Основное отличие между этими двумя царствами заключается в том, что если одноклеточный организм представлял собой законченную схему, то у организмов многоклеточных происходит дифференцировка практически всех клеток – их специализация, вследствие которой каждая из клеток в отдельности обладая более низкой жизнеспособностью, значительно повышает жизнеспособность объединенных клеточных элементов в один единый организм. В еще большей степени уровень жизнеспособности возрастает на уровне популяции – целого биологического вида подобных организмов (начиная от колоний вольвокса и заканчивая сложнейшими социальными структурами у насекомых или тех же млекопитающихся). И теперь уже только очень сильное и резкое изменение окружающей среды может сбить, разрушить этот отлаженный процесс. Таким образом, организм может продолжать свое существование только если он обладает достаточной структурной организацией, как относительно воздействий окружающей среды, так и относительно своей внутренней организованности.
“Биофизика дает совершенно четкое объяснение этому явлению. Структурная упорядоченность любой живой системы – это как бы уровень запасенной в ней энергии, – пишет А.И.Аршавский. – В реальной действительности любая функция или работа клетки осуществляется совсем не за счет энергии расщепляющегося АТФ, как это принято думать. На самом деле на выполнение работы тратиться энергия уже запасенная в структуре клетки, стоит лишь “отбросить крючок”. Энергия же расщепления АТФ тратится лишь на возврат системы в прежнее положение, на создание исходной структуры. Эта последняя, снова будет иметь запас энергии и снова будет готова совершить работу… причем в системе развивающегося организма клетка запасает больше энергии, чем тратит. И следующий акт ее работы будет большим по величине, чем предыдущий. Система как бы сама себя “заряжает”, и чем дальше, тем сильнее и сильнее” (1984г.). Таким образом, организм будет нормально продолжать свою жизнедеятельность, если воздействия окружающей среды не будут превышать какого-то конкретного для каждого конкретного организма предела, уровня.
Но в следствие детерминированности нашего мира, структурная организация возрастает или хотя бы восстанавливается до исходного уровня только тогда, когда в этом есть потребность, как, например, она есть в растущем организме. Как образовалась эта потребность? Каковы ее корни? Наша жизнь на Земле проходит под жестким давлением окружающей среды. С самого своего образования многоклеточные особи не могли противостоять наступающим время от времени неблагоприятным условиям, как это могли делать одноклеточные, например, инцистируя весь свой организм в плотную, жесткую оболочку. Многоклеточные пошли по пути создания благоприятных условий отдельным (половым) клеткам, со временем повышая их жизнеспособность, беря все в большей мере эту заботу на себя (за счет себя). Такой образ жизни, не давая исчезнуть многоклеточным, как новому шагу эволюции, тем не менее, не давал и бессмертия отдельным особям, т.к. с их энергетическим барьером они не могли противостоять воздействиям окружающей среды. В процессе эволюции эволюционирующие виды под действием естественного отбора повышали свою структурную организованность, с последующим закреплением тех или иных морфологических особенностей, позволяющих лучше приспосабливаться под воздействия окружающей среды. Для закрепления новых признаков нужно время. Вот что писал В.В.Фролькис “В ходе естественного отбора выживают особи, приспособленные к среде. Уровень адаптации короткоживущей мыши, в условиях своего существования, не меньше, чем у долгоживущего слона. Для передачи признаков по наследству необходима определенная длительность репродуктивного периода, плодовитость, продолжительность жизни. Иными словами, в эволюции отбираются организмы не только приспособленные к данным условиям обитания, но и живущие определенное время, обеспечивающее передачу приспособления по наследству” (1988). Вот что определяет “видовой уровень продолжительности жизни”, вот почему слон живет больше мыши. В выполнении своей видовой миссии и заключается инстинкт продолжения своего рода. После окончания репродуктивного периода особь не может больше закреплять в генофонде своих потомков какие-либо полезные признаки, а потому продолжительность жизни напрямую зависит от продолжительности репродуктивного периода. Таким образом, до окончания репродуктивного периода, у любой особи есть потребность жить, поддерживать свою структурную организованность, т.к. в противном случае эти особи давно исчезли бы как вид. Причем, эта потребность закреплена генетически – в морфологическом обеспечении инстинкта продолжения своего рода. После окончания репродуктивного периода, такая потребность постепенно исчезает, переставая доминировать в нашей жизни.
Если все это так, то с удовлетворением потребности продолжения своего рода, организм все менее и менее активно восстанавливает, поддерживает свою структурную организацию после каждого воздействия окружающей среды. Дальнейшая продолжительность жизни зависит от той структурной организованности, которая остается к окончанию репродуктивного периода и от конкретных условий окружающей среды. Человек, в последнее время, стремится активно поддерживать свою структурную, функциональную организацию с помощью физкультуры и спорта, а также активно приспосабливает окружающую среду “под себя”. Вследствие чего он способен жить так долго, по сравнению с другими видами животного мира (средняя продолжительность жизни человека древних цивилизаций не превышала 20 лет).
