из книги с орхидеями, употребление слова “monstrous” основано на принципе полисемии, поэтому читатель может понять «метафоры огромны как орхидеи» или «метафоры чудовищны как орхидеи» и в том и в другом случае автор оставляет место для читательской фантазии, дает право понимать так, как больше нравится. Однако эпитет “monstous” несет в себе негативную окраску, тогда как “orchids” ассоциируется с прекрасным и изящным, в итоге метафора производит впечатление чего-то одновременно чудовищного и прекрасного. “Assubtleincolour” добавляет утонченности и изящности. Вообще, сравнение словесных образов из книги с формой и цветом орхидей говорит о том, что метафоры производили такое же впечатление, какое могли бы произвести изящные причудливые цветы. Ометафоре “poisonous book” ужесказановыше. Впредложении «The heavy odour of incense seemed to cling about its pages and to trouble the brain.» авториспользуетсравнение. «Густой аромат фимиама, льющийся со страниц этой книги и тревожащий разум» дает представление о том, насколько пленила мозг эта книга и насколько искусно она была написана, раз Дориану казалось, что он чувствует дурманящий запах, исходящий от ее страниц. Далее автор использует музыкальные термины “themerecadence”, “subtlemonotonyoftheirmusic”, “complexrefrainsandmovements”- это тоже метафора, т.к. в размеренности написания автор видит музыкальную гармонию, которая совершенно поглощает Дориана. Выражение “maladyofdreaming” описывает состояние Дориана, в которое погрузила его прочитанная книга, состояние мечтательности, болезненного сна. Здесь автор снова использует метафору, называя это состояние болезнью “malady”. Книга делает Дориана “unconscious”, т.е. бессознательным, не сознающим окружающее. В общем, описание книги производит чарующее и несколько гнетущее впечатление. Именно такое действие впоследствии и произвела на жизнь Дориана эта книга.
Таким образом, жизненное кредо, прокламируемое Генри Уоттоном, подтвержденное книгой Гюйсманса, проходит причудливое испытание на судьбе Дориана Грея. В первых главах романа душа и ум заглавного героя растревожены проникновением новых представлений о жизненном предназначении красоты. Вот что замечает в Дориане Бэзил Холлуорд после слов лорда Генри: «...alookhadcomeintothelad`sfacethathehadneverseenbefore.» - это первые признаки волнения. «He was dimly conscious that entirely fresh influences were at work within him. Yet they seemed to him to have come really from himself. The few words that Basil`s friend had said to him – words spoken by chance, no doubt, and with wilful paradox in them – had touched some secret chord that had never been touched before, but that he felt was now vibrating and throbbing to curious pulses.» Этот отрывок описывает чувства Дориана, комбинация таких выражений как “dimlyconscious”, “seemedtohim”, “somesecretchord”, “curiouspulese” производит впечатление растерянности, смятения чувств и мыслей. Автор использует метафору - как дрожит струна, когда до нее дотрагиваются, так же трепещет все внутри Дориана, словно бы у него в душе тоже есть струна, до которой дотронулся лорд Генри. Что же касается лорда Генри, то автор прибегает к другой метафоре: “Hehadmerelyshotanarrowintotheair. Hadithitthemark?” – как стрела летит и, попадая в цель, остается там, так же и слова лорда Генри проникли в душу Дориана и остались в ней.
Претерпев в себе еще множество перемен, совершив немало преступлений, в последней главе Дориан гибнет. В заданных границах он проходит весь цикл испытания, и можно попытаться дать ответ на вопрос о том, доказала ли жизнь Дориана Грея состоятельность идеологии лорда Генри или нет.
“The aim of life is self-development. To realise one`s nature perfectly – that is what each of us is here for ( авторвновьприбегаеткинверсиидляприданиясловамлордаГенризначимостиикрасочности)” – внушаетлордГенрисвоемуюномудругу. Однако дальнейшая жизнь Дориана является вовсе не раскрытием сущности того человека, портрет которого написал художник Бэзил Холлуорд, а переформированием его души, отразившейся в конечном счете и на холсте. Это переформирование и приводит к той утрате целостности, косвенные признаки которой подмечает даже сам лорд Генри, находя, что Дориан в отдельные моменты становится «сам не свой» (quiteoutofsorts).
Заглавный герой в ответ на вопрос герцогини Монмаут, помогла ли ему философия лорда Генри найти счастье, говорит: “Ihaveneversearchedforhappiness. ...I have searched for pleasure.”
“And found it, Mr. Grey?”
“Often. Toooften.”- использование повтора в данном случае придает фразе некую трагичность, а односложность выражения создает впечатление недосказанности.
В другой беседе Грей признается своему другу лорду Генри: “ThereisnoonewithwhomIwouldnotchangeplaces, Henry (использование литоты создает эффект уменьшения значимости сказанного)... The wretched peasant who has just did is better off than I am”. Он тяготится своей «чудесной жизнью», признается один раз: “Ihavedonetoomanydreadfulthingsinmylife (употребление “too” делает фразу экспрессивной)... I am going to alter. I think I have altered”.
