Просветители ввели понятие целостности в историю, рассматривая такие объекты, как страна, народ, культура, цивилизация; они осмысливали с культурологической точки зрения оппозиции Старый и Новый Свет, Европа и Азия, Запад и Восток. Целостность они представляли пока как сумму рядоположенных частей, но подчеркивали, что каждая из составных частей целого имеет самостоятельность, являясь сама по себе целостностью, подчиняющейся законам природы. Человек представлялся просветителям звеном великого и вечного принципа порядка природы. Свободу они воспринимали как естественное состояние человека. Мир природы и мир свободы соединились в представлениях просветительства, а сам человек предстал в них как деятельное существо, энергия которого может быть направлена на преобразование мира.
Картина истории, созданная просветителями, отличалась известной долей упрощенности, но она стала шагом вперед на пути человека к открытию своей субъективности.
Особую роль в расширении тематики исторических исследований и попытках их переориентации на историко-культурную проблематику сыграл Вольтер. Он и стал создателем философской истории, направленной на познание современного общества.
Властитель дум ХVIII столетия Вольтер (настоящее имя Мари Франсуа Аруэ), (1694-1778), приобрел известность в 1718 г., когда на сцене парижского театра была поставлена трагедия "Эдип". Незадолго до премьеры молодой драматург был освобожден из королевской тюрьмы Бастилии, куда угодил ненадолго за сочинение сатирических антиправительственных стишков. Арест автора послужил своеобразной рекламой предстоявшему спектаклю. Его содержание, утверждавшее право просвещенных и достойных людей критически судить о светских и духовных властителях и в случае необходимости бороться против них за преобразование общества на началах разума и справедливости, - удержало внимание парижского общества. Но настоящая известность пришла к сочинителю позже. Ее принесли Вольтеру его "Философ-ские письма" и исторические сочинения.
Творческое наследие Вольтера огромно: более 50 томов сочинений. Фантастически грандиозная переписка, неполное собрание которой насчитывает более 100 томов. Список адресатов и корреспондентов, характеристика которых сама по себе могла бы составить историю европейской политики и культуры целого столетия. Жанровое разнообразие его произведений могло бы стать основой истории творческой жизни нескольких поколений. На умы своих современников и потомков Вольтер производил неизгладимое впечатление. Вольтером увлекались, его идеи, его образ жизни изменяли людей, Вольтером болели в прямом и переносном смысле. Его отношение к религии воспринималось современниками как атеизм, хотя в нем было больше остроумия и бравады, чем подлинного неверия. Но не вольтерьянство как истортико-куль-турное явление будет рассматриваться в связи с затронутым сюжетом. Переосмысление истории, сыгравшее столь важную роль в развитии просветительских представлений о культуре, - вот что в данный момент интересует нас более других аспектов его многогранного творчества.
Среди работ, написанных Вольтером, есть и специально исторические. Например, "История Карла ХII"(1731), "Век Людовика ХIV"(1751), "История Российской империи при Петре Великом"(1759) и мн. др. Рассуждения об истории занимают существенное место в переписке Вольтера. Его философские повести и драматические произведения основаны на исторических сюжетах. Свое видение истории Вольтер обобщил в "Опыте о нравах и духе народов". Над этим сочинением он начал работать в середине 1740-х гг., издавая его по частям. В 1768 г. Вольтер написал и опубликовал трактат "Философия истории", который он рассматривал как введение к "Опыту". Год спустя, в 1769 г., появился окончательный вариант "Опытов". В этом произведении, писавшемся по частям, включавшем в себя наряду с философским взглядом на мир и откровенно конъюнктурные фрагменты, в конечном итоге воплотилось вольтеровское видение истории как целостная концепция.
В основу "Опыта о нравах" Вольтер положил идею эволюции мира и человечества, имеющую свои внутренние законы, независимые от божественной воли. История человечества развивается, согласно взгляду Вольтера, по восходящей линии. Но движет ею не бог, а сами люди. Смысл исторического прогресса состоит не в осуществлении ведомых божественному разуму и церкви провиденциальных целей божества, как полагали блаженный Августин и Боссюэ, а в достижении самостоятельности человеческого разума, завоевании человеком власти над природой, развитии науки, промышленности, создающих предпосылки для достижения разумной и свободной организации общественной и государственной жизни. Г. М. Фридлендер считает переворот во взглядах на историю, запечатленный в "Опыте", сродни "коперниканскому". В "Опыте о нравах" впервые была изображена действительно всеобщая история, так как, помимо европейских народов, в этом труде можно прочесть о народах Китая, Индии, Персии и арабских стран.
Есть в "Опыте" и еще один момент, важный для развития представлений о культуре как о форме научного самосознания общества. Развитие человечества Вольтер постарался показать как его переход от бессознательной к сознательной жизни. Со времен французского философа понимание истории как процесса самосознания народа стало центральной идеей исторической мысли и, вместе с тем, признаком просветительской ориентации многих исторических концепций. Такое понимание истории можно найти, например, в произведениях Канта и Гегеля или в работах ведущих российских историков ХIХ в. от Н. М. Карамзина до В. О. Ключевского и П. Н. Милюкова.