Так мы приходим к рефлексу смерти, который заключается в исчезновении потребности жить дальше.
Что происходит дальше не так трудно понять. За счет затухания восстановительных процессов происходит постепенное самоотравление организма, которое выражается в “старении” клеток, отравлении межклеточного вещества, которое воздействуя на стволовые клетки заставляет их “ошибаться” и тоже стареть, макрофаги перестают узнавать свои уже не совсем здоровые клетки и т.д. и т.п. Но не об этом сейчас хотелось бы поговорить... Здесь приводится причина возникновения разбалансировки всех систем организма, приводящей к резкому уменьшению жизнеспособности особи. Но это еще не ответ на вопрос о возможности человеческого бессмертия.
На протяжении всей эволюции живого на Земле весь контроль, организованность и согласованность в выполнении всех наших функций взяла на себя нервная система. Именно в ней заложены безусловные рефлексы, образуются доминанты, связь с внешней средой через условные рефлексы. И поэтому именно нервная система должна стать трамплином для человечества в бессмертие. Наш мозг должен взять под контроль сознания не только скелетную мускулатуру и органы чувств, связующие нас с внешним миром, но и всю вегетативную нервную систему, которая полноценно работает (с точки зрения обратной биологической связи) пока только на уровне вегетативных ганглиев, т.к. вся связь внутренних органов с корой больших полушарий головного мозга практически односторонняя – эфферентная. Мы не можем чувствовать, что творится внутри нас, с нашим собственным организмом так, как мы видим, слышим, обоняем, ощущаем, что происходит вокруг нас. Когда сознание сможет оценивать и тонко регулировать работу своих органов и систем, тогда это создаст потребность в поддержании их в нормальном физиологическом состоянии и позволит гармонично организовывать всю работу организма. Я не хочу, чтобы мы сознательно и постоянно заставляли биться свое сердце и контролировали свое дыхание – когда мы идем по дороге, то не следим за порядком сокращения своих мышц, но когда мы с асфальта переходим на ухабы, то с помощью сознания мы продолжаем идти нормально, а не спотыкаемся и падаем.
Таким образом, мы приходим не только к необязательности смерти человека, но и к его возможности бессмертия, к дальнейшему продолжению эволюции на Земле, которая не заканчивается с появлением Homo Sapiens.
Интересно здесь то, что и в этом направлении природа уже очень многое сделало для нас. И все что нам остается, так это только закрепить и продолжить заданное направление. Интересующие нас изменения появились с возникновением способности поддерживать постоянство температуры тела, и как одного из важнейших следствий этого – появление особого состояния – состояние сна. “Оба эти проявления центральной регуляции и саморегуляции возникают в достаточно отчетливой форме у птиц и достигают большой сложности у млекопитающих. У рыб и пресмыкающихся ее нет. У птиц эти фазы очень коротки (по несколько секунд) и в совокупности составляют менее 1% общей длительности сна. И, напротив, у всех млекопитающих доля парадоксального сна значительна. Интересно, что у видов-охотников (человека, кошки, собаки и т.п.) она существенно больше (в среднем около 20% общей продолжительности сна), чем у их жертв (у кролика и жвачных – в среднем 5-10%). Если у холоднокровных животных сон – это ограничение подвижности в неблагоприятных условиях с разлитым торможением коры головного мозга – пассивная защитная реакция. То у теплокровных животных состояние сна – это уже активный процесс, где медленный сон связан с усилением тканевого анаболизма и восстановлением фосфаэргических связей, а быстрый сон – активация работы с висцеральными системами, реализация их врожденных программ”.
Классическое представление о сне как “царстве вагуса”, которое основывалось на характере динамики вегетативных сдвигов при засыпании (брадикардия, брадипноэ, артериальная гипотензия, миоз) и на снятии некоторых таких сдвигов холинолитиками, в свете современных данных требует уточнения. И в первую очередь с наличием двух фаз сна – фазы медленного сна и фазы быстрого сна. Попытка выйти из затруднения путем определения фазы медленного сна (МС) как ваготонической (трофотропной), а фазы быстрого сна (БС) как симпатикотонической (эрготропной) оказалась не совсем верной. Поскольку в фазу МС действительно увеличивается влияние парасимпатической – трофотропной системы. В фазу же БС влияние парасимпатической нервной системы увеличивается еще больше! И происходит это за счет снижения активности симпатической нервной системы. Более того, преобладание трофотропной функции во время фазы БС проявляется в виде сновидений – т.е. осознается нами!!