Понятие повседневности, повседневного жизненного мира отражает не только сам субъект, его интеллектуальную направленность на предметы, но мир, на который она направлена. Объективный мир включается в понятие повседневности, но не сам по себе, а взятый со стороны субъекта, увиденный его глазами, освещенный его смыслом. Этот мир в конструкте повседневности предстает как фон, горизонт, мир, в который мы «вживаемся как исторически живущие существа», как коррелят интенционально действующей субъективности.
При видимой разнице в понимании и определениях повседневности хотелось бы обратить внимание на их сущностное сходство и взаимную дополнительность. Повседневность сложна и многообразна в своих проявлениях, трудно выразить ее в одном определении. Это, по сути, есть форма жизни. Понятие формы жизни еще в 1922 году было введено психологом Э. Шпрангером для обозначения способа ценностной ориентации человека в процессе познания мира. Впоследствии наиболее активно его использовал Л. Витгенштейн в поздних работах для обоснования своей концепции языковых игр. Формы жизни – это специфические формы человеческой активности, например языковой, подчиняющиеся определенным правилам. В каждой форме жизни устанавливается свой критерий «следования правилам». Формы жизни – «протофеномены» любой культуры и в то же время этапы естественной (биологической) истории человека 13 .
Повседневность есть такая форма жизни, главная направленность которой за-ключается в сохранении и воспроизводстве жизни индивида и общества. Понятно, что критерием следования правилу в данной форме жизни является адаптация, полезность. Особый код (схемы-типизации повседневности) возникает в сознании индивида при необходимости решить ту или иную практическую проблему, он отвечает на вопрос «как?». Индивиду приходится прибегать к особому способу конституирования реальности, состоящему в совокупности процедур конфигурации и реконфигурации, создавая и преобразовывая в сознании всевозможные объекты.
Откуда же берется этот повседневный код, при необходимости всплывающий в сознании индивида? Из не замечаемого нами естественного, самоочевидного фона, являющегося необходимым условием нашей деятельности. Что же представляет собой этот фон? Это и есть обычаи, привычки, образцы толкования, особенности восприятия, мышления и переживания людей. В повседневной жизни мы мыслим, воспринимаем мир, радуемся, плачем, переживаем в соответствии с традициями и сформированными в нас привычками и стереотипами. И все это в своем основании имеет естественное желание жить, выжить, сохранить себя и свой мир, воспроизвестись для дальнейшей жизни. По мнению А. Хеллер, так как никакой одиночка и никакое общество не может жить без своей репродукции, то в каждом обществе существует повседневная жизнь 14 . Таким образом, главными функциями повседневности являются сохранение, выживание, воспроизводство человека и общества, что и делает ее социогенетическим процессом цивилизации.
Еще Шюц говорил, что повседневность – это одна из конечных областей значений, поэтому логично согласиться с точкой зрения Сырова, утверждающего, что «голос» повседневности в сознании индивида звучит как один из многих голосов хора и в определенных ситуациях ориентирует человека на полезность, адаптацию, решение конкретных прагматических задач. И вполне плодотворным в связи с этим представляется сравнение действия механизмов повседневности в сознании индивида с кантовским категориальным комбинационным бессознательным, с конечностью порядка, который сам этого не осознает 15 . Повседневная жизнь не может существовать как нечто совершенно отдельное от неповседневной. Они сосуществуют рядом друг с другом как лицевая и оборотная сторона. Повседневность – это дифференцирующее понятие, в котором одно отделяется от другого. Повседневное – это привычное, упорядоченное, близкое. В противоположность повседневному неповседневное существует как непривычное, вне обычного порядка, находящееся далеко. Что же может быть необычного в, казалось бы, хорошо знакомом нам мире? Неповседневным является все, что относится к моментам возникновения, преобразования, опасности уничтожения жизненного порядка, а именно войнам и революциям, возникновению Вселенной и природным катастрофам, часто встречающимся сегодня крупным авариям, болезни, смерти, полетам воображения и другим необычайным психологическим состояниям.
Каждый имеет свою повседневность. Субъектом повседневности может выступать и отдельный индивид, и любая социальная общность; это может быть и жизнь китайских мандаринов, и европейских интеллектуалов. Следует отметить, что есть общая повседневность, а есть Я-повседневность, повседневность индивида, которая связана с общей, детерминирована ею, но все же у каждого своя повседневность, слово «свой» вообще одно из ключевых в дискурсе о повседневности. Виднейший исследователь повседневности Б. Вальденфельс подчеркивал: «Человек должен изобретать порядок, создавать свой мир» 16 .