Таким образом, философия лорда Генри, ставшая жизненным путем Дориана Грея полностью опровергается в романе.
Во второй главе лорд Генри воспевает гимн Красоте. “Beauty is a form of Genius... It has its divine right of sovereignty. It makes princes of those who have it.”- высказываниеполновозвышенныхпозитивноокрашенныхвыражений (“Genius”, “divine right”, “sovereignity”, “princes”), которыеподчеркиваютизяществоиутонченностьстиляавтора.
Идея «вседозволенности», свойственной Красоте, подвергается в романе испытанию и, в конечном счете, опровергается. Лорду Генри кажется, что если бы идеи нового гедонизма овладели каждым человеком, “theworldwouldgainsuchafreshimpulseofjoy (выражение“suchafresh” служит для придания высказыванию эмфатической окраски) ...” У Дориана Грея, впитавшего эти мысли, оказывается много подражателей, но судьбы их – автор лишь сообщает о них, а не изображает в подробностях – никак не назовешь «порывом к радости». Итак, всеобщего «возврата к идеалам эллинизма» (returntotheHellicideal) отнюдь не происходит.
Сам Дориан Грей, ощутив вседозволенность, оказывается способным на самое тяжкое преступление. Одно из его преступлений, подробно изображенное в романе, не вызывает разночтений: оно является преступлением как в морально-этическом, так и в юридическом смысле. Речь идет об убийстве Бэзила Холлуорда. Никакая коррекция точки зрения, никакой субъективированный взгляд не позволяют квалифицировать это событие каким-либо иным образом. Попробуем посмотреть на него с заданных в произведении идеологических позиций нового гедонизма и убедимся, что и этот взгляд не предлагает никакого другого ответа на поставленный вопрос.
Лорд Генри, заявляющий, что преступления – удел низших классов, не принимает убийства, аргументируя свою позицию в свойственной ему парадоксальной манере: “...murderisalwaysamistake. One should never do anything that one cannot talk about after dinner.” АнавопросДориана (What would you say, Harry, if I told you that I had murdered Basil?) лордГенриотвечаетещеоднимафоризмом: “All crime is vulgar, just as all vulgarity is crime.”
Верный себе, Уайльд не впадает в морализаторство, но явное преступление не находит в его романе оправдания даже в координатах идеологии нового гедонизма.
Идея «искусство выше жизни» заключена в сценах знакомства красавца Дориана Грея с актрисой Сибилой Вэйн, игравшей в шекспировских пьесах. Дориан полюбил Сибилу за то, что она могла талантливо перевоплощаться в образы Джульетты и Розалинды и глубоко изображать их чувства. Самонвосклицает: “One evening she is Rosalind and the next evening she is Imogen ... I have seen her in every age and in every costume.” Автор ставит в один ряд эпоху “age” и костюм “costume”, что придает тонкий ироничный оттенок влюбленности Дориана в Сибилу. Не ясно, что он в ней больше ценит – ее способность перевоплощаться из образа, принадлежащего одному веку, в образ из совершенно другого века или ее разнообразные костюмы и то, как изящно (exuisite) она в них выглядит. Очевидно, что Дориан Грей любит в Сибиле шекспировских героинь. Произведения искусства для него значительнее, чем жизнь. Но когда Сибила полюбила Дориана, она уже не могла больше жить чувствами театральных героинь. Сибила могла изображать на сцене страсть, которую не чувствовала, но она уже не могла играть страсть, познав ее истинную сущность. ОнаговоритДориану: “I might mimic a passion that I do not feel, but I cannot mimic one that burns me like fire.”- использованиесравнения (burns me like fire) позволяетпредставитьсилучувствСибилы. Увидев плохую игру актрисы, Дориан Грей разочаровывается в ней. Он не может любить реальную женщину; он любил только образ искусства – шекспировскую героиню. ЛордГенриговоритемуобэтом: “Sibyl Vane represented to you all the heroines of romance... The girl never really lived, and so she has never really died. To you ... she was always a dream, a phantom that flitted through Shakespeare`s plays... She was less real than they are.”- комбинациявыражений“heroines of romance”, “never really lived”, “never really died”, “dream”, “phantom”, “flitted” производитобщееизящноевпечатлениенереальностииневажностипредметаразговора. Разлюбив Сибилу Вэйн, Дориан становится причиной ее смерти, этим Уайльд показал, что эстетизм Дориана Грея, его преклонение перед искусством и неприятие жизни приводят к жестокости. Эстетство Дориана Грея убивает Сибилу. Писатель добавляет здесь еще один штрих, подчеркивающий черствость и бездушие героя. После известия о смерти Сибилы, успокоенный речами лорда Генри, Дориан едет в оперу слушать Патти, вместо того, чтобы ехать к матери Сибилы.