В исторических сочинениях Вольтера красными нитями проводятся идеи о необходимости изменения предмета исторического изучения, отношения к историческому факту и архивным источникам, достоверности исторического изложения. Эти мысли особенно четко сформулированы в сочинении Вольтера о Петре, которое стало одним из программных произведений французского Просветительства.
В течение нескольких лет пришлось добиваться Вольтеру позволения написать историю Петра Великого. Русского языка он не знал и в сборе материалов оказался всецело зависим от своих российских корреспондентов. Канцлер А. П. Бестужев-Рюмин, распоряжавшийся официальной документацией и архивными материалами, насмешника Вольтера не жаловал, считал такое сочинение политически опасным для Российской монархии и долго противился просьбам исследователя снабдить его необходимыми документами. Вольтеру удалось убедить в лояльности своей позиции И. И. Шувалова. В письмах к нему, особенно в тех, где речь шла о конкретной программе будущего труда и документах, нужных для ее реализации, Вольтер подробно говорил, каким представляется ему историческое сочинение, должное иметь наибольшую общественную пользу. Он писал: "...теперь хотят знать, как росла нация, каково было народонаселение в начале эпохи, о которой идет речь, и в настоящее время", какова была торговля изучаемой нации, "какие искусства в самой стране и какие были заимствованы ею извне и затем усовершенствованы, каковы были приблизительно государственные доходы в прошлом и настоящем, как возникли и развивались морские силы; каково было численное соотношение между дворянством и духовенством и монахами и между ними и земледельцами и т. д.". Историю науки и искусств ученый давно был намерен противопоставить традиционной политической и военной истории. "Шлюз канала, соединяющий два моря, - писал он еще в 1735 г., - картина Пуссена, прекрасная трагедия, открытие новой истины - в тысячу раз драгоценнее всяческих придворных хроник, всяких военных событий". Не раз он возвращался к мысли о необходимости переориентации исторических исследований, к идеe создания новой исторической науки, под которой следует понимать "не пустую и бесплодную науку о событиях и датах, которая ограничивается тем, что выясняет, когда умер такой-то человек, бесполезный или пагубный для мира; не науку, сообщающую одни только справочные сведения, которые обременяют память, не просвещая ума. Я говорю о науке, которая изучает нравы, которая, обнаруживая ошибку за ошибкой, предрассудок за предрассудком, рисует нам последствия человеческих страстей, показывает нам, какие бедствия причинили невежество или превратно понятая ученость, и в особенности прослеживает успехи искусства на протяжении веков, ознаменованных ужасающими столкновениями стольких держав и крушениями стольких царств. Вот чем мне дорога история..." Рассматривать историю философски, по Вольтеру, значило связать ее с причинами всеобщей каузальности, через которую можно раскрыть связь времен.
"Естественная социология", "новая наука о природе наций", "философская история" рождались как следствие проникновения эмпиризма в сферу исторического знания. Просветители сравнивали историю с физикой, а за фактом признавали точность математического доказательства. Статус эмпирического (т. е. подтвержденного, проверенного, научно доказанного и, следовательно, истинного) знания в истории по традиции был приписан примерам. Философская история свободно черпала примеры из различных исторических эпох и цивилизаций. Она была описательна и иллюстративна. Плюс к тому философская история была ориентирована на постижение современности, и поэтому анахроничность многих построений еще не смущала даже лучших из историков. Анахроничность не казалась странной, так как, по мнению просветителей, в основе мира людей лежали законы морали, извечные и неизменные от начала до конца мира. Тем не менее, именно философская история поставила вопрос о том, как надо писать историю, чтобы она, по сравнению с баснословием прежних времен, стала научной. В одной из критических заметок 1764 г. Вольтер писал: "Всякая древняя история должна быть написана не так как наша...", она нуждается в критическом подходе еще более, чем современная история. История древнего мира, тем не менее, "пишется еще менее внимательно, чем современная. Критика там всегда не принимается в расчет, там господствуют невероятные чудеса; кажется, что это было написано больше для детей, чем для взрослых; век просвещения требует от авторов более точной мысли". Сам Вольтер довольно вольно обращался с фактами подлинной истории, считая просветительскую пользу исторического рассказа все-таки более важной задачей исторических знаний в современном обществе. В этом его позиция вполне отвечала нормам просветительской историографии того времени, находила отклик и сочувственное понимание у единомышленников (скажем, у Дидро, оправдывавшего не слишком исторические построения Вольтера их соответствием хорошему вкусу) и была, кстати, не самой крайней формой их выражения. Но настойчивое требование Вольтера сомневаться во всем, написанном до него, и искать "правду жизни", его практические экскурсы в историю культуры, политики и цивилизаций привели к формированию сравнительно-исторического метода - основы исторической науки Нового времени.