В данном контексте имеет смысл рассмотреть соотношение между понятиями «повседневность» и «жизненный мир», которые в философских и социологических текстах, в том числе и в данной статье, используются если не как синонимы, то как весьма близкие по смыслу и значению. Истоки смешения этих понятий восходят к текстам Гуссерля и Шюца. Ни тот ни другой не проясняли соотношение между ними. В строгом смысле все же нужно их различать. «Повседневность – это мир, в котором человек родился, живет и к которому вынужден прилаживаться». Человек, рождаясь, еще не попадает в свою собственную повседневность. Входя в этот мир, он застает повседневность Другого, ничего, по сути, не зная о своей собственной; точнее, ее просто нет, кроме повседневности выполнения самых общих витальных действий. Человек просто не может родиться в своей собственной повседневности, но попадет при этом именно в свою жизнь, хотя прожить ее может по меркам чужой повседневности. Таким образом, нужно различать Я-повседневность и повседневность мира, в которую это Я встроено.
На необходимость различения понятий «повседневность» и «жизненный мир» указывают и такие авторы, как И. Т. Касавин и С. П. Щавелев. По их мнению, первое (то есть повседневность) – узкая, фрагментарная, функциональная область; второе (жизненный мир) – предельно широкий горизонт бытия, интегральная структура мира 17 .
Повседневность каждого человека является только частью его же жизненного мира. Если повседневность предполагает выполнение различного рода действий – от бытовых до специальных, так сказать на уровне динамического стереотипа, то жизненный мир виртуально содержит в себе всякого рода неожиданности и нередко предполагает поиск нестандартных решений. Понятие жизненного мира шире по объему. Жизненный мир включает в себя повседневность человека как часть. Понятие «жизненный мир», взятое как единое, содержит в себе все многообразие как реализованных, так и не реализованных понятий человеческой жизни. Оно представляет собой некое множество жизненных миров. Каждое Я присутствует в нескольких жизненных мирах, обладающих своими особенностями: мир мужчины, мир отца, мир преподавателей философии, мир любителя классической литературы. Эти миры могут находиться в различных отношениях – подчинения, пересечения, соподчинения, противоположностей и т. д.
Каждый жизненный мир содержит в качестве своих частей зоны повседневности и зоны неповседневности, поэтому можно утверждать, что повседневностей, как и неповседневностей, столько же, сколько жизненных миров. Особенности каждого мира повседневности задаются фундаментальными принципами соответствующего жизненного мира, но не сводятся к ним, ибо жизненный мир содержит инновационные моменты, чего в принципе не может содержать мир повседневности; в этом смысле повседневность направлена на сохранение и поддержание уже апробированного опыта, она консервативна и не склонна к радикальным изменениям 18 .
Наиболее характерными, проясняющими повседневность являются следующие черты. Во-первых, обнаруженное еще Шюцем бодрствующее внимание, постоянная концентрация на том или ином фрагменте реальности. Во-вторых, субъектоцентризм или даже «я»-центризм, то есть исследование ведется с позиций данного субъекта, точкой отсчета служит его здесь-и-сейчас, рассмотрение идет изнутри его ситуации. Моя субъективность – центр моей повседневности. Тесно связанными с «я»-центричностью являются два других момента – телесность и прагматическое целедостижение. Для повседневности характерны повторяемость, стереотипность, а также связанная с ними понятность происходящего. Стереотипность повседневности – это условие коммуникации. Жизнь понятна потому, что она стереотипна. Поведенческие матрицы и схемы облегчают социокультурное взаимодействие 19 . Следующим важным моментом повседневности выступает ее интерсубъективность. Коммуникация является не просто значимой составляющей повседневного жизненного мира, но и способом его существования. Повседневность – это общая для нас всех реальность, она существует в постоянно возобновляемом контакте людей, ее составляющие – человеческие смыслы. Социальный мир, в котором мы живем, конституируется согласованно действующими людьми. Главнейшим сущностным свойством человека является его субъективность, которая, находясь внутри, интенционально направлена вовне, стремится выйти наружу.
М. Бахтин утверждал, что у человека нет внутренней территории, он всегда на пороге, на границе. Для того, что я обозначаю понятием «повседневность индивида», это является выражением его сути. Повседневность человека – это и есть его внутренний жизненный мир, объективированный вовне. Повседневность – это мой мир, это близкое, родное, свое, обычное, привычное и т. п. Вот то, что рядом с моим здесь-и-сейчас, это мой жизненный мир, чуть подальше – тоже моя повседневность; границы, где она кончается, размыты, неизвестны.