Психическое последействие нашего поведения в действительности проявляется в широком разнообразии социальных ситуаций. Следующие примеры иллюстрируют силу самоубеждения — установок, являющихся результатом поведения.
НАШИ РОЛИ
Слово «роль» заимствовано из театра и, также как и там, оно означает предписанные действия, характерные для тех, кто занимает определенную социальную позицию. Когда мы преодолеваем новую ступеньку на социальной лестнице, то вынуждены поступать в соответствии с нашим положением, даже если чувствуем себя не в своей тарелке. Но это чувство редко сохраия-
Роль:
набор норм, определяющих, как должен вести себя человек данного социального положения.
ется длительное время.
Вспомните время, когда вы стали играть новую роль — свои первые дни на работе, в колледже, в какой-нибудь организации или общине. Или, к примеру, вашу первую неделю в университете, когда вы сверхчувствительны к своей новой социальной ситуации, со всей тщательностью пытаетесь вести себя как надо и избавиться от своего школьного поведения. В такие моменты мы осознаем самих себя. Мы следим за своей новой речью и поступками, потому что они для нас не естественны. А потом, в один прекрасный день, происходит удивительная вещь. Мы замечаем, что наш энтузиазм в университетском женском клубе и
Глава 4. Поведение и установки ■ 165
«Ни один человек не сможет хоть сколько-то долго быть одним для себя и другим — для остальных и в конце концов не запутаться, который настоящий*. Натаниэл Готторн, 1850.
наш псевдоинтеллектуальный разговор больше не представляют для нас труда. Мы вошли в роль, и она стала для нас такой же привычной, как потертые джинсы и футболка.
В одном эксперименте студентам-добровольцам предложили «отсидеть» в импровизированной тюрьме, созданной Филиппом Зимбардо (Philip Zimbardo, 1971) на факультете психологии Станфордского университета. Зимбардо, так же как многих других, давно интересовал вопрос: являются ли тюремные зверства порождением порочных преступников и злобных охранников, или сами роли охранника и заключенного ломают и ожесточают даже жалостливых людей? Приносят ли жестокость в заведение сами люди или же заведение делает людей жестокими?
Кинув монетку, Зимбардо выбрал охранников из числа студентов. Он выдал им униформу, дубинки, свистки и проинструктировал, как поддерживать дисциплину. Оставшихся студентов заперли в камерах и заставили надеть унизительную робу. После веселого первого дня, когда все «вживались» в свои роли, охранники, заключенные и даже экспериментаторы оказались пленниками ситуации. Охранники стали унижать заключенных, некоторые из них придумали жестокие и оскорбительные правила. Заключенные не выдержали, взбунтовались, а потом впали в апатию. Так возникло, писал Зимбардо (1972b) «все растущее несоответствие между реальностью и иллюзией, между выполнением роли и самоидентичностью... Эта тюрьма, которую мы сами создали, стала поглощать нас как созданий своей собственной реальности». Углядев опасность социальной патологии, Зимбардо вынужден был уже через шесть дней прекратить эксперимент, рассчитанный на две недели.
Влияние поведения на установки проявляется даже в театре. Осознанная игра может исчезнуть, как только роль захватит актера и он начнет испытывать истинные эмоции. В романе Уильяма Голдинга «Повелитель мух» потерпевшие кораблекрушение английские мальчики превращаются в жестоких дикарей, забывших о цивилизации. После экранизации романа юноши, игравшие в фильме, стали вести себя соответственно своим ролям. Режиссер Питер Брук (Peter Brook, 1969), писал, что «между многими из них за пределами съемочной площадки зародились точно такие же отношения, как в романе. Одна из главнейших наших проблем заключалась в том, чтобы поощрять их раскованность во время съемок и вести себя порядочно в перерывах между ними» (р. 163). Джонатан Уинтерз (Jonathan Winters) заметил, что опасность для таких комиков, как он, заключается в необходимости «самому верить в то, что говоришь». После нескольких лет создания фантастических образов Уин-терс был вынужден пройти курс лечения от раздвоения личности (Elliot, 1986).
Более глубокий урок, полученный нами из исследований «вживания в роль», касается того, как нереальная (искусственная) роль может превратиться в реальную. В новой должности — учителя, солдата или делового человека — мы выполняем роль, которая определяет наши установки. Представьте себе, что вы играете роль раба, и не в течение каких-нибудь шести дней, а целые недели. Если учесть, что считанные дни изменили поведение заключенных в «тюрьме»
«Все во мне изменилось, пока я играл эту роль».
Ян Чарльсон о роли Эрика Лиддела в «Огненной колеснице».
