Иркутская область тоже популярна у жителей Поднебесной. В области давно процветают китайские рынки, открываются центры китайской медицины, работают фирмы по продаже леса. А недавно на улицах Иркутска и некоторых городов области стали открываться китайские ресторанчики. Еще один признак появления в регионе соседей из Поднебесной - вывески на китайском языке на кафе, магазинчиках и фотосалонах.
Сибирский город Иркутск – один из современных центров китайской иммиграции. И порой очень часто мы задумываемся, какой разрез глаз, и какого цвета кожа будет у наших правнуков? Известно, что в Англии к 2010 году европеоидная раса останется в меньшинстве. Нас то же самое ждет? (комментировал профессор кафедры мировой истории и международных отношений Иркутского государственного университета Виктор ДЯТЛОВ) Скорее всего да. Страна у нас изначально многонациональная. Мы в Иркутске веками живем рядом с бурятами, представителями другой расы. Смешанные браки обычное явление, и это обстоятельство совершенно не пугает и не тревожит. Копни предков любого коренного сибиряка, у него обязательно окажется в роду сложный национальный коктейль. Проблема не в том, станет ли узкоглазых, желтолицых больше, чем белолицых, проблема в том, на основе какой культуры будет существовать общество. Мы перешли на современный тип воспроизводства населения, для которого характерна низкая рождаемость. Это свершившийся факт. И надо смириться с тем, что увеличения собственного населения уже не будет никогда. Но не получится ли так, что они приедут, поселятся где-нибудь на окраине Иркутска, постепенно резервация будет расширяться и через некоторое время поглотит город? Все зависит от того, как мы себя поведем. Будем смиренно относиться к этому как к данности или возьмем ситуацию под контроль. Здесь мигрантов столько, сколько требует жизнь, экономическое развитие региона. Потенциально Китай, мировой демографический донор, может предоставить огромное количество людей.
К середине века, по прогнозу серьезных специалистов, востоку России для освоения Сибири и Дальнего Востока может потребоваться миллионов пять-семь, может быть, даже десять мигрантов. И это в условиях, когда за Байкалом сейчас живет миллионов восемнадцать. Можете себе представить, как это радикально изменит этническую, культурную ситуацию в регионе. А если их придет сразу много, если они осядут компактно, образуют свой замкнутый мир на собственной культурной базе, который общается с коренным населением только погранично – на рынке, тогда создадутся два культурных мира. Совсем другая ситуация. Если эта компактная группа окажется где-нибудь на границе с Китаем, не исключен косовский вариант.
На сегодняшний день вопрос, на какой культурной основе будет формироваться сибирский социум – на российской или на чужой является самым главным. Это новая проблема для нас, надо привыкнуть к ней и в нее вникнуть. Вопрос в том, будем ли мы успевать: проблема нас будет гнать или мы станем опережать. Едут они потому, что условия жизни для подавляющего большинства китайцев в России гораздо лучше, чем на родине. Здесь больше возможностей реализации своих способностей, да просто жизнь побогаче. Но едут не все желающие, а только те, кто может найти себе место. Это спрос нашей экономики, которая постепенно выходит из кризиса. А коль скоро этот спрос будет повышаться, надо готовиться к приезду китайцев.
В Москве же, при всех огромных проблемах относительно спокойно. Здесь приезжие из очень многих стран. Миграционные потоки как бы уравновешивают друг друга, и мигранты постепенно принимают нормы поведения московских жителей. Москва – город мирового масштаба, с сильными традициями, укладом жизни, для столицы китайцы – это одна из многих групп: вот кавказцы, вот вьетнамцы, вот китайцы, украинцы, молдаване... А для Сибири это не так, потому что Китай рядом с нами, чувствуется его полуторамиллиардное дыхание, нам было бы неплохо подумать о конкуренции. Пусть будет не один поток. Пусть едут и из Средней Азии. Там качество рабочей силы похуже, но, с другой стороны, мы близки цивилизационно, потому что мы постсоветские. Важно также, что за таджиком в Иркутске не будет стоять гигантская страна, как за китайцем. Геополитически это правильнее. В городах России к кавказцам часто относятся с неприязнью, но их понимают, они для нас “свои”, мы с ними живем бок о бок много веков, к китайцам неприязнь гораздо меньше, зато они для нас далекие, как марсиане. Огромная культурная дистанция, это тоже серьезная проблема. С китайцами необходимо сживаться, устанавливать человеческие отношения, потому что именно человеческими отношениями создается социум. Люди работают вместе, в перерыве пьют чай, рассказывают про своих детей, ходят друг к другу в гости.
Вот мигрант уже понимает, что не принято плевать на пол или рыгать после обеда, ну, ладно, не принято – не буду. Ребенок идет в русскую школу, окультуривается через школу – это важнейший социальный механизм. Он не перестает быть китайцем, не обязательно ассимилируется, но воспринимает нормы морали и поведения, входит в среду, социализируется. Самое главное в том, что принимающее общество должно успевать переваривать мигрантов, приспосабливать к своей культурной платформе. И тогда, сколько бы ни было мигрантов, принимающему сообществу не опасно.
