Помимо того, что субъекты и объекты внутреннего мира получают возможность двигаться в пределах внутреннего или внешнего мира, им приписывается способность перемещаться, преодолевая границы этих миров в одном из направлений: из внутреннего - во внешнее и наоборот.
Б. Сообщения о тех или иных психических состояниях человека могут строиться по модели «движение, направленное извне внутрь человека».Конечным пунктом движения является внутренний мир, исходным - внешний мир, лежащий за пределами физической оболочки человека (в речи он, как правило, имплицирован). Преодолевая некие условные границы, субъекты и объекты лежащего по ту сторону человека мира, становятся содержимым, а значит, и неотъемлемой частью мира внутреннего, и высказывание в целом получает значение обретения / возникновения какого-либо психологического качества / состояния (запасть в душу "глубоко запечатлеться в человеке, став неотъемлемым компонентом его внутреннего мира"; забрать в голову «обрести твердую уверенность в чем-либо и упорно отстаивать это свое убеждение", прийти в голову «возникнуть, появиться» (о мысли, идее)). См. также художественное описание психических состояний, качеств человека при помощи событийной модели "движение вовнутрь":Он сидел без единой конкретной мысли. <…> Потом мысли стали просачиваться в его голову одна за другой. Первая мысль была та, что сейчас позвонит Нина Георгиевна и надо будет что-то придумать и не ходить. <…> Вторая мысль… была та, что если Дюк не пойдет с Ниной Георгиевной, то она пойдет одна… (Токарева. В. Ни сыну, ни жене, ни брату) - просачивание мыслей в голову как обретение человеком способности продуктивно, логично мыслить; Да, есть в нашей профессии и амбиции, и гордость, и тщеславие, и сребролюбие, и зависть. Главное – в душу это не впускать. И тогда, может быть, нашу профессию перестанут называть греховной (из газ. интервью с С. Маковецким) - проникновение в душу человека греховных желаний и чувств как процесс негативных внутренних, личностных изменений. Особую разновидность репрезентации психического как движения внутрь человека извне представляют собой выражения типа забрать себе что-либо в голову, погрузиться в мечты / воспоминания, уйти в себя, запасть в душу, впадать в отчаянье, имплицитно указывающие на глубину проникновения в пространство внутреннего мира человека. См., например, описание укоренившейся в сознании человека мысли: По слухам, она вбила себе в голову, что ее отца репрессировали как раз потому, что он «Ленина» видел (из газ).. Глубина, как известно, является одним из критериев описания физического пространства (она определяется как "протяженность, расстояние от поверхности до дна или до какой-нибудь точки по направлению вниз"), которые используются в концептуализации внутреннего мира человека [Пименова 1996: 203-207]. При этом в русской ЯКМ с понятием глубины обычно связывается представление о недоступном, тщательно скрываемом (любить / ненавидеть в глубине души - о внешне никак не проявляемых чувствах), а также о силе проявления, основательности психических феноменов (этот критерий, например, лежит в основе противопоставления глубоких и поверхностных знаний). Таким образом, указание на глубину проникновения во внутреннее пространство в рассмотренных выше выражениях, по-видимому, отождествляется носителями языка именно с оценкой степени проявления, силой психического состояния, реакции, выступает знаком увлеченности человека определенной мыслью, идеей, сосредоточенности на содержании своего внутреннего мира в целом. Данный семантический признак входит в структуру значения оборота, см.: уходить в (самого) себя «предаваться глубоким размышлениям о чем-либо, не замечая окружающего; быть поглощенным своими мыслями, переживаниями», входить в душу «глубоко затрагивать, волновать, становиться предметом постоянных раздумий, размышлений».
В. Описания психических процессов, построенные по модели «движение, направленное изнутри человека вовне», находятся в отношении векторной антонимии к вышерассмотренным выражениям. Исходным пунктом движения выступает пространство, заключенное в человеке, конечным - пространство внешнее: Он сорвался, вышел из себя; Ты способен вывести из себя кого угодно; Она излить душу в письмах к подгуге.
В одних случаях исходная точка движения называется прямо - локативной предложно-падежной формой имени субъекта состояния (человека), - или содержится указание на него: Представь, какие это муки - сознавать, что твоя любовь кому- то мешает, делает кого-то несчастным, и вот ты начинаешь вырывать ее из себя с кровью и мясом и от этого с каждым днем любишь все сильнее и чувствуешь, что сходишь с ума… (Маринина А. Убийца поневоле); Прости, я тогда не сдержался, вышел из себя("в гневе потерял самообладание"). В других – субъект состояния, интерпретируемый как исходная точка движения, метонимически замещается партитивом - именной группой, называющей какую-либо "часть" внутреннего человека, субстанцию - вместилище психических феноменов: Давно пора престать думать о нем – выброси его из сердца, забудь (из разг.); И как этовыскочило из моей головы?("забылось"); Так и было – по крупицам, хотя здесь уместнее будет сказать – файл за файлом, из моей памяти извлекались мельчайшие детали, подробности, штрихи, едва заметные детали, из которых… буквально на моих глазах воссоздавался образ человека, некогда близкого мне… (М. Юденич. Я отворил пред тобою дверь…).
