Смекни!
smekni.com

Психология личности Ермаков П Н Лабунская В А (стр. 12 из 125)

К тому же выводу, следуя аналогичным, через изуче­ние взаимоотношений языка и сознания, но все же своим путем, приходит А.Р. Лурия [16, с. 59]. Психологизация ана­лиза опосредования познавательных процессов привела его к выделению внутренней и внешней стороны значения. Вне­


шняя сторона закрепляется в самом слове, в его структуре (например, суффиксы «оньк — еньк» обозначают уменьши­тельно-ласкательный оттенок значения). Под внутренней сущ­ностью значения имеется в виду «отвлечение известных при­знаков и обобщение их, отнесение их к известной категории. Это известная система значений или связей, которая скры­вается за словом, независимо от наличия или отсутствия его внешних морфологических признаков». Продолжая ана­лизировать специфику мыслительных процессов, А.Р Лу-рия приходит к выводу, что «смысловая структура слова не исчерпывается значениями, выделяется еще его другая сто­рона, которая обычно обозначается термином «смысл» [16]. Под смыслом слова А.Р. Лурия понимал его индивидуализи­рованное, субъективное значение, которое слово приобре­тает в конкретной ситуации. Каждое слово имеет потенци­ально много значений, т.е. вызывает много альтернативных связей. Выбор альтернатив имеет разную вероятность. «Для одного человека из многих альтернатив с большей вероятнос­тью будет выбрана одна и с меньшей вероятностью — другая, а для другого — наоборот» [16, с. 84]. Смысл как раз и явля­ется тем субъективным компонентом, который позволяет рас­крыть психологический контекст сущности психического. «В значении зафиксирована... когнитивная тенденция, и в нем самом по себе не представлены волевые и личностно-смыс-ловые образования. Значение в отличие от смысла надинди-видуально и надличностно» [16, с. 94].

Рассмотрение познавательных процессов лишь через призму значений неминуемо приводит к объективистичес­кой ошибке, «к псевдообъективному пониманию, в котором потеряна субъективная оценка», привнести которую мож­но лишь через смысл. «Сознание как отношение к миру пси­хологически раскрывается именно как система смыслов, а особенности его строения — как особенности отношения смыслов и значений. Развитие смыслов — это продукт раз­вития мотивов деятельности, развитие же самих мотивов деятельности определяется развитием реальных отноше­


ний человека к миру, обусловленных объективно-истори­ческими условиями его жизни. Сознание как отношение — это и есть смысл, какой имеет для человека действитель­ность, отражаемая в его сознании» [8, с. 241]. Значение и смысл в сознании отнюдь не тождественны, они почти все­гда расходятся, и эти расхождения зависят от устойчивого общественного опыта человека («уголь» для художника — это то, чем рисуют, для истопника — то, чем топят печь, для химика — это вещество), от контекста, в котором фик­сируют данные понятия (слово «уголь» в учебнике по хи­мии будет означать совершенно другое, чем в книге о жи­вописи), от индивидуального и особенно от эмоционально­го опыта человека, определяют специфику внутреннего противоречия сознания, стимула интеллектуальной продук­тивности. «При определенных условиях несовпадение смыс­лов и значений в индивидуальном сознании может приобре­сти характер настоящей чуждости между ними, даже их противопоставленности» [8, с. 198].

Положение А.Р. Лурия о том, что «значение слова есть предмет лингвистики, а смысл есть предмет психологии» [16, с. 34], подчеркивает их альтернативность, но одновре­менно говорит и о том, что вне этого противоречия, рас­крытого в разных аспектах, невозможно понять сущности мышления. «Смысл — это всегда смысл чего-то. Поэтому субъективно смысл как бы принадлежит самому пережива­емому содержанию. Хотя смысл и значение интроспективно кажутся слитыми в сознании, они все же имеют разную основу, разное происхождение и изменяются по разным законам. Они внутренне связаны друг с другом, но только отношениями: скорее смысл концентрируется в значении (как мотив в целях), а не значения в смысле» [8, с. 249].

«Отношение значения и смысла есть отношение глав­ных «образующих» внутреннего строения человеческого со­знания, мы бы сказали более категорично: это отношение и есть его главная «образующая» [8, с. 198].

Решение проблемы соотнесенности значения и смысла позволило раскрыть содержание перехода от внутреннего


мыслительного плана к внешнему, охарактеризовать не толь­ко структуру, но и психологическую сущность «пути от мыс­ли к речи» (Л.С. Выготский) как пути воплощения внутренне­го свернутого смысла во внешнюю развернутую систему зна­чений, глубже понять экстерио- и интериоризацию.