166 ■ Часть I. Социальное мышление
Зимбардо, представьте, какой разрушительный эффект оказывают многие недели раболепного поведения. Причем «господин» может трансформироваться намного сильнее, потому что роль его предпочтительнее. Фредерик Дагласе, бывший раб, вспоминает, как происходило перерождение его хозяйки по мере того, как она вживалась в свою роль:
«Моя новая госпожа действительно была именно такой, какой она мне показалась при нашей первой встрече — женщиной с добрейшим сердцем и нежнейшими чувствами. До меня у нее не было ни одного раба, а до замужества она вынуждена была зарабатывать себе на жизнь своим трудом. По профессии она была ткачихой, и постоянное занятие делом в значительной степени предохраняло ее от пагубного и развращающего влияния рабовладения. Я был просто потрясен ее добротой. Я едва представлял, как вести себя по отношению к ней. Она совершенно не походила ни на одну из тех белых женщин, с которыми мне раньше приходилось сталкиваться. Я не мог к ней подойти так, как к другим белым дамам. Мой прежний опыт был совершенно неуместен. Холуйское пресмыкание, обычно с таким удовольствием воспринимаемое другими качество раба, не подходило по отношению к ней. Этим добиться ее благосклонности было невозможно. Напротив, оно, казалось, выводило ее из состояния душевного равновесия. Она не считала дерзким и оскорбительным, если раб смотрел ей прямо в лицо. Даже самому подлому рабу позволялось вести себя непринужденно, и каждый после встречи с пей чувствовал себя лучше. С ее лица не сходила небесная улыбка, а голос звучал как спокойная музыка. Но, увы! Недолго ее доброе сердце оставалось таковым. Губительный яд безответственной власти вскоре начал свою разрушительную работу. Веселые глаза стали наливаться кровью от ярости; голос, мелодичный чудесный голос, сменился резкими, ужасными звуками, а ангельское личико превратилось в лицо демона» (Douglas, 1845, pp. 57 — 58).
УТВЕРЖДЕНИЕ СТАНОВИТСЯ УБЕЖДЕНИЕМ
Тесно связанным с эффектом вживания в роль является эффект под названием «утверждение становится убеждением». Рассмотрим сперва человеческую тенденцию представлять свое сообщение в виде, приятном для слушателя:
■ Мы с большей охотой сообщаем другим хорошие новости, нежели плохие, и подлаживаем свои сообщения под точку зрения слушателей (Manis & others, 1974; Tesser & others, 1972; Tetlock, 1983).
■ Члены профессорско-преподавательского состава факультетов, составляющие, по общепринятому мнению, совершенно беспристрастные рекомендательные письма в аспирантуру, дают более яркие характеристики, когда знают, что студенты воспользуются своим правом прочитать их (Ceci & Peters, 1984).
■ Социальный психолог Филип Тетлок (Phillip Tetlock, 1981b, 1995) пришел к выводу, что политические заявления американских президентов имеют тенденцию становиться более понятными во время предвыборных кампаний («Чтобы уменьшить дефицит, нам необходимо значительно урезать наши расходы»). После же выборов их заявления приобретают более вычурный характер и остаются таковыми вплоть до следующей кампании.
■ Стремление скрывать свои взгляды, приспосабливаясь к аудитории, как будто бы наиболее присуще восточным культурам. Во время одного исследования испытуемых попросили решить, каким, скорее всего, будет
Глава 4. Поведение и установки ■ 167
ответ мужчины, когда дочь познакомит его со своим женихом, представителем другой расы. И хотя такой отец про себя считает, что «никогда не позволит им сыграть свадьбу», 2% американцев и 44% японцев пришли к выводу, что он выскажется «за их брак» (IWAO, 1988).
В 1785 году Томас Джефферсон выдвинул гипотезу, что если говорящий скрывает свои взгляды, это влияет и на него самого: «Тот, кто раз осмелился солгать, приходит к выводу, что значительно легче сделать это еще и еще раз, и ложь в конце концов входит у него в привычку. Человек говорит неправду, совершенно не задумываясь об этом, и правду, когда никто во всем мире ему уже не верит. Эта лживость языка ведет к лживости сердца и со временем убивает в нем все хорошее». Эксперименты показали, что Джефферсон прав. Люди, вынужденные давать устные и письменные показания относительно того, в чем они не совсем уверены, чувствуют себя весьма неловко за свой обман. Тем не менее они начинают верить в то, что говорят, при условии, что их не подкупают и не принуждают к этому. Когда на говорящего не оказывают воздействия со стороны, высказывание становится верой (Klaas, 1978).
Тори Хиггинс и его коллеги (Higgins & Rholes, 1978; Higgins & McCann, 1984) проиллюстрировали, как высказывание становится верой. Они попросили студентов университета прочитать описание человека, а затем рассказать о нем воображаемым людям, отношение которых к мнимому субъекту (симпатия или неприязнь) было заранее известно. Студенты описывали человека как более положительного, когда знали, что
«Я полагала, что ублажаю (своих тюремщиков), повторяя все их фразы и штампы, при этом ни единому слову не веря... Пытаясь обмануть их, я обманула сама себя».