Смекни!
smekni.com

Психология личности Ермаков П Н Лабунская В А (стр. 27 из 125)

Все три объективно существующих пространства: (а) ор­ганизм как целостность процессов и состояний; (б) внешний «вещный» мир, претворенный в человеческом обществе в си­стему значений, образующих мир культуры; (в) простран­ство поведенческих паттернов (субъектом которых являет­ся сообщество) — могут существовать помимо конкретной личности, и в этом смысле они личности предшествуют. Ин-


альная психика есть «место» их соотнесения и согла-^Тния. Мы испытываем удовлетворение, полноту жизни, ког&а происходит соединение нашего побуждения с внешним объектом (опредмечивание) и способом его присвоения. Со­гласование системы потребностей индивида с системой «оз­наченных» в культуре событий среды (среди которых потен­циальные предметы его потребностей) и системой интерио-ризированных индивидом способов деятельности, ори­ентированных на присвоение отвечающих его потребностям предметов, — вот задача, решаемая в онтогенезе по мере формирования психической организации и личности как вер-шинного интегратора этой организации.

Но можно ли считать, что названуые три простран­ства реальности, внешние по отношению к внутреннему миру личности, являются объективными основаниями, со­здающими ее субстанциональность.

Э. Шпрангер [26] полагал, что понятие «субстанциональ­ность» в психологии есть не что иное, как предпосылка к тому, чтобы вообще научно понять образ действий духовно­го субъекта, субъекта, идентичного во времени» и считал неправомерным понимать Я «как текущие процессы, как акты» [26]. Хотя, именно такая позиция воспринималась им как очевидная, если субстанциональность интерпретируется только в качестве «материальной субстанции». Субстанцио­нальность индивидуального духовного субъекта (личности) мыслилась им, как связанная со своеобразием такого субъек­та, не могущего оставаться неизменным, развивающегося, но в процессе развития «его «сущность» закономерно со­храняется через известные изменения состояний, необходи­мо следующих одно из другого». То есть сверх временно протекающих отдельных переживаний и актов, предполага­ем в отдельном субъекте диспозиции переживания и диспо­зиции действия». Это — «осадок закономерного от всего на­копленного опыта», и он схватывает «идентичное в меняю­щемся во времени» [26, с. 287].


Проблема субстанциональности психологического, т.е. ус тойчивости, цельности, сохранности во времени противопо­ставляется атомизму череды конечных актов реагирование на стимулы. Связанная с интерпретациями «личностности» он; может быть рассмотрена как аналогичная проблеме субстан­циональности жизни организма. Очевидность последней — нг отрицается. И, при этом, сама сохранность этой субстанции возможна лишь при непрекращающихся изменениях. Про-цессуальность — неотъемлемая сторона жизни. Прекраще­ние процессов означает смерть и переход субстанции в но­вое качество. Но процессы в живой субстанции не порцион-ны. Они организованы в некое поддерживаемое, уравно­вешиваемое единство. Нарушение равновесия ведет к раз­рушению единства, к деструкции субстанции. Таким же об­разом можно рассматривать и происходящее с личностью, как интегратором психического. Личность организуется как согласованное единение психических процессов, принадле­жащих единой живой субстанции — индивиду. Личность, трактуемая в контексте психологического феноменологиз-ма, — это процессуально претворяющая свое бытие в пси­хических явлениях субстанция.

Г.В. Биренбаум и Б.В. Зейгарник [4J предложили диф­ференцировать пространство психических явлений на смыс­ловое и действенное поле. Если первое определяется именно как смысловой слой сознания, то второе — как бытийный слой психики, проявляющийся в побуждениях, образах, значениях, программах действий и пр. Соглашаясь с тем, что смысловое поле составляет «особую психологическую субстанцию личности», следует более дифференцированно представить бытийный слой психики. В этом слое представ­лены те три пространства явлений, которые имеют непос­редственное продолжение в объективно фиксируемых со­бытиях человеческого бытия, т.е. одновременно выступают как психологические и внепсихологические (в отличие с пространства смыслов, являющегося только психологичес­ким). Это — пространства организмических состояний ин-


а (мера и качественные характеристики его пристра-Дтнос?и), реалий среды и деятельности. В психологическом С остранстве они воссоздаются как некоторые взаимосвя­занные, взаимоперетекающие подпространства: «мотиваци-онно-потребностная сфера», «образ мира», «планы и струк­туры поведения». Конечно, они захватывают и смысловое или собственно личностное поле сознания. В личностном смысле (в отдельной смысловой единице личности) три на­званные стороны бытия репрезентированы как его компо­ненты: аффективный, когнитивный, конативный.

