5. Статус сложных неологизмов. В современной русистике и славистике остается дискуссионным вопрос о статусе единиц номинации типа арт-проект, демпинг-стратегия, бизнес-система, кофе-пауза. Во-первых, они рассматриваются как словосочетания с аналитическими прилагательными. Эта точка зрения поддерживается известной работой М. В. Панова об аналитических прилагательных в русском языке, которые он выделял даже в таких исконно русских языковых единицах, как горе-изобретатель, чудо-молот [Панов 1971]. Во-вторых, подобные единицы в русском, а также в других славянских языках трактуются как сложные слова [Русская грамматика 1980: 245]. Как представляется, последняя трактовка имеет более веские основания, чем первая.
Подобные номинативные единицы образуются по аналогии с несколькими типами русских сложных слов. В русском языке имеется продуктивная модель их образования сложением прилагательного и существительного без соединительной гласной, но при сокращении мотивирующего прилагательного до корня: танцевальная площадка → танцплощадка, стенная газета → стенгазета, политическое бюро → политбюро. Мотивирующей базой сложного имени могут выступить два существительных, первое из которых выполняет функцию атрибута, при этом от первого существительного (обычно давнего и неизменяемого заимствования) прилагательное не образуется: радио→ радиоприемник, радиовещание; кино → кинофильм, кинотеатр. Сложные существительные могут быть образованы сложением самостоятельных незаимствованных имен, в которых первая часть также служит определением второй: сон-трава, меч-рыба, царь-пушка, царь-колокол. Имеются и другие разновидности сложных слов этого типа: роль определителя может играть вторая часть (город-герой, ракета-носитель), между составными частями возможны равноправные отношения (диван-кровать, юбка-брюки, плащ-палатка).
Новые композиты отличаются от сложносокращенных слов и сложных слов, образованных словосложением, высокой продуктивностью и практически свободной сочетаемостью первой части с соответствующими по смыслу существительными, как заимствованными, так и исконными. Слитное написание характерно для связанных элементов, дефисное – для свободных корней, способных и к самостоятельному употреблению. Влияет на написание и формальное сходство с русскими моделями сложных слов типа стенгазета, радиоприемник или телефон-автомат.
Лексемы типа макромир, аквапарк, аквааэробика, автомобиль, автопробег, луномобиль, в которых один корень связанный, иногда рассматриваются как квазикомпозиты, т. е. сложные и членимые, но непроизводные слова, ввиду того, что форманты микро-, аква-, авто-, - мобиль не имеют соответствий среди производящих основ современного русского языка [Клобуков, Гудилова 2001]. Развитие данной модели сложных слов в последнее десятилетие свидетельствует о ее модификации: ее продуктивность, прозрачность семантической структуры, многочленные словообразовательные ряды, включающие подобные связанные элементы, позволяют определить статус данных неологизмов как производных композитов (о деривации по аналогии и модели см. [Кубрякова 1987, 2007].
Таким образом, среди неологизмов-композитов встречаются и чистые заимствования (типа клипмейкер), и кальки (ср. кофе-пауза – сoffee break), и образованные в русском языке из заимствованных элементов, причем как новых, так и более ранних (ср. курорт-отель), а также дериваты, в которых иноязычные части сочетаются с исконно русскими (см. примеры, приведенные выше), что свидетельствует о росте продуктивности самой модели, составные части которой могут быть как связанными, так и свободными.
Быстрый рост сложных неологизмов с заимствованными элементами и их переход в разряд узуальной лексики объясняется не только растущими номинативными потребностями социума и влиянием английского языка, но и опорой на имеющиеся собственно русские модели сложных существительных. При этом стремительное увеличение количества сложных имен влияет на словообразовательную систему русского языка, пополняя ее новыми формантами радиксоидного и аффиксоидного типа и изменяя продуктивность и статус самой модели.
6. Влияет ли увеличение количества сложных слов с заимствованными элементами на типологические характеристики русского языка? Большая активность словосложения оказывает типологическое воздействие на русский язык, меняя способы выражения атрибутивных синтаксических отношений в именной группе. В сложном производном имя с функцией определения интегрируется с другим именем, имеющим морфологическое оформление, при этом атрибутивная функция первого имени морфологически никак не выражается. От аналитического сочетания двух имен, первое из которых выполняет функцию определения, подобная именная интеграция отличается морфологической непроницаемостью и подчиненным положением первого имени, которое само не может получать определение (ср. такую возможность в английском аналитическом сочетании, например film maker – action film maker).