Интерес психологов к данной проблеме породил целую плеяду практических исследований. Так, Г. Меске выделил субъективный смысл как мотивационный компонент конк­ретной учебной деятельности, А.Г. Асеев при характерис­тике мотивации пользуется так называемым психологичес­ким смыслом, В.Е. Кемеров при разработке методологичес­ких исследований проблем опирается на жизненный смысл, А.В. Запорожец, наблюдая за своеобразием функциониро­вания интеллекта шахматистов, выделяет операциональ­ный смысл и т.д.

А.Р. Лурия, раскрывая сущность индивидуального смыс­ла, и, тем самым, подчеркивая его ситуативность, так или иначе, акцентирует внимание на тех характеристиках инди­вида (декодирование внутреннего смысла, проблема семан­тических или смысловых полей), которые можно рассмат­ривать исключительно как личностные, как представляю­щие особую субъективную ценность для данного индивида. По-видимому, это определяется самой природой смысла, «порождаемого не значением, а жизнью».

Определяя смысл через отношения, А.Н. Леонтьев вво­дит категорию «личностный смысл», выражающую не си­туативный выбор из семантического поля, а интегрирован­ную целостность психического. «Личностные смыслы отра­жают мотивы, порождаемые действительными жизненными отношениями», и «выражают именно его (субъекта) отно­шения к сознаваемым объективным явлениям» [13, с. 72].

Личностный смысл является, по существу, отношением мотива к цели, имеет объективную предметную сторону и ха­рактеризует уникальную субъективность данного индивида. «Личностный смысл — это всегда смысл чего-то: «чистый», непредметный смысл есть такая же бессмысленность, как и


Hf-предметное существо» [8, с. 244]. Именно через личностные лы значения, как устойчивая система обобщений, сто-ая за словом, одинаковая для всех людей, начинают при­надлежать конкретному человеку и выражать его индиви-"альность. «Функционируя в системе индивидуального со-нания, значения реализуются не сами по себе, а через движение воплощающегося в них личностного смысла — это­го для себя — бытия конкретного субъекта» [8]. «Личностный смысл, следовательно, связывает значения с реальностью жизни субъекта в этом мире, с его мотивами. Личностный смысл и создает пристрастность человеческого сознания» [8].

Конкретизируя вопрос о соотношении личностного смыс­ла и смысла в его более общем понимании, А.Н. Леонтьев отмечал [13], что между ними существует так называемая смысловая дистанция. Она может быть значительной, сред­ней и короткой, в зависимости от степени совпадения лич­ностного смысла воспринимающего субъекта и смысла, ко­торый заключен в контексте воспринимаемого. Короткая смысловая дистанция возникает лишь при условии соот­ветствия смысла контекстуального с предметным миром ком­муникатора, сферой действительных мотивов его деятель­ности, его целостного бытия. Только при этом условии лич­ностный смысл может стимулировать усвоение и осо-знавание смысла, помогает субъекту постигнуть всю глу­бину авторского замысла при прочтении книги, просмотре спектакля, восприятии произведений искусства.

Будучи производным от реального бытия субъекта, ори­ентированным на предмет деятельности и, тем самым, — предметным, личностный смысл, однако, не зависит в зна­чительной степени от осознания, его переживающего, и пол­ностью некодифицируем. Суть личностного смысла невоз­можно воплотить в систему значений, поскольку генети­чески он принадлежит всем уровням психического от­ражения, а не только сознаваемому.

3 Психо.1

Формы личностного смысла

В.К. Вилюнас различает эмоционально-непосредственную и вербализированную формы существования личностного смысла, которые в то же время являются и стадиями раз­вития смысла. Вербализованная форма «шире» и «богаче» не­посредственной, поскольку в ней происходит восстановле­ние в значениях мотивационной обусловленности смысла, т. е. осознание породивших его отношений. Зато эмоциональ­но-непосредственная форма «истиннее» вербализованной, так как мотивационная обусловленность выступает здесь прямо, вне опосредования процессами осознания. Однако далее при вербализации личностного смысла неправильно было бы по­лагать, что «мы можем выразить его в «готовом», суммиро­ванном и целостном виде» [3]. Интроспективно личностный смысл не выявляется абсолютно, в осознавании он существует лишь в относительных формах, осознанный более или ме­нее глубоко. Эта особенность становится понятной, если рассмотреть взаимодействие уровней личностного смысла с точки зрения систем более и менее высокого порядка, со­гласно которой, система более высокого порядка подчиняет себе систему менее высокого порядка. Следовательно, вер­бализованный личностный смысл включает в себя и эмоцио­нально-непосредственный, неосознаваемый смысл, влияю­щий, однако, на личностно-смысловые проявления.