Другие страны – США, Канада, Израиль, например, имеют хорошо продуманные и четко осуществляемые программы селекции и приема иммигрантов. Принимают нужных им специалистов, талантливую молодежь. Есть ли у России подобная программа? Написать программу технически не сложно, но она не может быть результатом только интеллектуальных усилий группы специалистов в этой области. В ее основе лежит философия; общество и государство должны понять для самих себя, что нам надо и чего не надо, что мы хотим получить в результате и чем согласны поступиться, должны понять, зачем нужны мигранты и каково их место. Только тогда это может быть реализовано в наборе конкретных мероприятий.
Чтобы при решении проблем власти руководствовались не эмоциями, страхами, фобиями, спекуляциями недобросовестных и психически больных политиков. Выбор должен быть рациональным, и его делают политические элиты от имени избирателей. Но, сделав выбор, решив принимать людей, нужно создавать для них условия жизни, обучать языку, помогать адаптироваться в среде. Сегодня, не все поймут, как это китайцу, который к нам приехал неизвестно зачем, создаются условия для жизни за счет налогоплательщиков: языковые курсы, пособия, медобслуживание. У нас и так народ небогато живет, а тут еще на китайца жертвовать должен! По мнению Виктора Дятлова – это не верно, ведь приезжий китаец работает, сам себя кормит. Выполняет работу, улучшает жизнь. Но если посмотреть, то сегодня можно увидеть, что почти везде задействованы китайцы, выходит, что они отнимают работу у русского населения? Что ж, конкуренция – дело хорошее. Работай получше, старайся. Кроме того, у них есть экономические ниши – там, где наши не хотят работать. Это грязная, тяжелая, низкооплачиваемая, малоквалифицированная работа. Он оплачивает свое пребывание здесь, оставляет свой труд – то, что нам жизненно необходимо и будет еще долго необходимо. Он платит налоги, торговые сборы. Если не платит, проблема налоговой инспекции, как заставить его платить.
Незаконопослушных надо карать, но сможем это делать только тогда, когда дадим ему возможность быть законопослушным. Сейчас у большинства китайцев нет выбора: нарушать закон или не нарушать, потому что самим своим пребыванием и экономической деятельностью в России он закон нарушает. Он изначально вне закона, вынужден прятаться от милиции. А если смогут находиться здесь законно, обладать правами и обязанностями, иметь возможность легально интегрироваться в существующую систему, то большинство постарается не нарушать законы.
Вот приезжает китаец. Он гость, ущемлен незнанием языка, обычаев, законов, отсутствием гражданства, у него нет связей. Он, безусловно, нуждается в защите. Это объективная жизненная необходимость. Принимающее общество должно заботиться о нем. Милиция должна защищать от правонарушителей, отдел по труду – следить, чтобы работодатели не обижали, платили зарплату, пусть небольшую, но соответствующую работе, которую он выполнил. А он должен быть законопослушным, платить налоги. Если государство и принимающее общество будут его защищать, он сам будет заинтересован в том, чтобы сюда вписаться, интегрироваться, выполнять нормы, правила. Если же китаец будет знать, что государство в лице милиционера его не защитит, то его потребность в защите будет реализована иначе. Найдутся бандиты, “крыша”. Поди сейчас тронь чеченца или азербайджанца в Иркутске! Сто раз прежде подумаешь, потому что он позовет своих и те станут разбираться. То же будет и с китайцами. Бандиты будут их защищать, а взамен потребуют лояльности, покорности, денег... Так и создается мафия, внегосударственный способ организации социума, который берет на себя функции государства, в том числе применение силы.
Сибирь и Дальний Восток в представлении жителей европейской части страны очень дальняя, необъятная окраина, доставшаяся в наследство от СССР. Понятно, что большое богатство, но что с ним делать, кроме того, что защищать, как Курилы, от посягательств? На пространство за Уральским хребтом некоторые отечественные исследователи смотрят как на балласт, мешающий динамичному развитию России, интеграции ее в Европу. И вообще в Сибири метисы живут... Мечтают о небольшом, высокоразвитом, богатом, европейском государстве Московии. Но это уже будет не Россия, а совершенно иное государство, иное общество.
Сибирь и Дальний Восток – места малонаселенные, края с гигантскими природными ресурсами, просто планетарного масштаба. Эти ресурсы неизбежно будут осваиваться, вводиться в оборот, край наш нуждается в возделывании, в рачительном хозяйствовании. Там надо жить, надо строить, выращивать. Долгое время Сибирь рассматривалась как некая кладовка с неимоверными богатствами. Открыл сундук, зачерпнул оттуда. Господствовала хамская, потребительская стратегия – прийти, взять и пойти дальше. Надо этот взгляд менять. Сибирь – не приложение к России, это самостоятельная ценность. Развитие региона необходимо и для Сибири, и для России, и для мира в целом.