Возникают сложные номинативные единицы, нетождественные словосочетанию, так как обладают морфологической цельностью (и этим отличаются от свободных аналитических сочетаний английского языка). При этом они имеют особенности и в сравнении с обычными сложными лексемами, так как легко образуются в речи, почти как свободные словосочетания, и образуют ряды дериватов с одним и тем же формантом. В нечеткой границе между словосочетанием и сложным словом для русского языка тоже нет ничего нового, если принять во внимание соотношение сложных слов и сочетаний самостоятельных слов, в которых одно выступает в функции приложения. Например: летчик-испытатель, генерал-майор (сложные слова)и летчик-герой, генерал-артиллерист (дефисное оформление одиночных приложений). Поэтому до сих пор и не утихает дискуссия о статусе таких единиц в русском и других славянских языках.
Подчеркнем, что новые композиты не противоречат словообразовательной и грамматической системе русского языка, о чем свидетельствуют исконно русские и отнюдь не новые номинации типа царь-девица, сон-трава. Но экспансия подобных композитов с заимствованными частями поддерживает появление чуждых русскому языку аналитических многочленных конструкций, встречающихся пока лишь в рекламных и, как правило, переводных текстах. Имеются в виду многословные сочетания с грамматически невыраженными синтаксическими отношениями между составляющими их словами (что типично для английского языка). Ср.: пемолюкс гель сода эффект, комет чистящий порошок антиржавчина, комет чистящий порошок лимон [Левонтина 2006].
Подобные многочленные словосочетания словами не соответствуют строю русского языка, в котором невыраженность синтаксических отношений между словами возможна лишь в пределах сочетания двух лексем. Многосложность таких конструкций снимает вопрос о сложных словах, их употребление преимущественно в именительном падеже и пунктуационная неоформленность в рекламных текстах отличает их от ряда обычных приложений. В подобные сочетания, наряду с заимствованиями, втягиваются и русские слова, подчиняясь навязываемым антиграмматическим отношениям. И. Левонтина отметила влияние таких конструкций и «на язык пропаганды», в частности на формулировку телевизионного проекта «Имя Россия» [Левонтина 2008], которая, по всей видимости, в целях краткости и звучности, игнорирует грамматические правила построения описательных номинаций. Проект предполагал выбор наиболее значительной исторической личности, символизирующей Россию, т. е. «главное имя России». Сочетание «Имя России» в качестве названия проекта при этом не подходило ввиду возможного понимания этого сочетания как «имя для России».
Таким образом, увеличение числа рассмотренных выше сложных композитов, рост активности данной словообразовательной модели, с одной стороны, соответствует активизации в современном русском языке таких способов словообразования, как сложение и сращение, отмеченной многими исследователями, и усиливает тенденцию к синтетизму в словообразовании. С другой стороны, поток таких композитов способствует появлению словосочетаний с невыраженными грамматическими отношениями между входящими в них именами, что свидетельствует о давлении на русский язык аналитических структур.
7. Степень словообразовательной активности русских корней. Как следует из вышеизложенного, при сохранении и развитии процессов, проявившихся в русском словообразовании в конце XX в., в последнее десятилетие наметились и новые тенденции. Опора на более ранние заимствования способствует развитию парадигматических связей иностранных неологизмов и формированию словообразовательных гнезд, в которые вступают и иноязычные форманты, соотносимые с лексемой в английском словосочетании и получившие в русском языке статус радиксоидов или аффиксоидов (с нечеткой границей между ними).
Гнездовое воздействие иноязычной лексики на русскую словообразовательную систему открывает ее для новых заимствований. При этом производные неологизмы с заимствованными корнями быстро утрачивают налет необычности и стилистической маркированности в текстах СМИ, рекламы, Интернета. Это новое явление объясняется тем, что иностранные элементы, свободные от ассоциативно-семантических и формальных связей в русской лексической и словообразовательных системах, имеют незанятые словообразовательные валентности, в отличие от русских корней, связанных формальными и семантико-ассоциативными отношениями с единицами русского словообразования. Поэтому в производстве неологизмов в текстах масс-медиа русские корни уступают заимствованным. А так как речь идет о текстах массовой коммуникации, то за счет этой массовости в целом можно констатировать, что в производстве новых слов, которые быстро встраиваются в словообразовательную систему русского языка, в современном русском языке более активны заимствованные корни.