Смекни!
smekni.com

Финансовая политика Франции (стр. 3 из 5)

Государство прекратило неограниченное на­качивание финансовых ресурсов национализиро­ванных компаний из бюджетных средств. Одно­временно оно решило модернизировать структу­ру промышленности путем стимулирования компаний вне зависимости от формы собственно­сти. Тем самым оно впервые протянуло руку по­мощи крупному частному бизнесу. Стимулирова­ние осуществлялось путем поддержки "крупных проектов" (аэробус, аэрокосмические програм­мы) и путем создания и поддержки "националь­ных чемпионов" на самых современных направ­лениях производства - телекоммуникационное оборудование, автомобилестроение, самолетост­роение, военное и гражданское электротехничес­кое и электронное оборудование, включая быто­вое. Государство активно поддерживало НИОКР, вплоть до прямого финансирования исследования государственных и частных компаний. Одновре­менно планирование превратилось из инструмен­та регулирования народнохозяйственных пропор­ций в средство поддержки бизнеса. Центральным элементом планов становились отраслевые про­граммы развития, через которые финансирова­лись новейшие производства и оказывалась по­мощь "больным" отраслям промышленности.

За 7 лет либерализации (1967-1974 гг.) веду­щие французские компании сумели существенно увеличить свой потенциал. Объем их продаж воз­рос — с 5 млрд. до 50 млрд. фр. Среди 100 крупней­ших неамериканских промышленных фирм французских было в 1966 г. - 15, а в 1973 г. - уже 23. В целом этот период продемонстрировал спо­собность бизнеса активно расти, быстро и само­стоятельно справляться с решением многих мак­розадач.

Кризис середины 70-х годов поставил предпри­нимателей в такие условия, когда поддержка и помощь превращались в настоятельнейшую не­обходимость. Вмешательство государства в эко­номику осуществляется в двух вариантах: либо минимизация своей роли и интеграция государст­венного и частного секторов, помощь бизнесу путем торможения контролируемых государст­вом издержек производства, либо усиление роли государства путем возврата к жесткому дирижиз­му 50-х годов. Франция снова доказала миру свое своеобразие, выбрав второй путь тогда, когда все развитые страны выбрали первый.

В начале 80-х годов к власти пришло левое правительство, неспособное принять либерализа­цию ни в теории, ни на практике. Оно решило до­биться подъема экономики через стимулирова­ние спроса, что означало дальнейшее "стягивание одеяла" с производителя. Данный подход допол­нился попыткой создания системы целенаправ­ленного регулирования производства и распреде­ления на основе огосударствления кредита и зна-

чительной части крупного промышленного производства. С этой целью был проведен ряд на­ционализации, беспрецедентных для всего после­военного периода. Государству отошла 1/3 про­мышленности (27% оборота. 37% инвестиций. 30% экспорта), два крупнейших финансовых хол­динга, 36 крупных банков, многие страховые ком­пании. Одновременно вводились активный цено­вой и валютный контроль, высокий налог на крупные состояния.

Правительству удалось добиться финансового оздоровления и технической модернизации огосу-дарствленных компаний благодаря огромным бюджетным вливаниям. Но очередной вывод за рамки рынка столь существенной части промы­шленности на этот раз оказался гораздо менее эффективным и продолжительным, так как осу­ществлялся в совершенно иных внутренних и внешних условиях. Разработчики экономическо­го курса не учли ни возможностей национального бюджета, ни степени открытости экономики, ни возросшей мощи бизнеса и его способности со­противляться ограничивающим его свободу нова­циям. Крупный частный бизнес не желал сотруд­ничать с антипредпринимательским правительст­вом, средний и мелкий - не оправился от шоков середины 70-начала 80-х годов. Задача решения едва ли не одновременно всех обострившихся макропроблем — срочного расширения экспорта, стабилизации цен, ускорения роста, наконец, обеспечения занятости - была возложена на гос­компании. Последние оказались не в состоянии с ними справиться из-за сложного финансового по­ложения и высокой степени бюрократизации ру­ководства.

Резкое обострение бюджетных диспропорций, общая неудовлетворительная экономическая и социальная ситуация заставили левое правитель­ство фактически пересмотреть взгляды на отно­шения государства и бизнеса. Была начата не­гласная денационализация (продажа филиалов государственных компаний частным инвесто­рам). В принятом плане экономического разви­тия указывалось, что инструментом восстановле­ния экономики является предприятие, вне зависи­мости от формы собственности.

Социалисты были вынуждены выдвинуть ту же микроэкономическую цель, что и правые. -повысить прибыльность компаний, изменить в пользу бизнеса пропорции национального дохода. Одновременно для ликвидации бюджетного де­фицита были приняты меры, которые вели к со­кращению внутреннего спроса. Подобные дейст­вия подтолкнули маятник предпочтений электо­рата вправо: к 1986 г. к власти вернулись сторонники минимизации государственного вме­шательства, опять попытавшиеся развернуть экономику лицом к рынку. Они отменили или су-

щественно снизили небллгсгтри-тгпые для крупно­го капитала налоги, освободил! цены. Была свер­нута политика крупных проектов и "националь­ных чемпионов". Произошло дерегулирование валютной сферы - отмена контроля над валют­ными операциями, над движением капиталов, снятие ограничений с межбанковского, биржево­го и ипотечного рынков » т.д.