Конечный пункт перемещения содержания внутренней вселенной - это либо внешний мир, некое неопределенное, неограниченное пространство и потому не получившее в речи специального средства выражения (выпустить джина из бутылки; вырвать из себя любовь), либо мифологическое, условное пространство (…Прекрасная память позволяла ей держать в голове множество сведений, которые по первому требования она извлекалана свет божий(А.Маринина. Убийца поневоле)), либо объективное пространство ограниченное определенным кругом людей или вещей, ставших объектами проявления чувств человека (Когда ей становилась особенно тяжко, она приезжала к матери в поселок, чтобы излить ей душу).
Разнообразными оказываются и характеристики направленного движения, приписываемого «внутреннему» человеку. Психическое состояние может быть представлено как направленное, имеющее пространственные ориентиры: определенный маршрут, исходную и конечную точки пути – эти семантические компоненты заложены в значениях глагольных приставок и корней, предложно-падежных приглагольных форм, см.: входить в разум, лезть в голову, выходить из себя и т. п. При этом характер движения может быть различным: в зону метафоризации втянуты глаголы и отглагольные существительные, указывающие на разную скорость (ср.: В голове мелькнула мысль и В голову пришла мысль) и способы протекания внутренних процессов – водный, сухопутный, воздушный (ср.: течение мыслей, плыть по волнам воспоминаний; ход мыслей, приходить к мысли; витать в облаках, душа отлетает). (Основные типы метафор движения субъектов внутреннего мира представлены в кн.: [Пименова 1999: 218-221]).
Основу семантического моделирования внутренних состояний человека может составлять представление о движении, лишенном какой бы то ни было определенной направленности – круговое, связанное с возвращением в одну и туже точку, хаотическое, разнонаправленное. Образная схема ненаправленного движения обычно используется для отображения трудных ментальных: утраты способности ясно мыслить от множества забот и дел (голова идет кругом, голова кружится), безуспешных попыток в чем-либо разобраться, понять нечто (он все ещеблуждать в потемках), тщетного усилия вспомнить что-либо хорошо известное, знакомое, но забытое в данный момент (Что-то вертится в голове). См., например, описания неопределенности жизненных планов, желаний, ценностей и дезориентированности человека в информационном пространстве: …У меня пока нет четких позиций в жизни. Может быть, попробовала бы себя в рекламном деле. А может быть, открыла бы какой-нибудь приют для животных. У меня все время разные идеи в голове бродят(из газ. Интервью с Т. Арко); Я знаю, что это большой удар… но, по-моему, лучше знать, чем блуждать в потемках (Т. Толстая. Кысь). Подобные примеры приводят к выводу о том, что, по-видимому, именно определенность направления движения мысли выступает в русской ЯКМ символом интеллектуальной ясности. Использование образной схемы дезориентированного движения для семантической репрезентации человеческих переживаний, внутреннего беспокойства (метущаяся душа), вероятно, связана со специфической русской национальной идеей, концептом неприкаянности, содержание которого составляет представление об особом состоянии растерянности и внутреннего душевного дискомфорта, связанного с безуспешными поисками такого места, где бы человеку было спокойно и хорошо [Шмелев 2002: с. 353].
Наблюдения показывают, что прагмастилистический статус субъектной СК, обладающей богатым образно-ассоциативным потенциалом, может быть самым разным. Субкатегориальные субъектные смыслы формируют, в частности, семантику экспрессивов, представляющих собой эстетически и концептуально значимые образно-ассоциативные комплексы, помогающие наглядно, убедительно, выразительно описать внутренние состояния человека. Таков, например, развернутый персонифицированный образ тоски, создаваемый в процессе последовательного семантического согласования лексических единиц и грамматических форм, реализующих образно-ассоциативный потенциал агентивной категории: По воскресеньям наваливалась особенная тоска. Какая-то нутряная, едкая… Максим физически чувствовал ее, гадину: как если бы неопрятная, не совсем здоровая баба, бессовестная, с тяжелым запахом изо рта,обшаривала его всего руками…(В. Шукшин. Верую!).