После самого общего представления о структуре лич­ности в контексте бытийного подхода, когда бытие не только выступает внешней причиной, обуславливающей ее становление и функционирование, но пространства бы­тия личности непосредственно включаются в ее органи­зацию, несколько тезисов, связывающих структуру с ди­намикой.

Первоначально необходимость согласования между тре­мя пространствами объективных явлений (организм, среда, поведение) служит причиной возникновения личности как органа, обеспечивающего эту согласованность и, как след­ствие, выработку человеком адаптивных форм поведения, соответствующих, с одной стороны, потребностям, а с другой, — характеристикам внешнего объекта, посредством которого эта потребность может быть удовлетворена. Но личность не просто ориентирована на овладение предваря­ющими ее пространствами явлений посредством все более полного и точного их отражения в себе, посредством акко­модации (настраивания, уподобления) психического органа. Далее ее развитие сопряжено с появлением и возрастани­ем способности к порождению новых образований в про­странстве психики.

Таким образом, позднее личность из следствия согла­сований становится причиной согласований, овладевая под­чиненными ей субъективным и объективными пространства-, которые еще позднее она начинает выстраивать как су ъект, самоактуализируясь в этом созидании нового, вос­


производя структурные характеристики своего сложивше­гося смыслового пространства и его содержание в объек­тивных пространствах своей организмичности, своей жиз­ненной среды, своей деятельности.

Личность предстает как структура (психический орган), создающая новое измерение в пространстве психи­ческой реальности, как высший интегратор, «обращаю­щий» направление основных детерминирующих развитие психологической организации человека влияний, исходящих из внешнего (по отношению к психике), объективного мира.

Разработанное в отечественной психологии понятие функциональных органах создает возможность говорить опережении в генезе диады «мозг-психика» определенных психических новообразований. Мозг, как материальный орган, поливариативен в своих возможностях, т. е. тонкая специализация во взаимодействии его отдельных клеток, создаются, именно, возникающими психическими функция­ми, которые, повторяясь, создают, формируют этот орган. Следовательно, мозг, как часть телесности с потенциальной возможностью продуцировать психические явления, пред­варяет и обуславливает возникновение психики, ее ста­новление; но мозг, как функциональный орган, функцио­нально организованный аппарат — является результатом, следствием психических явлений. В этом относительность, объяснение неполноты утверждения «психика — есть свой­ство мозга». На определенных ступенях развития психи­ческой организации эту формулу следует учитывать в «об­ращенном» виде. Обратные влияния в этой диаде «мозг — психика» нарастают в ходе субъектогенеза. Достижения субъектной психофизики [22], множественные исследова­ния влияний человека как субъекта на состояния и процес сы своего организма доказывают это [24]. В работах Б.Г Ана­ньева [2] и его учеников реализованы попытки рассмотре­ния организмических изменений как стороны личностное бытийности на всем протяжении онтогенеза.


Утверждение, что «психика — есть отражение», ука­зывает на однонаправленную зависимость, и также должно не восприниматься столь однозначно. Уже в текстах совет­ского периода СЛ. Рубинштейн [18] предлагал определять психику не только как отражение реальности, утверждая при этом свойственную ей способность противодействовать оказываемым на нее воздействиям, а также способность вступать с ними в активное взаимодействие.

СД. Смирнов по этому поводу писал, что «построение образа внешней реальности есть, прежде всего, и главным образом, актуализация той или иной части уже имеющего­ся образа мира и лишь, во-вторых, это есть процесс уточ­нения, исправления, обогащения или даже радикальной пе­рестройки актуализированной части картины мира...» [23]. По мере формирования личности, нарастания организованнос­ти, усложнения психической реальности, она все в боль­шей степени предопределяет как результаты конкретного акта отражения, так и саму отражаемую, внешнюю по от­ношению к психике, реальность. Объективная реальность среды, обуславливающей жизнь человека, — есть прямое следствие и воплощение его психической активности. Куль­тура, организующая и преобразующая среду реальных яв­лений и событий, в которых живет человек, и которые им отражаются, сама есть «окаменелости», реализованных им в прошлом психических функций. Человек живет в мире созданных им вещей и смыслов.

Обусловленность психической организации человека де­ятельностью рассматривалась в отечественной психологии как главный фактор ее детерминации. Ю.Б. Гиппенрейтер в связи с этим писала: «Деятельность принимается как ис­ходная реальность, с которой имеет дело психология, а психика рассматривается как ее производная» [7, с. 127]. Но далее появилось много авторов, чей экскурс в область раз­личной психологической феноменологии создавал основания для следующих умозаключений: «Его [деятельностного под­хода — З.Р.] претензия на объяснение всей реальности психического оказалась чрезмерной» [10, с. 136].