Правые приняли программу широкой денаци­онализации. Она предусматривала разгосударств­ление не только подавляющего большинства компаний, национализированных в 80-е годы, но и ряда предприятий, ставших таковыми еще в 40-е годы. К тому же все государственные предприя­тия (за исключением естественных монополий) были переведены на независимое от бюджета функционирование и начали действовать в жест­ких условиях мирового рынка, открытости для международной конкуренции и прибыльности.

Вероятно, изменения второй половины 80-х годов были самыми серьезными подвижками в направлении либерализации экономики за послед­нее двадцатилетие XX в. 90-е годы характеризова­лись чередованием в правительстве носителей прямо противоположных идеологий экономичес­кого развития. И ни у кого из них не хватало ни времени, ни возможностей, а в некоторых случа­ях - решимости для долгосрочного претворения в жизнь своих программ. Столь частые попытки повернуть хозяйственный механизм в обратном направлении негативно отражаются на состоянии экономики. Отсюда наличие открытых противо­речий по важнейшим вопросам экономической политики между оск-^аыми ветвями властл, когда левому президенту противостоит правый парла­мент, или наоборот (как это имеет место сегодня).

И вот поэтому во Франции так и не произошло окончательного поворота к экономическому ли­берализму: признания доминирующей роли биз­неса в хозяйственной жизни, открытого утверж­дения примата микроцелей в экономической по­литике, отказа от "трансфертного государства". Последний по времени разворот влево произо­шел в 1997 г. с приходом к власти "социалистиче-ско-коммунистическо-зеленой" коалиции во гла­ве с

Л. Жоспеном.

Видимо, непрерывные пертурбации в эконо­мической политике государства - один из факто­ров, мешающих французским компаниям догнать своих наиболее мощных зарубежных конкурен­тов. Среди крупнейших 50 промышленных фирм мира 12 западноевропейских, в том числе одна французская. Она появилась в этом списке лишь в 1000 г. благодаря слиянию "Тоталь", "Эльф-Акитен" и бельгийской "Петрофины" и созда­нию концерна "ТотальФинаЭльф" (4-е место в мировой исрагтп: кгстян'••?: члг" ~ -•'. В ЯО-90-е годы французские фирмы активно наращивали

свою мощь, особенно благодаря широкой зару­бежной экспансии. Но обращает внимание низ­кий уровень их участия в производствах, связан­ных с компьютерной революцией: на Францию приходится лишь 2% мирового объема производ­ства электронного машиностроения. Несколько лучше позиции в мировых нефтепереработке, хи­мии, автомобилестроении. Но и здесь француз­ские предприниматели занимают далеко не пер­вые места.

Западные эксперты по-прежчему называют французскую экономическую политику дирижиз­мом. Как представляется, ее можно квалифици­ровать так скорее по сравнению с тем, что проис­ходит в других развитых странах, чем с деятель­ностью и позициями в экономике государства в 50-е годы. Да, в стране еще сохраняется кр;тшая государственная собственность, которая распрода­ется по мере необходимости ликвидации бюджет­ных дефицитов (последний раз - в 1997-1998 гг.). Государство продолжает контролировать цены естественных монополий, тарифы на услуги здра­воохранения, цены на 80% аграрной продукции и т.п. Деятельность бизнеса по-прежнему донельзя зарегулирована и регламентирована. Но государ­ственные предприятия продолжают работать как обычные участники рынка, и среди их акционе­ров - крупнейшие зарубежные компании, с кото­рыми государство вынуждено считаться. Дали свои результаты меры по борьбе с безработицей, способствовавшие (через рост занятости на 1 млн. за три года) ускорению динамики всех элементов внутреннего спроса. Одновременно возросла гиб­кость рынка труда, что стхто важным фактором увеличения конкурентоспособности французской промышленности и расширения экспорта.

Настоятельной необходимостью является ре­форма налоговой системы и сферы социального обеспечения (пенсионной системы и здравоохра­нения). При переходе к единой вх-.юте выясни­лось, что фискальное бремя и расходы на соци-' альные цели во Франции выше, чем у основных соперников. Это подрывает не только конкурен­тоспособность, но и вообще национальную фи­нансовую систему, в частности через снижение склонности населения и компаний к сбережени­ям. Однако подготовленная предшествующим (правым) правительством А. Жюппе реформа, встреченная обществом в штыки, положена Л. Жоспеном под сукно. Вероятность ее проведе­ния до новых президентских выборов (весна 2002 г.) очень невелика.